Рейтинговые книги
Читем онлайн Святой конунг - Вера Хенриксен

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57

— Никогда я не смогу расплатиться с Кальвом за то, что он сделал для меня, никогда не смогу отблагодарить его…

На следующий день Финн Арнисон отбыл из Эгга.

Он в спешке покинул страну; ему нестерпимо было видеть бабу, восседающую на хозяйском месте его брата. Он сказал, что сожалеет о том, что состоит с Трондом в родстве. После разговора в доме Энунда он почти не разговаривал с Трондом. Но когда Сигрид проводила его до корабля, он заговорил с ней.

— Я понимаю, что ты сейчас не в себе, — сказал он. — И это понятно. И мне остается лишь надеяться, что рано или поздно ты образумишься. И тогда поговори с Трондом и скажи ему, что я жду его в Дании.

— Ты отправляешься туда? — спросила Сигрид. И его слова показались ей ответом призрака.

— Король изменил мне, — сказал он, — и он не может ожидать от меня, что я буду служить ему как раб. Я плохо поступил, спасая королевский титул Харальда после гибели Эйнара Тамбарскьелве. Для всех нас было бы лучше, если бы он был изгнан тогда из страны. К тому же я не могу сидеть, сложа руки, когда долгом моим является месть за Кальва. Иначе люди подумают, что я хитростью заманил его в ловушку; всем известно, что когда-то я желал его смерти.

Немного помолчав, он пристально посмотрел ей в глаза и сказал:

— Если даже Кальв и говорил, что я намеревался предать его, это ложь! Я никогда не выступал против него без причины. И я докажу, что ставлю память о нем гораздо выше, чем… чем это делают другие.

Она молча отвернулась от него. Он тоже отвернулся. Потом с горечью произнес:

— Эйнар был хитрейшим из всех хёвдингов; он понимал, что быть другом короля Харальда так же опасно, как быть его врагом. Он вел большую игру, завоевав расположение бондов и настроив их против конунга, пытаясь с помощью власти достичь того, чего не мог добиться добром. Он погиб, но погиб с честью. А я, считавший себя другом Харальда, остался в дураках.

Сигрид ничего на это не ответила; ей казалось равно неуместным и признавать его правоту, и перечить ему. И тут она вспомнила о том, что раньше хотела узнать у него.

— Есть ли кто-то еще из этой местности, кто погиб вместе с Кальвом? — спросила она.

— Я не знаю, — ответил он. — Я покинул это место, как только получил разрешение от короля отвезти Кальва домой. А впрочем, подожди… Да, я знаю одного: это Финн Харальдссон, друг Кальва.

Сигрид вздохнула. Хотя ее собственная скорбь была велика, она все же подумала об Ингерид.

Он протянул ей руку, перед тем, как подняться на корабль.

— Прощай, Сигрид, — сказал он. — Возможно, мы увидимся, если твой сын отправится ко мне в Данию.

Через три дня после похорон Кальва Тронд Эльвирссон вступил во владение Эгга. И он решил, что его хозяйским местом будет не почетное сидение в новом зале, а место, на котором восседали его предки в старом зале.

Он не давал многочисленных и громких обещаний.

Он говорил о своих предках, которые были жрецами в Мэрине; о том, что желание его отца стать священником выросло из этого темного язычества. И он выразил надежду, что исполнил волю отца на небе, став — будучи священником — хозяином Эгга.

Он сказал, что единственным его обещанием будет выполнить волю отца.

И когда он поднес к губам рог, Сигрид почувствовала, как ее переполняет гордость за сына. Но эта гордость смешивалась с горечью по поводу того, что он, скорее всего, будет последним в своем роду.

Однажды осенью Сигрид поднялась на холм Эгга; она искала одиночества, как это часто бывало с ней после смерти Кальва.

Скорбь подобна стреле, сказал ей когда-то Сигтрюгг Шелковая Борода, и тот, кто пытается остановить стрелу в полете, бывает ранен. Когда же ей предоставляют лететь своим путем, она в конце концов впивается в землю, никому не причиняя вреда.

В последние месяцы она часто думала об этом.

Когда тризна была закончена и она осталась наедине с собой, она не стала подавлять в себе скорбь. Она жила с этой скорбью и продолжала жить ею.

Когда-то она думала, что сама чем-то напоминает морские водоросли, и прежние мысли часто всплывали в ее памяти в эти месяцы. И она не противилась им, предоставляя приливам и отливам жизни уносить себя, отдаваясь целиком в руки Господа.

«Ты должна научиться ждать», — сказали ей когда-то давным-давно Хильд дочь Инге на Бьяркее.

Картины детства и юности всплывали в ее памяти в эти месяцы. Она видела перед собой людей, которых когда-то знала. И стоило ей подумать о Турире, как он появлялся перед ее мысленным взором: седоволосый человек, отправляющийся в паломничество в Иерусалим; это был тот самый Турир из Бьяркея, молодой и сильный. И ее дети, те, что умерли, и те, что были живы, тоже являлись ей совсем маленькими.

Вместе с ними приходило сожаление; сожаление о том, что она так много не успела сделать для них.

Но мысль о Кальве затмевала все.

Она думала, снова и снова, пока мысли ее не начинали вертеться по кругу, как бы она могла спасти его. Она думала о своей вине и о его собственной вине — и все это переплеталось в ее мыслях в единый, запутанный клубок.

Она говорила об этом с Энундом и с Трондом; и оба сказали, что ей нужно надеяться на любовь и милость Бога. И Тронд без конца молился за Кальва. Но ни то, ни другое не давало ей полной уверенности в том, что душа Кальва обрела мир.

И все же у нее оставалась надежда; надежда на то, что он понял измену короля, понял, что вина его полностью искуплена этим, поскольку он сам, считавший себя изменником, погиб в результате измены, и что в смерти своей он наконец увидел, как Бог снимает с него вину, которой он сам не понимал.

Она пыталась утешить себя этим, вспоминая слова Финна о том, что, получив смертельную рану, Кальв еще некоторое время был жив.

Она думала о словах Энунда, сказанных им когда-то Эльвиру: что Бог никогда не предает тех, кто действительно ищет Его. И ей хотелось верить, что Кальв по-своему искал Бога. Она утешала себя словами Сигтрюгга Шелковой Бороды о том, что Бог простирает свою руку над теми, кого использует в качестве своего инструмента. Она пыталась предоставить себе измену короля Харальда в виде знамения Господа; утешала себя тем, что святой Олав, своим знамением спасший душу Турира, наверняка захочет спасти и душу Кальва.

Но в этой жизни она не могла быть полностью уверена в этом.

Ей так не хватало Кальва; вначале ей была невыносима даже мысль о том, что рядом с ней никогда не будет больше близкого человека, некому будет согреть ее.

Теперь, оглядываясь назад, она считала даже, что последнее время, когда он пил, было для нее счастливым; да, она тосковала даже о прежних тревогах.

Но, поднявшись на вершину холма, она поняла, что самая горькая скорбь уже позади. В ее душе загорелась надежда.

Она почувствовала, что никогда не сможет преклонить в церкви колени, если будет жить с сознанием того, что Кальв осужден на вечное проклятие. И пламя надежды разгоралось в ней все сильнее и сильнее, обещая обретение полного мира в душе.

И, опустившись на землю и глядя на Иннерей, она начала, наконец, думать о будущем.

Тронд прочно обосновался в Эгга. День ото дня он все больше и больше отдавал себя прихожанам. Она даже пожаловалась Энунду, что ее сын больше внимания уделяет другим, чем ей. Но Энунд напомнил ей, что Тронд пытается следовать за Господом, который сам покинул свою мать, заявив, что всякий, кто нуждается в Его помощи, будет для него матерью и братом. Сигрид уже начинало казаться, что она потеряла сына, хотя он и жил с ней в одном доме.

Ее не окружали, как Ингерид из Гьеврана, внуки и правнуки; она не видела продолжения своего рода и постоянно горевала об этом.

— Все должно идти своим чередом, — сказала Ингерид. — Одни умирают, другие рождаются, одно поколение сменяет другое. Мы проживаем свою жизнь, делаем свое дело. И если Богу угодно, мы рано уходим из этой жизни. Ты слишком много думаешь, Сигрид.

Сигрид понимала, что та по-своему права; ведь теперь, оглядываясь назад, какую пользу она видела в своих размышлениях? Пару раз ей казалось, что небо открывается перед ней. Но после того, как увидишь свет, тьма кажется еще более непроглядной, и человеку лучше от этого не становится.

Ей казалось теперь, что вся ее внутренняя борьба, все ее размышления были просто хождением по кругу: были возвращением к тем простым вещам, о которых говорил священник Йон и о которых всегда знала Ингерид. И теперь она была разочарована. Она вспомнила, как впервые поднялась на башню — это было в Англии. Круг за кругом, она поднималась по крутым, узким ступеням, сама не зная, ради какого удивительного зрелища одолевает всю эту крутизну. И когда она поднялась на самый верх, оказалось, что она находится на том же самом месте, только обзор стал шире.

И все-таки в самом чувстве возвращения домой было что-то обнадеживающее — хотя одновременно и разочаровывающее. И она удивлялась, неужели повседневный покой — это и было то, к чему она стремилась в этой жизни? Что если мир и счастье, проблески которых она изредка видела, были недостижимы для нее на земле и только усиливали ее тоску по небу и по Богу?

1 ... 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Святой конунг - Вера Хенриксен бесплатно.
Похожие на Святой конунг - Вера Хенриксен книги

Оставить комментарий