В первый раз оказалась, что новости в пустыне распространялись с удивительной медлительностью. Так, по расчету Лоуренса он только примерно через две недели узнал о неудаче, постигшей англичан у Аммана.
Сообщения, что британские силы отступают от Аммана, а затем, что они "бежали" от Эс-Сальта, оказались для арабов чем-то в роде холодного душа. Сам Лоуренс серьезно встревожился противоречивостью слухов и отправил Азуба, на которого можно было положиться, в Эс-Сальт с письмом для Четвуда, прося его уведомить о подлинной обстановке. Однако эта попытка получить информацию оказалась слишком запоздалой. "Поздней ночью Азуба, добравшись на скаковом коне до долины, узнал, что Джемаль-паша действительно находился в Эс-Сальте, празднуя свою победу и вешая тех местных арабов, которые приветствовали приход англичан. Турки все еще гнали войска Алленби по долине Иордана, теша себя надеждой, что им удастся вернуть Иерусалим". Но Лоуренс достаточно хорошо знал своих соотечественников и считал это невозможным. Тем не менее было ясно, что дела очень плохи. "Потрясенные неожиданной вестью, мы снова ускользнули в Ататир".
"Этот поворот дела, застав нас врасплох, удручал меня особенно сильно, признавался Лоуренс. - План Алленби казался весьма скромным, и то обстоятельство, что мы так низко пали в глазах арабов, было особенно неприятным. Арабы никогда не верили тому, что мы сможем осуществить те великие дела, о которых я им говорил, и теперь они свободно высказывали свои мысли".
Прибытие табора цыган дало другое направление неиссякаемой энергии Лоуренса. Он нанял трех женщин в качестве своих спутников для разведки в районе Аммана, переоделся сам с несколькими арабами в цыганские одежды и побывал в городе. Внешний вид Лоуренса и его спутников был слишком соблазнительным для некоторых турецких солдат. В результате, чтобы избежать нежелательных приставаний, им пришлось пуститься наутек. Это приключение убедило Лоуренса, что в дальнейшем, как это было подтверждено и его посещением Баальбека в июне предыдущего года, будет лучше всего носить английскую форму, так как появление в ней окажется слишком наглым, чтобы вызвать подозрение.
Видя, что перспективы на севере для данного времени были неблагоприятны, Лоуренс решил снова присоединиться к Фейсалу, а также отправить обратно индусов из Азрака, где гарнизон провел очень тяжелую зиму. Одним из тех, кто скончался от холода, был Дод. Его закадычный друг Фарраж не надолго его пережил. Он был тяжело ранен в стычке с турецким железнодорожным патрулем. Когда Лоуренс попытался перетащить его в одеяле, то Фарраж так жалобно стонал от боли, что его снова положили на землю. Чтобы избавить его перед смертью от мучений турок, Лоуренс прикончил Фарража выстрелом в голову.
Когда два дня спустя Лоуренс прибыл в Ма'ане, его ожидали дальнейшие неприятности. На этот раз они были вызваны глупостью арабов, которые в противоположность бедуинам были насквозь пропитаны традициями регулярной войны. Дело в том, что Фейсал принял план Лоуренса о походе к Ма'ану, но это не удовлетворило большинства офицеров новой арабской регулярной армии. Вместо того чтобы действовать достаточно разумно и выманивать гарнизон на открытое место, расположив арабскую армию с двух сторон железной дороги, они решили произвести фронтальную атаку. Напрасно Джойс пытался удержать их от этого шага. Молад, добившийся штурма, пожаловался Фейсалу, что англичане вмешиваются и стесняют свободу арабов - в данном случае свободу повторять военные глупости Западного фронта. Вскоре Джойс заболел воспалением легких и был отправлен в Египет. К тому времени, когда: прибыл Доунэй, чтобы отговорить арабских офицеров от их решения, возможность переговоров уже отпала, поскольку арабы считали себя обязанными оправдать свои хвастливые заявления.
Поэтому Доунэй придумал план, приноровленный к их желаниям. Имевшиеся силы{12} были распределены на три части: центральную колонну арабских регулярных частей под командованием Молада вместе с всадниками Ауды, северную колонну, также составленную из арабских регулярныхчастей под начальством Джафара, и южную колонну под непосредственным руководством Доунэя, которая состояла из автобронемашин и египетских частей на верблюдах с незначительным числом бедуинов.
Центральная колонна Молада начала наступление ночью 11 апреля нападением на ближайшую станцию к югу от Ма'ана. Затем она двинулась на Ма'ан. В ночь на 12-е северная колонна Джафара захватила станцию Джердун, находившуюся как раз у Ма'ана, причем взяла в плен 200 турок и два пулемета. Разрушив станцию, колонна двинулась днем вниз по железнодорожной линии и разобрала 3000 рельсов. Однако слабое место плана заключалось в том, что он предусматривал очень мало времени для того, чтобы турки пошли на приманку, каковой являлось разрушение дороги, прежде чем арабская регулярная армия приступила к штурму Ма'ана.
Когда рано утром 13 апреля Лоуренс прибыл к месту сражения, центральная колонна только что захватила небольшой холм, расположенный на юго-запад от Ма'ана; при этом сам Молад был тяжело ранен. Лоуренс поспешил к его носилкам. В ответ на расспросы старый боец пробормотал арабскую версию Нельсона при Трафальгаре: "Да, действительно, Лоуренс-бей, я ранен, но благодаря богу это ничего. Мы захватили высоту". К счастью, в дальнейшем он поправился. Однако атака развивалась не совсем успешно.
Успех при Семна ободрил горячие головы, и Фейсал получил петицию, подписанную всеми его офицерами, в которой они "умоляли разрешить сынам арабов самим атаковать турецкие окопы". Фейсал и его британские советники чувствовали, что спорить было бесполезно. Там, где рассудок уже не мог помочь, арабские офицеры могли быть излечены только опытом.
Для руководства операциями Джафар спустился к Ма'ану, и 16-го Зеид под прикрытием артиллерийского огня начал штурм станции. Но в это время артиллерия прекратила огонь. Лоуренс, который следовал за наступающими на "форде", поспешил обратно, чтобы выяснить этот зловещий промах артиллерийской поддержки. Оказалось, что все снаряды израсходованы.
Таким образом арабы, которым удалось захватить 70 пленных, были вынуждены оставить станцию и, как это часто бывает, понесли при отступлении по открытому месту значительно более тяжелые потери, чем при успешном наступлении. Это было тем более неприятно, что являлось первым серьезным испытанием новой армии. Когда Ауда пришел в лагерь Фейсала и сказал: "Привет, Лоуренс!", Лоуренс ответил: "Привет за вчерашний вечер".
18-го Джафар попытался добиться сдачи Ма'ана. Хотя ответ турок и выявил их склонность принять это предложение, но в турецком ответе была ссылка одновременно на необходимость выполнения приказов высшего начальства держаться до последнего патрона. Джафар высказал свою готовность облегчить этот процесс израсходованием ими боеприпасов, но тем временем Джемаль-паша, освободившийся от британского нажима на Амман, сумел отправить подкрепление для возвращения обратно станции Джердун; переправить в Ма'ан через разобранный железнодорожный путь караван с боеприпасами и продовольствием.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
