мои брюки и не наполняют все, что находится ниже границы, самым жестоким видом потребности.
Вот об этом я и говорю. Девушка может смириться с их безумием.
Тихий вздох вырывается из глубины моей груди, и я тянусь к нему, прижимая пальцы к его напряженному прессу. Ни один из них не произносит ни единого чертова слова, и невозможно сказать, кто есть кто, но я так этому рада.
Его рука проникает глубже в переднюю часть моих брюк, в то время как руки на моей талии хватают хлипкую ткань майки и срывают ее с моего тела, позволяя теплому ночному бризу коснуться моей обнаженной кожи. Он, не теряя ни секунды, отпускает ткань и позволяет ей развеваться на ветру, прежде чем его руки скользят по моему телу, обхватывая мою грудь, в то время как его большие пальцы скользят по моим соскам, чувствуя, как они каменеют под его прикосновениями.
— О, черт, — тихо стону я, наклоняя голову к опытному мужчине, стоящему у меня сбоку, желая почувствовать больше поцелуев его брата на своей шее.
Его руки опускаются ниже в мои брюки, скользя по клитору и заставляя меня вздрогнуть. Его большой палец скользит по нему кругами, пока он продолжает продвигаться к моему входу, медленно просовывая два толстых пальца глубоко в меня. С моих губ срывается страстный стон, говорящий им, насколько я готова к ночи извращенного траха на крыше.
Крепкая хватка обвивается вокруг моего подбородка и поворачивает голову в противоположном направлении, и прежде, чем я успеваю понять, что происходит, губы накрывают мой рот. Я погружаюсь в его поцелуй, наслаждаясь ощущением его языка, скользящего у меня во рту и завладевающего каждым моим желанием.
Руки продолжают двигаться по моему телу, дразня мои сиськи, лаская мой клитор, касаясь моей талии, но по мере того, как поцелуй поглощает меня, я понимаю, что есть нечто большее, чем просто четыре руки.
Откидываясь всем телом назад, я пытаюсь сосредоточиться на том, что чувствую вокруг себя. Твердая грудь у меня за спиной, упругий пресс слева и… протягивая руку вправо — толстые, сильные бедра, способные уничтожить женщину одним легким движением..
Что, во имя милого младенца Иисуса, здесь происходит? Должно быть, мне это померещилось. Все трое?
Твою мать.
Руки Маркуса, Леви… и Романа на моем теле доставляют мне неоспоримое удовольствие. Черт, зная мою удачу, Роман, наверное, дуется на другой стороне крыши, а у меня есть ночной охранник, который очень доволен тем, что ему удалось немного развлечься во время дежурства.
Нет, они слишком собственники, чтобы делиться с кем-то еще. Это точно Роман. Хотелось бы только знать, кто из них, кто. Стоит только ветерку сменить направление, и я почувствую их неповторимые ароматы.
Нервы у меня на пределе, но повязка на глазах помогает. Здесь нет никаких сомнений. Это они заставляют меня чувствовать, и, черт возьми, я никогда не думала, что мне это так нужно.
Я выгибаю задницу назад, и чувствую, как сильно твердый член прижимается к моей спине. Не желая упускать остальных, я протягиваю руки влево и вправо, скользя по их безупречным телам, пока не нахожу верхнюю часть их брюк. Я просовываю руки внутрь, и мои глаза закрываются под повязкой, когда мои пальцы обхватывают два массивных бархатистых члена.
Руки за моей спиной опускаются к поясу моих брюк и дергают их вниз, всего на мгновение вытаскивая пальцы из моей киски, пока материал скользит по моим ногам. Их стаскивают с моих ног, и я отбрасываю их пинком, когда слышу знакомый звук расстегиваемой пряжки ремня позади меня.
Я раздвигаю ноги, широко развожу их, и, не сбиваясь с ритма, те же самые толстые пальцы снова проникают внутрь меня, когда я чувствую, как легкий ветерок касается моей киски.
Хриплый стон вырывается из меня, когда я снова чувствую этот твердый член у себя за спиной. Он подходит ближе и прижимается ко мне, и вот так я понимаю, что не уйду с этой чертовой крыши без того, чтобы этот член не вошел глубоко в мою задницу. Не. Имеет. Значения. Как.
Эти руки вызывают привыкание, слишком сильное, поскольку они блуждают по моей коже и заставляют меня чувствовать себя более живой, чем когда-либо.
Двое по обе стороны от меня спускают штаны и дают мне больше свободы, чтобы я могла работать с их восхитительными, большими членами. Мои кулаки поднимаются и опускаются, а большие пальцы блуждают по их головкам и кружат над маленькой бусинкой влаги на вершине. Меня пронзает дрожь, и я не могу удержаться, чтобы не отпустить их и не поднести большие пальцы ко рту, пробуя каждого из них на вкус одновременно.
Из моего горла вырывается стон, когда парни, кажется, придвигаются еще ближе, их решимость и желание не знают границ. Взяв их снова, я устраиваю шоу, достойное их внимания, в то время как эти толстые пальцы продолжают проникать глубоко в мою киску.
Нуждаясь в большем, я прижимаю свою задницу назад, и тот, кто стоит у меня за спиной, читает каждую мою потребность, как гребаную дорожную карту, как указания, высеченные на камне. Он обнимает меня, его пальцы прижимаются к моему рту, молча требуя, чтобы я открылась пошире. Я делаю именно так, как он хочет, и его пальцы проскальзывают между моих губ. Мой язык скользит по ним, покрывая их, пока он не решает, что этого достаточно, и не вытаскивает их.
Тихий вздох вырывается из глубины меня, когда его влажные пальцы мгновенно опускаются на мою задницу, распространяя влагу вокруг моей дырочки, пока он не толкает их внутрь меня. Я двигаюсь назад, вбирая их глубже, и чувствую его улыбку на своей шее.
Он работает с моей задницей, подготавливая меня к тому, что должно произойти, пока умелые пальцы его брата тщательно трахают мою киску.
Мои тихие вдохи быстро превращаются в требовательные вздохи, когда они сотрясают мой мир, как никогда раньше. Блядь, я стою на самой высокой точке города, совершенно голая, блядь, на краю крыши высотки, а трое братьев ДеАнджелис боготворят мое тело, как будто они не могут без него жить. Это, несомненно, лучший момент в моей жизни. Я никогда не чувствовала себя такой живой, такой чертовски сильной.
Брат справа от меня опускается на колени, заставляя меня выпустить его бархатистый член. Он двигается подо мной, каким-то образом оказываясь у меня между ног, при этом никто из нас не падает с чертовой крыши, и я прикусываю губу, когда он протягивает руки
