Вампир только качнул головой вместо ответа.
— Я знаю, что ты хочешь услышать, но… не хочу обнадёживать, — проговорил он.
— Просто скажи, что есть шанс вернуть Тию.
— Шанс есть. Только я понятия не имею, кто вернётся…
Хотелось бы рассмеяться и выпалить, мол плевать, что будет дальше. Очень хотелось… Но всё обстояло совсем не так. И представить страшно, что может случиться, если в ней сохранилась хоть крупица некролеса.
Два года спустя
После пребывания на родине я в полной мере ощутил её контраст со своим новым домом. Здесь уже полновластно царствовала зима. На улицах главного города высились ледяные скульптуры и горки, в воздухе витали ароматы глинтвейна и хвои.
— Милорд, вы уверены, что это правильный адрес? — хмуро поинтересовался извозчик, когда повозка остановилась у засыпанного снегом особняка.
— Разумеется. Вот, держите, — весело откликнулся я, вручая ему оплату.
Мужчина лишь на пару мгновений замешкался и пробурчал под нос:
— Эти чудаковатые богачи гостей не жалуют.
Я только тихо усмехнулся, и спрыгнув прямо в сугроб, бодрой походкой зашагал к крыльцу. Во всяком случае, начал бодро, а в итоге всё равно набрал полные сапоги быстро тающего снега. Тоже мне богачи, не могут кого-нибудь нанять, чтобы дорожки почистить. Я бы этих двоих иначе обозвал, да не хочется кликать беду. Остаётся перевоспитывать.
Вспомнив о том, что у меня имеется собственный ключ, я убрал руку от тяжёлого дверного молотка. Волнение перед встречей вдруг затмило осознание, что всё это будто уже было раньше.
Мягко щёлкнул замок, за порогом меня ожидала знакомая до мелочей обстановка. Уютная и одновременно лаконичная, без выставленных напоказ безделушек и картин, призванных создавать нужную атмосферу.
Ступая, как можно тише, я поднялся на второй этаж, уверенно направляясь к библиотеке. Маленькая хозяйка дома увлечённо изучала книгу, забравшись с ногами в развёрнутое к окну кресло, и ничего вокруг не замечала. Зато её профиль озаряло белое зимнее сияние, превращая в задумчивое божество.
Божество, потерявшее не один десяток ленточек… пусть и волосы её утратили прежние свойства, рассеянность счастливой искательницы не знает границ. К тому же, у неё есть персональный хранитель, кто не допустит серьёзных последствий небрежности. И моё появление он всё-таки не пропустил. Только притворился, проскользнув мимо меня и отвлекая девушку от книги.
Брошенная в мой адрес фраза, расставила всё по своим местам. Они оба лишь подыграли мне, не замечая. Но моего приезда в Арруну давно ждали, а потому не избежал я объятий и шуточных угроз. Да и не хотел избегать, честно говоря…
Прошло немало времени, прежде чем Селестия сумела вернуться к жизни. И вопреки нашим страхам бессмертный росток справился с заразой, возродившись в обновлённом, чистом существе. Поначалу её сознание походило на чистый лист, что и не удивительно. Когда Дэрен показал мне то, что от неё прежней осталось, я и вовсе потерял всякую надежду увидеть нашу Тию.
Мой друг словно и сам не верил до конца.
— Она — нимфа, Глен. Всё что ей нужно — вода и покой, — твердил он, подготавливая место в сердце порядком запущенного сада на заднем дворе нашего нового дома.
Когда на исходе лета, из пробившегося на свет бутона, появилась девушка, Дэрен уже был рядом. Я же узнал обо всём, вернувшись с охоты и застав их в гостиной за книгами. Селестия заново училась читать и писать. И пусть осваивала грамоту она невероятно быстро, память к ней так и не вернулась. Быть может, к счастью, ведь о Морарке и его экспериментах девушка также начисто забыла.
Слишком жестоко, заставлять её вспоминать всё ради нас. Тем более, когда рядом неотлучно находится такой великолепный рассказчик, как Дэрен. Их тихая свадьба, состоявшаяся этой осенью, стала самым ожидаемым и верным решением. Я от всего сердца пожелал друзьям счастья. Не сомневался, что побратим сможет уберечь нашу маленькую искательницу от любых бед.
Интереса к алхимии Селестия больше не испытывала. Её инструменты, книги и личные записи отныне хранились в моей комнате. Иногда я листал её дневник наблюдений, рассматривая аккуратный почерк и видя перед внутренним взором, как писались эти строки… но время шло и былой образ ускользал, уступая место другой восторженной знаниями девушке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Непросто было признаться даже самому себе, что любил её прежний образ. Только время делало своё дело и тоска, такая душераздирающая поначалу, стихала. И я всё больше начинал верить, что всё именно так, как должно быть.
— О чём говорят наши соседи? — поинтересовался Дэрен в вечер моего возвращения, едва мы остались наедине.
— Лес отступил и почти не услышишь, что кто-то зовёт Огненных Лордов проклятыми, — поделился я новостью, которой сам придавал наибольшее значение.
Однако побратим не был бы самим собой, если бы не попытался меня поддеть.
— А что насчёт тётушки? Тяжело отбиваться от претенденток на руку и сердце?
Такие замечания никогда не казались мне смешными. Ведь Линайя не теряла надежды вернуть меня в большую драконью семью, а уж женить меня считала своим святым долгом.
— Ни одна из них не сравнится с рыжей занозой, — недобро усмехнулся я, так как ничего тяжёлого под рукой не оказалось.
По пути к землям Огненных Лордов я и в самом деле встречал Шатарэль. Охотница обзавелась парой новых шрамов, но в целом выглядела довольной жизнью. Что не помешало ей устроить мне допрос с пристрастием и попытаться сбить с пути, суля хороший процент от награды.
— Ты ведь знаешь, что ей…
— Знаю, — недовольно рыкнул я.
Дэрен тихо рассмеялся и вдруг замолчал, ловя мой недовольный взгляд.
— Прости, Глен, — произнёс он. — Я так и буду чувствовать себя подлецом, если не признаюсь тебе.
— В чём же? — переспросил я, абсолютно сбитый с толку. Мне казалось, у нас не осталось никаких секретов. Даже о своём иномирном прошлом, Дэрен теперь рассказывал охотнее.
— Я мог заставить Тию вспомнить, но принял решение этого не делать.
— И правильно сделал.
— Что? — Дэрен растерялся, словно ожидал от меня какой-то иной реакции. Хотя его можно понять. Если он улавливал отголоски того, что творилось у меня на душе перед отъездом, то не удивительно.
В дороге всегда лучше думается.
— Не поверю, что принятое решение было для тебя лёгким.
— А если оно сделано из эгоистичных побуждений? — не унимался побратим.
Мне хотелось рассмеяться, но вместо этого я лишь сдержанно улыбнулся.
— Извини, но невозможно воспринимать такие заявления всерьёз. Во всяком случае, от тебя…
— Много ты знаешь, — ворчливо отозвался Дэрен, но напряжённость испарилась, будто и не было.
— Достаточно, чтобы не устраивать дурацких сцен.
После стольких лет боли и страха, Тия заслужила свою новую счастливую жизнь. И сейчас мы оба это понимали. Если же и были в действиях Дэрена эгоистичные мотивы, то, пожалуй, я готов был закрыть глаза и на них. В конце концов, мы все обрели то, к чему стремились. Свободу. Близких. И право быть принятыми такими, какие мы есть.
