гордость.
– Мой государь Ярин послал меня, чтобы привести вас на прием как положено, объявить о вас и все такое, – объявил он. – Король проявил большую благосклонность к вам, потому что он хочет, чтобы все придворные приняли вас должным образом как законопослушных граждан королевства.
– Жаконопошлушных? – изумленно переспросил Безуба.
– Ба, кого это ты здесь назвал послушным? – оскорбленным тоном крикнул еще один член отряда.
Айвен хотел что-то ответить, но прикусил язык, рассерженно фыркнул и уставился на Безубу, который, очевидно, был главарем.
– Вы хотите увидеть короля или нет, вы теперь граждане Дамары или не граждане? – сурово вопросил он. – Если да, тогда идите за мной и слушайте меня как следует, потому что я вам скажу, как нужно вести себя на приеме у короля. А если вы не будете вести себя как надо, то я вас не пущу, уж не сомневайтесь.
– Да он нам угрожает! – воскликнул тот же самый крикун из задних рядов.
– Он не угрожает! – резко ответил Безуба, протянул руку за спину и ударил Комтодди; тот двинул следующему, и так продолжалось до тех пор, пока тот самый болтун не получил локтем в рожу.
Айвен вздохнул. У него возникло такое чувство, будто эта кучка нерях олицетворяла собой все самые оскорбительные стереотипы о дворфах.
– Отведи меня к швоему королю. – Безуба широко ухмыльнулся и продемонстрировал голые десны.
– Именно за этим я сюда и пришел, – ответил Айвен. – Сейчас я вам расскажу, как надо вести себя во дворце, и, если вы хоть немного соображаете и хотите встретиться с королем в следующий раз, вы будете меня внимательно слушать и делать так, как я скажу.
Безуба оглянулся на своих сородичей, и на миг Айвену показалось, что ситуация выходит у него из-под контроля. Он даже подумал, что дело может кончиться дракой.
Но Безуба обернулся к стражнику, изобразил бессмысленную ухмылку и поклонился.
* * *
Консеттина укрылась одеялом, когда Ярин закончил выполнять свой супружеский долг. Между ними не было страсти, не было любви, их вообще ничто не связывало. Все это делалось лишь ради определенной цели, и Консеттина боялась, что цель никогда не будет достигнута. По крайней мере с этим мужчиной.
Она отвернулась, потому что даже смотреть не могла на него, пока он одевался, и не сумела подавить жалобный стон, такое отвращение охватило ее при мысли об этом человеке, ее супруге.
– Ты идешь в приемный зал? – резко произнес Ярин. Он уже оделся и заметил, что жена даже не встала с постели. В следующую минуту злобно ухмыльнулся, глядя на нее. – Нет, – решил он. – Ты останешься здесь. Лучше тебе не попадаться мне на глаза, потому что при виде тебя я постоянно вспоминаю о твоей никчемности. – Он подошел к дверям и распахнул их. – Вы, двое! – окликнул он стражников, находившихся в коридоре. – Никого не впускать! – Он обернулся к Консеттине, с ненавистью взглянул на нее и добавил: – И не выпускать.
– Я хочу прогуляться по саду, – робко возразила королева, но Ярин перебил ее грубым воплем:
– Ты останешься в этой комнате до тех пор, пока не выполнишь свою обязанность жены!
Выходя, он с силой хлопнул дверью, и Консеттина, которую охватили страх и стыд, спряталась с головой под одеялом.
* * *
Айвен передал сундук Ярину, и король, не сводя взгляда со своих «новых подданных», немытых дворфов, медленно поднял крышку.
Разумеется, заметив блеск ожерелий, он сразу же забыл об окружающем. Прекрасные изделия, украшенные редкими, дорогими, тщательно ограненными камнями, зачаровали жадного короля.
– Это дар, мой король, для тебя и твоей королевы, – объявил Безуба.
Король взглянул на Рыжего Мэззи, придворного чародея, который уже сотворил заклинания, чтобы определить, не заколдованы ли предметы и не несут ли зло, и на Джанкиса Дюларемея, придворного жреца, в обязанности которого входило определять присутствие яда. Оба кивнули, и король Ярин взял более крупное ожерелье и внимательно рассмотрел его. Он улыбнулся: вес этого излишне броского, безвкусного украшения убедил его в том, что толстая цепь действительно сделана из чистого золота.
– Очень кращиво будет, – заверил Безуба короля Ярина, который, даже не взглянув на дарителя, обернулся к Дрейлилу Андрусу. Андрус сделал знак одному из стражей, и тот поспешил к королю; затем капитан взял ожерелье из рук Ярина и уверенно надел его на шею простому воину.
– Это королевские побрякушки, а не твои! – возмутился Безуба.
Капитан Андрус угрожающе посмотрел на дворфа, расстегнул застежку ожерелья и протянул руку к открытой шкатулке. Разумеется, он знал о существовании смертоносных ожерелий, которые сопротивлялись заклинаниям прорицателей; например, одно такое украшение выглядело совершенно нормальным, пока его не надевала на шею ни о чем не подозревающая жертва. Тогда оно сжималось и душило несчастного и только после его смерти снова приобретало нормальный вид.
Подобные ожерелья, однако, душили не только королей, а всех подряд, и, поскольку воин остался цел и украшение удалось снять без труда, сомневаться не приходилось: оно не заколдовано.
Второе тоже оказалось безвредным в этом смысле, и Дрейлил Андрус, сняв его с шеи воина, отправил подчиненного обратно. В Королевствах тем не менее существовали и другие проклятые украшения, и некоторые были не просто смертоносными ловушками, а заключали в себе иное, более хитроумное, разумное зло.
Повинуясь приказу, Андрус застегнул цепь на шее короля Ярина, и по знаку капитана стражи все присутствующие начали восторженно аплодировать.
Король поправил камни и удовлетворенно кивнул.
– Клан Крупнее теперь граждане Дамары? – осведомился Безуба.
– Я бы сказал, вы очень близки к этому, – ответил король Ярин. – Что еще вы принесли мне?
Безуба огляделся по сторонам, будто бы в панике. Остальные дворфы начали пожимать плечами и скрести в затылке.
А король Ярин рассмеялся, и все подхватили этот смех, даже дворфы – они поняли, что король просто дразнит их.
– Да, мои верные подданные, вы можете считать, что заслужили милость короля, – обратился к ним Ярин. – Возвращайтесь чаще и с соответствующими дарами, и вы останетесь ими.
– Кровавый камень? – с надеждой в голосе спросил Безуба.
– Да, разумеется! – Король обернулся к Дрейлилу Андрусу: – Выдай им письменное разрешение остановиться в какой-нибудь гостинице на южной стороне – только за стеной, – приказал он. – И пожелай им доброго пути домой, когда они пополнят запасы провизии.
Взмахом руки он отпустил дворфов, и они с радостью повиновались. Безуба, выходя из зала, сунул руку в карман и сжал пустую филактерию, точную копию того камня, который был вставлен в серебряное ожерелье, предназначенное для королевы.
Он не знал точно, что должно произойти, но решил, что это будет очень
