Кэссин вновь кивнул. Другого человека исчезновение намеченной жертвы могло бы только подтолкнуть к решительным действиям – но маниакально осторожный и подозрительный Тагино не мог не затаиться на время. Да, Юкенна неплохо изучил своего противника.
– Я думал, что, пока меня будут искать, я успею пересечь границу и добраться до своей резиденции в Загорье, а там уж придумаю, что предпринять.
– А до Загорья добраться не сумел?
– Как видишь. – Юкенна снова хрустнул пальцами. – Не смог даже близко к границе подойти. В обморок падал, кровью меня рвало… а в себя я всякий раз приходил все ближе к столице. Тянуло меня туда. В последний раз очухался я возле Тошниловки и решил, что не стоит больше судьбу искушать. Пока я в своем уме, я еще хоть как-то за себя отвечаю, а следующий обморок приведет меня прямиком в королевский дворец. И чем дальше я попытаюсь уйти, тем вернее так оно и будет. Уйти не могу, довериться некому, весточку послать не с кем… да и не сказано, что я сумел бы послать эту весточку, даже если бы и гонец нашелся. Был ведь у меня такой случай, что я покончить с собой хотел… не вышло у меня ничего. Кольцо не пустило.
– Оно и к лучшему, – заметил Кенет.
– Правда твоя, – ухмыльнулся Юкенна, – только тогда я так не думал. Ты и представить себе не можешь, как я тебе обрадовался. Даже имени твоему. Кенет – имя в здешних краях редкое. Надо же, думаю, земляк попался. А потом, когда гадать стал, сам себе не поверил поначалу. Совершенно ясный расклад, без недомолвок, без хитромудрых толкований. Спасение мое пришло, и все тут. Я тогда еще не понял, что ты и есть тот самый Кенет… но уж когда ты мне привет передал… да я на радостях чуть не рехнулся!
Кэссин едва сдержал удивленную улыбку. Если посол-гадальщик и испытывал безумную радость, на его поведении это почти не сказалось. Он выглядел и вел себя вполне разумно. Разве что избыточное многословие… ну, да после того, что он пережил, это вполне естественно.
– Прости, – сокрушенно промолвил Кенет, – я мог бы прийти и раньше. Дело тут одно меня задержало.
Кэссин покраснел. Ведь это из-за него задержался Кенет, из-за его нелепых метаний и сомнений. Теперь, когда все было позади, единственно возможный выбор представлялся настолько самоочевидным, что Кэссин в толк взять не мог: что мешало ему сделать этот выбор значительно раньше?
– Не важно, – великодушно отозвался Юкенна. – Главное, что ты не опоздал.
– Кэссин, – неожиданно окликнул Кенет, – посмотри-ка на это кольцо. Мне сдается… но ведь я и ошибиться могу.
Кэссин потянулся через стол, взял в руки лежащее перед Кенетом кольцо и внимательно осмотрел его. Да нет, никакой ошибки. Даже если бы Кэссин и не видел раньше таких колец, он все равно понял бы, откуда оно взялось. Побывав всего несколько мгновений в руках Кенета, кольцо заметно поблекло, ободок его истончился, камень потускнел.
– Ты не ошибся, – после недолгого осмотра возгласил Кэссин. – Гобэй такие перстни дюжинами делал. Настоящие природные талисманы у него не получались, но наговорные кольца он делал неплохо. В них ведь не сам камень работает, а наложенное на него заклятие.
– Ясно, – коротко ответил Кенет.
Юкенна смотрел на кольцо тем тяжелым взглядом, которым очень мужественный человек смотрит на то, что пугает его до потери соображения. Кенет перехватил его взгляд, криво ухмыльнулся, взял кольцо из рук Кэссина и зажал его в ладони. Когда он разжал руку, кольца в ней не было.
– Вот и все, – сказал он Юкенне. – Этого перстня больше нет и никогда не будет.
Юкенна улыбнулся с облегчением, подался вперед, внезапно навалился на стол, уронил голову на руки и мгновенно заснул.
– Бедняга, – сочувственно произнес Кенет. – Ладно, бери его высочество за плечи, а я за ноги возьму. Надо его в постель перетащить. Пусть выспится по-человечески.
– А не проснется? – усомнился Кэссин.
– Какое там! – махнул рукой Кенет. – Его сейчас каленым железом не разбудишь.
Вдвоем они без особого труда дотащили Юкенну до постели.
– Вот так, – удовлетворенно промолвил Кенет, укрывая Юкенну одеялом. – А теперь откроем дверь. Господин лекарь с Намаэном с минуты на минуту вернутся.
Кэссин был уверен, что его высочество прохрапит самое меньшее сутки-двое. Он ошибся. Наутро именно Юкенна проснулся первым – не настолько, чтобы встать из постели, как все нормальные люди, но достаточно, чтобы захотеть это сделать. Спросонья у него закружилась голова, и он попытался вновь сесть на постель, но промахнулся и с грохотом припечатал своей высокородной задницей дощатый пол. Шум, сопровождавший его выход из постели, и разбудил Кенета с Кэссином.
– Куда ты? – ужаснулся Кенет. – Еще совсем рано… спи.
– Не могу я спать, – хрипло пробормотал Юкенна. – И не вздумай пробовать на мне свои магические штучки. Все равно не засну.
По мнению Кэссина, Кенет был совершенно прав. Вид Юкенны был ужасен. Лицо у него было светло-зеленое и слегка помятое, как забытый поваром на кухне салат. Глаза обвело темными кругами. Сонно-мутный взгляд не мог остановиться ни на чем определенном, словно Юкенна продолжал еще досматривать сон.
– Как скажешь, – покладисто уступил Кенет. – Тем более что ты прав.
Он тихо прошелся босиком по прохладному полу и вышел на кухню. Вскоре он вернулся с небольшим подносиком. На подносе стоял кувшин, три чашки и миска со вчерашними лепешками.
– Что это? – не вполне внятно поинтересовался Юкенна.
– Завтрак, – ответил шепотом Кенет, осторожно ставя поднос на пол. – Намаэн с дедом Вайоку еще спят, не стоит их будить. Нам лучше переговорить обо всем, пока они не проснулись.
– Нет, а в кувшине что? – настаивал Юкенна.
– Гадость страшная, – невозмутимо прошептал Кенет. – Я эту дрянь еще с вечера заварил, к утру она как раз настоялась. Отвратительное пойло. Зато хлебнешь разок – и сна как не бывало. Я был уверен, что она тебе понадобится. Не знал только, что так скоро.
Юкенна принял из рук Кенета чашку с напитком, вдохнул поглубже и выпил залпом. Глаза его немедленно закрылись, из-под опущенных век хлынули слезы.
– Ух, – только и смог вымолвить он, отдышавшись.
Кэссин, наученный его примером, отхлебнул небольшой глоток. Вкус напитка был неописуем. Горький, вяжущий, с непередаваемо мерзким металлическим привкусом. Однако после первого же глотка в голове настолько прояснилось, что Кэссин, хоть и с отвращением, а все же допил свою чашку до дна.
– Лепешкой закусите, не так противно будет, – посоветовал Кенет, искоса наблюдая за ними. Сам он уже опорожнил свою чашку и теперь медленно жевал лепешку, стараясь заглушить навязчивый привкус.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
