Никакого порядка за ужином не наблюдалось. В комнате расставили столы на козлах, принесенные из амбара, над огнем на треножнике подвесили котел с похлебкой, и все расселись, кто где мог. Тут уж было не до церемоний: пришедшие последними расталкивали локтями братьев и сестер, чтобы дотянуться со своей миской до котла. Обстановка была далека от элегантности, особым дружелюбием хозяева не отличались, еда пахла не слишком аппетитно, но Айя была рада, что нашла приют.
Ужин уже почти закончился, когда Айя обратила внимание на троих мальчишек, усевшихся на пороге открытой двери. Судя по их мокрой одежде и тому, как мало похлебки оказалось в их мисках, они пришли одними из последних. Один из них, самый чумазый, рассказывал что-то смешное братьям. Он был таким же тощим и загорелым, как остальные, с шапкой густых волос, которые, возможно, если их отмыть, оказались бы каштановыми. Сначала Айя даже не поняла, почему обратила на него внимание. Может быть, в его улыбке было что-то…
— Кто это? — спросила она своего хозяина, пытаясь перекричать стук ложек и шум дождя.
— Этот-то? — Ларент на мгновение неуверенно нахмурился. — Димиас, мне кажется.
— Это Ки, отец, — с укоризной поправила его Ахра.
— Он законный или бастард?
Снова озадаченный, Ларент посовещался с дочерью.
— Законный, от моей третьей жены, — сообщил он наконец.
— Можно мне с ним поговорить? — спросила Айя. Ларент многозначительно подмигнул ей.
— Говори сколько хочешь, мистрис, но помни, что в помете есть и другие щенки, если этот не подойдет.
Айя пробралась к двери, спотыкаясь о собак, ноги сидящих и ползающих по полу младенцев.
— Это тебя зовут Ки? — спросила она мальчика. Вопрос застал его врасплох, с набитым ртом. Поспешно проглотив похлебку, мальчик поклонился.
— Да, госпожа. К твоим услугам.
Хотя он ничем особым не выделялся, Айя сразу поняла, что на этот раз перед ней не репка. Глаза мальчика, цвета лесного ореха, сверкали весельем и сообразительностью.
Сердце Айи на мгновение замерло: уж не обладает ли он от рождения магической силой? Пожимая его грязную руку, Айя по привычке легко коснулась его разума и разочарованно вздохнула: никаких способностей к волшебству…
— И это все твое имя целиком? — спросила Айя.
Мальчик пожал плечами.
— Меня только так всегда и называют.
— Его зовут Киротиус, — напомнил один из старших мальчиков, ткнув Ки в спину. — Он просто не любит свое полное имя, потому что не может его произнести.
— А вот и могу! — сказал Ки, покраснев под покрывающим его лицо слоем грязи. Судя по исходящему от него запаху, мальчик был занят присмотром за свиньями. — Просто «Ки» нравится мне больше. И его легче запомнить отцу — нас ведь так много!
Все, кто слышал его слова, рассмеялись, и Ки победоносно улыбнулся, его улыбка показалась Айе самой яркой вещью в этом бедном доме, да и самой яркой за весь непогожий день.
— Ладно, Ки, а сколько тебе лет?
— Одиннадцать, госпожа.
— И ты умеешь обращаться с мечом? — Мальчик гордо поднял голову.
— Да, госпожа. И с луком тоже.
— Скорее с прутом, которым гоняют свиней, — хихикнул братец, который недавно ткнул Ки в спину.
Мальчик гневно обернулся к нему.
— Закрыл бы ты рот, Амин. Кто в прошлом месяце сломал тебе палец?
Ах, значит, щенок умеет скалить зубы! — одобрительно подумала Айя.
— Случалось ли тебе бывать при дворе? — спросила она вслух.
— Да, госпожа. Отец почти каждый год возит нас в Эро на праздник Сакора. Я видел царя и его сына в золотых коронах, когда они со жрецами ехали в храм. Когда-нибудь я буду служить при дворе.
— Присматривая за царскими свиньями, — снова ухмыльнулся Амин.
Ки в ярости кинулся на брата и толкнул его в кружок сидящих позади детей. Айя поспешно отошла: спор между братьями превратился в общую потасовку, сопровождаемую громким ревом малышей и собачьим визгом. Через несколько минут она заметила Ки и его обидчика сидящими верхом на балке и с усмешкой наблюдавшими за переполохом, который они вызвали. Очередная супруга Ларента положила конец сражению, раздав несколько ударов половником.
Айя поняла, что нашла мальчика, которого искала, но, к своему удивлению, ощутила укол совести. Если случится самое плохое, никто не поколеблется, никто не проявит к мальчику милосердия. И все же риск был оправдан. Что за будущее могло быть у бедного мальчика? Ни земли, ни титула, в лучшем случае он станет пехотинцем или наемником и погибнет от пленимарского копья. Так же он по крайней мере будет иметь шанс осуществить свою мечту служить при дворе и заработать почетное звание.
После того как дети улеглись спать на полу общей комнаты, благородный Ларент отдал сына на службу Тобину за пять золотых сестерциев и амулет, который должен был сделать воду в колодце всегда свежей и не дать протекать крыше.
Никому и в голову не пришло спросить Ки, что он обо всем этом думает.
В ясном свете дня Айя начала сомневаться, не приняла ли накануне слишком поспешного решения. Ки был теперь отмыт и даже одет в чистую, хотя и поношенную одежду, его завязанные тесемкой волосы оказались такого же теплого оттенка, как и глаза, на поясе висел нож, а через плечо — лук и колчан.
Однако сверкающая жизнерадостность, которая так понравилась Айе, исчезла, мальчик попрощался с семьей и с мрачным видом двинулся пешком вслед за кобылой Айи.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросила волшебница упорно не поднимающего глаз мальчика.
— Да, госпожа.
— Не надо называть меня «госпожа». Ты более благороден по рождению, чем я. Можешь называть меня мистрис Айя, а я буду звать тебя Ки, раз тебе так нравится. И не хочешь ли ты сесть на лошадь позади меня?
— Нет, мистрис.
— Отец рассказал тебе, куда мы направляемся?
— Да, мистрис.
— Разве ты не рад, что будешь компаньоном царского племянника? — Ки ничего не ответил, и Айя заметила, как мрачно он выпятил подбородок.
— Тебе не нравится такая перспектива?
Ки поправил на плече маленький узелок с пожитками.
— Я выполню свой долг, мистрис.
— Что ж, может, тебе еще понравится новая жизнь. По-моему, ты должен быть рад, что покидаешь ту развалюху, где жил. В доме князя Риуса тебе не придется присматривать за свиньями или спать под столом.
Ки обиженно выпрямился, совсем как его сводная сестра накануне.
— Да, мистрис.
Устав от этого странного одностороннего разговора, Айя оставила мальчика в покое, и он продолжал молча трусить за лошадью.
О Светоносный, не сделала ли я в конце концов ошибки! — сокрушалась Айя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
