но в них, нет ни слова о моделях. – Наталья уверенно смотрела на Светлану и готова была продолжать. – Ты забыла упомянуть про обруч.
– Точно. – Отозвалась Волкова, чувствуя при этом ловушку. – Пуля попала в обруч, в кармане мундира Лермонтова, от него срикошетила и отсюда такая странная траектория пули.
– Да-да. Обруч для волос его кузины. А из чего он был сделан, по-твоему?
– Не знаю.
– Предположи сама, из какого материала он должен был быть, чтобы ударившись в него, пуля так резко сменила направление?
– Стальной, наверное.
– Именно, а он был золотой.
– Вот как…
– И если бы в него попала пуля то, на нём обязательно осталась бы вмятина, так?
– Так.
– Но её не было. Есть описание этого обруча, но при этом, ни слова о следе от пули на нём. А вот ещё любопытный факт – после следствия, кузина поэта, Екатерина Быховец, хотела забрать свой обруч на память, но не смогла, он якобы был утерян. Это как?
– Не знаю… Может быть спёрли, золотой ведь?
– А вот ещё вопросик – мундир Лермонтова, в котором он стрелялся, сожгли в ту же ночь. Почему? – Наталья победно смотрела на Светлану, наслаждаясь её замешательством – Нет ответов, на все эти вопросы.
– Мда. – Протянула Светлана. – Что же остаётся? Соперничество?
– Какое соперничество?
– Из-за чего происходят все преступления? Либо из-за денег, либо из-за женщин. В нашем случае деньги, наверное, исключаются. Наследство же не могли делить Мартынов и Лермонтов между собой?
– Нет, конечно.
– Тогда, остаются женщины.
– И кто же эта роковая дама?
– Эмилия Верзилина, она же Клингенберг, например? Единственной свидетельницей ссоры, была как раз она.
– Тоже мне открытие! Да, после царского следа, это вторая по популярности версия, среди так называемых лермонтоведов.
– Чем плоха?
– А тем, что есть свидетельство самой Эмилии, об их с Лермонтовым отношениях.
– Очень интересно, и что она говорила?
Купцова поднялась из-за столика, сходила за своим смартфоном, порылась в нём и прочитала нужные строки:
«Он нисколько не ухаживал за мной, а находил особенное удовольствие me taquiner».
Наталья подняла голову и спросила:
– Знаешь, что означает это слово?
– Нет.
– Дразнить, – и продолжила:
«Я отделывалась как могла то шуткою, то молчаньем, ему же крепко хотелось меня рассердить; я долго не поддавалась, наконец это мне надоело, и я однажды сказала Лермонтову, что не буду с ним говорить и прошу его оставить меня в покое. Но, по-видимому, игра эта его забавляла просто от нечего делать, и он не переставал меня злить. Однажды он довёл меня почти до слёз; я вспылила и сказала, что ежели б я была мужчина, я бы не вызвала его на дуэль, а убила бы его из-за угла в упор. Он как будто остался доволен, что наконец вывел меня из терпения, просил прощенья, и мы помирились, конечно, ненадолго»
– Ого, круто.
– Вот именно. И это ещё не всё, по этому поводу. Как раз тогда у Лермонтова развивался бурный роман с женой французского геолога – Адель Оммер де Гель, именно из-за неё Лермонтов переехал из Пятигорска в Железноводск, а не из-за Мартынова. Так что никакой женщины между ними не было.
– Так может муж, этой француженки, его и хлопнул?
– А потом уговорил друзей Лермонтова прикрыть его, выдуманной дуэлью, а Мартынова, так и вовсе, взять всю вину на себя?
– Да, это маловероятно. Хорошо, а литературное соперничество?
– Это уж совсем смешно, в то время все понемногу писали, не только Мартынов и Лермонтов, и что-то не стрелялись из-за этого.
Светлана обдумала слова Натальи, и вернулась к услышанному факту:
– Почему, по-твоему, они сожгли мундир?
– Например, потому, что его убили в упор, когда он сидел на лошади. Кто-то подошёл к нему и выстрелил снизу вверх. И тогда ранение именно такое, какое и должно было быть. А мундир сожгли потому, что на нём остались следы пороха.
– Вот чёрт, конечно. Ну и кто же это? Мартынов?
– Если бы я знала, то уже написала бы докторскую на эту тему. К сожалению, у меня нет ответов, есть только вопросы.
– Да уж, – протянула задумчиво Светлана, ещё раз переваривая всё услышанное. – Давай вернёмся в начало, что ещё интересного рассказала твоя знакомая из Пятигорска?
– Сказала, что это не телефонный разговор, и если я хочу узнать больше, то мне придётся приехать к ней.
– Ни фига себе…
– Вот именно. Теперь твоя очередь. Давай рассказывай, что происходит на самом деле.
– На самом деле… – протянула Светлана. – К сожалению, я не знаю, что происходит на самом деле, и это правда. Пропала Кашина, ты это уже знаешь и, скорее всего, погибла, – Купцова вздрогнула, от этих слов, и поёжилась. Увидев её реакцию, Светлана решила, что темнить с ней дальше не честно, и лучше рассказать всё как есть. – Да, скорее всего, погибла, я почти уверена в этом. А в след за ней погибло ещё три человека: Первая – Шахова, она погибла в автомобильной аварии, вторая – её помощница Виктория Кацман, она погибла от несчастного случая с электричеством, и третья – моя бывшая подруга, которую умышленно сбила машина.
Купцова ошарашено смотрела на Светлану, понимая, что ввязывается в очень опасную историю.
– Это всё не случайные смерти? – Наконец выдавила она.
– Не случайные. Поэтому я съехала со своей квартиры, арендовала эту, и принимаю меры предосторожности.
– Охуеть… – Подвела итог Наталья.
– Да, именно это слово.
– И что ты собираешься делать?
– Я собираюсь выяснить, что происходит, и наказать всех, кто имеет отношение к убийствам.
Купцова долго смотрела на Светлану, как будто увидела её в первый раз.
– Ясно, ты охотишься.
«Забавно, – подумала про себя Светлана, хотела возразить, но вдруг поняла, что так и есть».
– Да, верно, это напоминает охоту.
– А ты понимаешь, на кого ты охотишься?
– Пока нет.
– Именно это тебе и интересно, – заключила Наталья, всё так же пристально рассматривая Светлану.
– Конечно.
– Ясно. А что будешь делать, когда найдёшь их?
– Сдам в полицию, что же ещё, – постаралась соврать Светлана, как можно натуральнее.
– Ну да, как же, так я и поверила, но допустим. А причём здесь Лермонтов?
– Не знаю, но так или иначе, всё крутится вокруг его смерти. И интуиция подсказывает, что это неспроста, что где-то здесь есть след, который приведёт куда надо.
– Ты странная… Ты понимаешь, что это опасно?
– Ещё бы, иначе не сменила бы квартиру.
Купцова, опять долго смотрела на Светлану.
– Я не могу поехать в Пятигорск.
– И не нужно, я сама съезжу. Предупреди только, кого надо, чтобы меня встретили как родную.
– Предупрежу. Больше вопросов нет?
