С этими словами он взял Наташу за руку и подвел к карете, описав вокруг неуемной маркизы широкий полукруг.
– Не надейтесь, что я смирюсь с происшедшим или струшу! – прошипела ему в спину Анриэтта. Затем она опустила на лицо вуаль и быстро направилась к экипажу, ожидавшему ее за воротами посольства.
Минут пять после того, как их карета тронулась в путь, Наташа и Павел молчали. Наконец Наташа поняла, что больше не в силах сдерживать эмоции. Издав многозначительное покашливание, она выпрямилась на сидении и выжидающе посмотрела на Павла.
– Ну, и что вы обо всем этом думаете? – спросила она.
Павел философски пожал плечами.
– А что тут можно думать? Эта женщина только что потеряла близкого человека, и ее нервы находятся в расстроенном состоянии. К тому же, она порядком надралась на поминках, и ее, что называется, потянуло на подвиги. Завтра, когда она выспится, она сама испугается того, что натворила.
– А ее угроза, которую она произнесла напоследок? Ведь это была самая настоящая угроза, разве не так?!
Из груди Павла вырвался беззаботный смешок.
– Успокойтесь, моя дорогая, – мягко сказал он, – и не забивайте свою голову всякими нелепыми страхами. Если кто-то и представляет для нас опасность, то это явно не Анриэтта де Грансе. Ну, подумайте сами, что она может нам сделать? Скорее, это уж мы способны доставить ей неприятности при помощи нашего друга Фабьена. – Он выразительно посмотрел на Наташу. – Забудьте об этом досадном происшествии. В конце концов, у нас хватает других забот, кроме взбалмошной бабенки, вообразившей себя великой авантюристкой.
Не отвечая, Наташа тяжко вздохнула и устремила взгляд за окно. Конечно, Павлу видней, откуда исходит опасность, а откуда нет. И все-таки, Наташа находила, что он отнесся слишком беспечно к угрозам маркизы де Грансе. Эта женщина была связана с заговорщиками и даже оказывала им некоторые услуги, как, например, с лошадью или желтым платьем. И хотя это были мелочи, они все равно настораживали. Неужели заговорщики стали бы обращаться за помощью, к кому попало? Павел сам много раз говорил, что нельзя судить о людях по первому впечатлению и недооценивать их. Так почему же сейчас он не следует своему правилу?
«А впрочем, это совсем не моя забота, – тут же сказала себе Наташа. – Ведь Анриэтта де Грансе угрожает не мне, а Павлу. Вот пусть он и думает, стоит ли беспокоиться на этот счет или нет».
И действительно, не хватало еще, чтобы она стала волноваться за человека, который так низко с ней поступил, причем, уже не в первый раз. Но кто в этом виноват, кроме нее самой? Можно подумать, она не знала, что представляет собой Павел Ковров и на какие штучки он способен! Этот человек – воплощенное коварство, а его артистическому таланту позавидовал бы любой актер. И ведь она все это прекрасно знала: и то, что он способен прикинуться пылко влюбленным, когда на уме у него лишь мстительные планы, и его способность вскружить женщине голову. Ее вчерашнему поведению просто нет оправданий. Словно последняя дурочка, она растаяла от сладких речей и прочувственных взглядов Павла и распахнула перед ним свою душу. По сути, она призналась ему в любви, и если не сказала это словами, то продемонстрировала всем своим поведением. Наверное, она просто безнадежно глупа, вот и все.
С такими мыслями Наташа вошла в театральную ложу и стала смотреть роскошное представление, которое сегодня увлекло ее гораздо меньше, чем в прошлый раз – ничего удивительного, учитывая, в каком она находилась настроении! Да еще назойливые поклонники, то и дело заходившие в их ложу, досаждали ей, вынуждая вести пустые светские разговоры. Когда, наконец, пришло время возвращаться домой, Наташа была этому только рада. Вопреки мнению Павла, она еще не отошла от вчерашнего, и ей хотелось пораньше улечься в постель.
Павел не стал задерживать ее в гостиной. Он лишь сказал, чтобы она встала завтра пораньше, потому что они поедут кататься в Булонский лес.
Погода выдалась чудесная, и в Булонском лесу было полно гуляющих. Как обычно, Наташу с первых минут окружила толпа кавалеров. Из-за них она не могла разговаривать с Павлом, чему в глубине души была очень рада. И в самом деле, о чем им теперь говорить? Они могут лишь обсуждать то, что касается царского поручения, но как раз этим и невозможно было заниматься в столь людном месте. А если так, то лучше держаться порознь и стараться поменьше попадаться друг другу на глаза.
Впрочем, вскоре Наташа заметила, что Павел старается не выпускать ее из виду. Вероятно, он все-таки опасается, что родственники покойного де Бомона могут доставить им неприятности, например, устроить скандал на виду всего общества или даже оскорбить. Хотя такое едва ли было возможно и, скорее всего, угрозы маркизы де Грансе так и останутся пустыми угрозами. Единственное, что могут сделать их недруги – это вызвать Павла на дуэль. Ну что ж, если такое случится, пусть он сам решает, как ему быть. Она же, со своей стороны, лишь займет позицию стороннего наблюдателя. И, уж конечно, не станет беспокоиться за жизнь этого бессердечного мерзавца!
Словно почувствовав, что она думает о нем, Павел обернулся и пристально посмотрел на Наташу. Потом пришпорил лошадь и подъехал ближе.
– Вы сегодня так мрачны и задумчивы, что распугали всех своих поклонников, – сказал он, поглядывая на нее с насмешливым вызовом. – Готов спорить, вы уже придумали, как отомстить мне за позавчерашнюю проделку. Или еще нет?
Наташа окинула его безразличным, скучающим взглядом.
– Если бы вы только знали, как вы мне надоели, – протянула она, демонстративно зевнув в ладонь. – Я просто жду не дождусь, когда все это закончится и я, наконец, смогу отделаться от вашего общества.
– Терпение, моя дорогая! – рассмеялся Павел. – У меня есть предчувствие, что все закончится гораздо быстрее, чем нам кажется… Мы с Куракиным и нашими офицерами собираемся прогуляться до границы леса, – внезапно сообщил он безо всякого перехода. – Едемте с нами, я не хочу оставлять вас здесь одну.
Выехав на широкую аллею, они пустили лошадей в галоп. Минут через десять их компания оказалась далеко от той части парка, где скапливались нарядные экипажи. Теперь навстречу им попадались лишь одинокие всадники да влюбленные парочки, а деревья вокруг становились все гуще. Внезапно Наташа почувствовала смутную тревогу, которая вскоре сделалась настолько ощутимой, что она решила поделиться ею с Павлом.
– Долго мы будем нестись, непонятно куда и зачем? – спросила она, подъехав ближе и переводя лошадь на шаг. – Моя лошадь уже выдохлась, да и потом, мне кажется, что не слишком благоразумно удаляться так далеко от людных мест.
– Наверное, вы правы, – неожиданно согласился Павел. – Однако возвращаться назад вдвоем было бы еще более неблагоразумно. Я сейчас поговорю с Куракиным, а вы догоняйте остальных и старайтесь не отрываться от них.
Так как Куракин с одним немолодым французом в штатском ехали позади них, Павел развернул лошадь и стал ждать. Наташа, следуя совету компаньона, поспешила догнать шумную компанию. Однако не успела она отъехать от Павла и на десять метров, как позади нее прогремел выстрел, а вслед за тем послышалось протяжное лошадиное ржание. Вскрикнув от испуга, Наташа обернулась назад и увидела, как ее компаньон медленно сползает с седла, а по его белому офицерскому мундиру стремительно растекается красное пятно.
– О боже! – закричала она, соскакивая с лошади и бросаясь к Павлу. В этот момент ей даже в голову не пришло, что следующая пуля может запросто угодить в нее саму. – Они убили его – сестра графа де Бомона и роялисты! Только вчера она угрожала нам, и вот…
По счастливой случайности собеседник Куракина оказался врачом. Он категоричным тоном потребовал, чтобы к раненому никто не подходил, пока он не осмотрит его. Наташе волей-неволей пришлось подчиниться. Что же касается офицеров, то они устремились в погоню за стрелявшим, и вокруг установилась зловещая, напряженная тишина.
– Ну, что с ним? – нетерпеливо спросила Наташа, не в силах выносить затянувшегося молчания. – Он убит или… всего лишь ранен?! – она с надеждой взглянула на врача, который, наконец, закончил осмотр.
– Успокойтесь, мадам, ваш приятель жив, – ответил тот, послав молодой женщине ободряющую улыбку. – И его рана не такая опасная, как могло показаться на первый взгляд. Но, разумеется, и с такой раной человеку недолго отправиться на тот свет, если за ним не будет должного присмотра.
– О, не волнуйтесь, присмотр мы ему обеспечим! – заверил Куракин.
Они перевязали Павла полосками разорванной рубашки, а затем перенесли его в раздобытую офицерами карету. Врач сел в экипаж вместе с раненым, Наташа и остальные двинулись следом на лошадях. Офицеры бурно обсуждали происшествие, но Наташа была так взволнована, что почти не слышала, о чем они говорят. Она поняла лишь то, что им не удалось схватить негодяя, стрелявшего в ее компаньона, и это безумно расстроило ее. Неужели они так и не узнают, кто хотел убить Павла? Подозрение падало на Анриэтту де Грансе, но здравый смысл подсказывал, что она могла быть здесь и ни при чем. Скорее, кто-то воспользовался ее неосмотрительностью, чтобы устранить человека, стоявшего поперек дороги. Роялисты? Скорее всего, это сделали именно они. Но ведь с таким же успехом в Павла мог стрелять и Стентон!.. Наташа чувствовала, что ото всех этих мыслей у нее начинает мутиться разум и она просто сойдет с ума, если хотя бы на время не отвлечется на что-то другое.
