- Действительно, - произнес Емельян, глядя куда-то сквозь окружающий мир: - Шкала здоровья потихоньку снижается, надо бы в тенечек.
- Шкала? Где?
- А ты не видишь? Слева в верхнем углу.
- Хм… нет. Хотя, как сейчас подумал, то ощутил, что действительно падает, а так нет, не вижу. Странно.
- Наверное, у тебя в настройках сбилось что-то.
- Может быть, я даже и карту не вижу.
- Карту? Странно, а остальные окна?
- Тоже, раньше мерцало окно системных сообщений, сейчас и то куда-то пропало.
- Странно. Видимо, точно настройки сбились.
- Ага, и кнопки не работают, ни чат, ни форум с обращением к администрации.
- Это и у меня не работает, так бы давно связался, дабы выяснить, от чего из игры выйти нельзя.
Мы шли следом за слепым библиотекарем, свободно ориентирующимся в окружающем мире, и без проблем огибающего кустики, да деревца с булыжниками, не полагаясь даже на собственный дорожный посох.
- Ну вот, - библиотекарь, зайдя под тень раскидистого дерева, присел: - Здесь и переждем, пока солнце не сядет, а после пойдем. Видать, в ясный день передвигаться по открытой местности не получится. Отсель, будем двигаться в остальное время, хоть это и опаснее. Да, и сядьте на валуны енти, дабы не травить округу, пусть камень вбирает в себя яд, ему ничего не станется, с веками очистится.
- Чем опаснее?
- Опаснее?
- Ну ночью передвигаться, отче.
- Да твари разные вылезут, что к тьме ближе. В них силы много, да злобы на мир окружный, и страха не ведают, ибо сами страхами и являются.
- А мы? Мы не темные?
- Нет, токмо в телах темных, а так светлые. А бывают создания обликом своим светлые, но сущности темнейшие, сеющие ужас и страх вокруг себя, суля беды да погибель.
- Отче, а почему трава жухнет?
- Так это же понятно должно быть. Тела ваши темные, источающие телесный яд - хворь мрачная, вот она всюду пытается проникнуть и изничтожить. Даже вас, но токмо сложнее ей. Тот же Емеля, силы в нем на дюжину, вера его великая, от этого и держится, и хворь его темная не берет пока. Да и оберег дарованный способствует, сдерживая силу мрачную. Но все равно, рано или поздно она возьмет свое.
- Что за хворь?
- Тленом Хаоса называется. Ее накладывают на всех, кто встал на сторону или был призван во служение Хаосу.
- И что будет, если она поглотит всего?
- Хаос заполнит всю суть, сменив на нечто иное. Исчезнет былое, станет Иным.
- И как ее излечить?
- Никак, как бы не боролся, все равно проникнет и овладеет.
- А меня она поразила?
- Хм, вроде бы и поразила, но…, - старец вдруг замялся: - Не понимаю сути, но что-то в тебе не так. Вижу, что суть твоя сияет..., не пойму сути, иная она.
- Иная? Уже поражена?
- Нет, нет в тебе тлена, хотя, должен быть. Странно, вот сейчас только, как пригляделся, осознал это. Особенный ты что ли.
- Отче, а ты всех можешь определить? Ну кто темный, а кто нет.
- Да.
- И даже оболочка тебя не обманет?
- Оболочка? Мне она не ведома, я вижу суть вещей. Я вижу, тьма ли в тебе, али хаос, али свет, али правда.
- Отче, а вас Хаос поглощает?
- Нет.
- Почему?
- Так я не принял его.
- Как это? Вы же были в полоне, оковы на вас…
- Так-то оно так, токмо не принимал я тлена, отрекся от него, за это и заточили меня в кандалы, годы в них хаживал.
- А сколько вам, получается, лет?
- Много, не могу даже сказать, сколько, ибо не ведаю это, скрепы на мне мрака, от этого и не помню сие.
- Что за скрепы?
- Не ведаю, как и для чего они на мне. Но ведаю, что они имеются.
- А что вы делали в библиотеке?
- Присматривал, изучал письмена древние.
- Для чего?
- Чтобы понять их и, - старец, кажется, улыбнулся: - Изъяснить неверно для пленителей, дабы не воспользовались те силой, заточенной в них.
- Но теперь они найдут другого…
- Не найдут, да и почем им искать-то? Когда библиотеки-то, пади, и нет.
- Как это?
- Ну словно дети малые, - вздохнул библиотекарь: - Вопросы, вопросы, вопросы… Сгорела она, библиотека-то, свеча упала случайно, а рядом кувшин с маслом был, а манускрипты этим маслом натерты все, чтобы сохранялись дольше, не ссыхались.
- Ага, а свеча упала как раз, когда мы уходили.
- А тебе кто рассказал? – старик ухмыльнулся: - Али сам догадался? Ладно, засиделись мы, надобно идти, солнце к закату пошло, скрылось за горою.
Мы встали с почерневших валунов, вокруг которых принялись разрастаться черные грибницы, видимо, поганок. Слепой старец пошел первым, следом я, позади медленно шел Емельян, чуть осунувшись, как будто бы тащил на себе неподъемную ношу. В итоге вышло, что самым быстрым среди нас оказался, как ни странно, именно библиотекарь, бодро идущий только ведомым ему путем. Нам же приходилось то и дело его нагонять, когда старец вдруг остановится, принявшись вглядываться в окружающие дали.
Я беспрестанно озирался по сторонам, пытаясь что-то вспомнить, как будто бы все окружающее казалось чем-то отдаленно знакомым. Деревья, луга, речушки, да ручейки – все казалось таким родным, хотя, если взять во внимание все переполняющие меня ощущения, то можно было бы сказать, что я оказался где-то в реальном мире. Ведь насколько все реалистично, насколько все тщательно проработано: даже самая простая травинка колышется, изгибаясь, когда моя массивная лапа встанет рядом, придавив соседок, и как тут же принимается иссыхать эта травинка, когда источаемый яд достает ту, проникая в зеленое тельце. А запахи, а звуки, а весь мир целиком?! Нет, определенно что-то здесь не просто так, и отчего-то в этом я уверен больше, чем в том, что надо следовать за слепым стариком.
«Странно, но кажется, что, если бы я сделал как-то иначе, все бы вышло совсем по-другому. Может, именно тот вариант и оказался бы правильным, нужно бы лишь только понять, что именно надо было бы сделать? А вариантов куча, нет, гора.
Что бы было, если я остался бы в армии Вия?
Что бы было, если бы я не принял помощь того Нищего?
Что бы было, если бы мы пошли в другую сторону?
Что бы было, если…?»
- Тебе, Богу и Творцу моему, в Троице Святей славимому Отцу, и Сыну, и Святому Духу, поклоняюся и вручаю душу и тело мое, и молюся, - прямо посреди поляны, на которую мы вышли в ночном лесу, подле костерка на коленях сидел старичок в полотняных одеждах, постоянно кланяясь и читая молитву: - Ты мя благослови, Ты мя помилуй, и от всякаго мирскаго, диавольскаго и телеснаго зла избави. И даждь в мире без греха прейти день сей, в славу Твою, и во спасение души моея. Аминь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
