Он продолжал вертеть глобус в противоположном направлении, как будто надеялся, что это подобие Земли заставит Хроноса размотать время в обратном направлении. Три миллиона оборотов могут отмотать достаточно дней, чтобы вернуться назад, к Diluvium Ignis. Лучше использовать мотор и раскрутить его еще дальше, ко времени появления человека. Он снова остановил глобус большим пальцем… еще одно безумное гадание.
Он все еще сидел в канцелярии и страшился вернуться «домой». «Дом» находился по ту сторону шоссе, в жилых залах древнего строения, где в стенах еще сохранились камни, вытесанные из обломков цивилизации, погибшей восемнадцать веков тому назад. Пересечь шоссе по направлению к старому аббатству было все равно, что пересечь вечность. Здесь, в новом здании из алюминия и стекла, он был только лаборантом за рабочим столом, а все события были только явлениями, которые можно было исследовать с точки зрения «каким образом», не спрашивая «почему». По эту сторону дороги падение Люцифера было только заключением, выведенным с помощью бесстрастных арифметических выкладок из стрекотания счетчиков радиоактивности, из неожиданного скачка пера сейсмографа. Но в старом аббатстве он переставал быть лаборантом. Там он был христовым монахом, Книгоношей и Запоминателем общины Лейбовича. Там есть ответ на «почему», и аббат сам сказал: «Придите ко мне».
Джошуа достал свою котомку и отправился на зов своего пастыря. Чтобы не встречаться с миссис Грейлес, он спустился вниз пешком, по лестнице. К тому же, сейчас у него не было времени для приятной беседы со старой двухголовой торговкой помидорами.
25
Плотина секретности была прорвана. Несколько бесстрашных «голландцев» были унесены разбушевавшимся приливом. Волна вынесла их из Тексарканы прямо в их сельские имения, где они оказались не в состоянии комментировать что-либо. Другие остались на своих местах и стойко пытались заткнуть новые течи. Но выпадение определенных изотопов из воздуха стало притчей во языцах, об этом говорили на всех углах, об этом кричали аршинные заголовки газет: «ЛЮЦИФЕР ПАЛ!»
Министр обороны в безукоризненной форме, тщательно подгримированный и невозмутимо спокойный, снова предстал перед журналистской братией. На этот раз пресс-конференция транслировалась по телевидению на всю Христианскую Коалицию.
Женщина-репортер: Ваше превосходительство выглядит весьма спокойным перед лицом фактов. Недавно имели место два нарушения международного закона, и оба определяются Договором как акты агрессии. Неужели это совсем не беспокоит военного министра?
Министр обороны: Мадам, как вы прекрасно знаете, здесь перед вами вовсе не военный министр, а министр обороны. И насколько я знаю, имело место лишь одно нарушение международного закона. Не хотите ли вы ознакомить меня со вторым?
Женщина-репортер: С каким из них вы не знакомы — с катастрофой в Иту Ване или с упреждающим ударом в южном районе Тихого океана?
Министр обороны(неожиданно резко): Конечно, мадам не имела в виду ничего предосудительного, но ваш вопрос звучит так, словно вы допускаете, что можно доверять явно фальшивым обвинениям Азии в том, будто так называемая катастрофа в Иту Ване является результатом нашего, а не их испытания!
Женщина-репортер: Если это так, то придется вам посадить меня в тюрьму. Вопрос основывается на нейтралистском отчете с Ближнего Востока, в котором говорится, что катастрофа в Иту Ване является результатом испытания оружия Азией, подземного испытания, которое прорвалось на поверхность. В том же отчете говорится, что испытание в Иту Ване было засечено с нашего спутника, и на него был дан немедленный ответ в виде упреждающего удара ракетой «космос-земля» где-то на юго-востоке Новой Зеландии. Но скажите, как вы считаете, не могла ли быть катастрофа в Иту Ване результатом нашего же испытания?
Министр обороны(с вынужденным терпением): Я узнаю журналистскую тягу к объективности. Но предположить, что правительство Его Величества могло бы умышленно нарушить…
Женщина-репортер: Его Величество — одиннадцатилетний мальчик, и сказать, что это его правительство — весьма бесчестная… даже дешевая!.. попытка снять ответственность за категорическое отрицание этого факта с вас самого…
Руководитель пресс-конференции: Мадам! Пожалуйста, воздержитесь от таких выражений…
Министр обороны: Ничего-ничего! Мадам, если вы удостаиваете своим вниманием эти фантастические обвинения, то я готов взять на себя ответственность за отрицание этого факта. Так называемая катастрофа в Иту Ване не является результатом нашего испытания. Добавлю: у меня нет никаких сведений о другом недавнем ядерном взрыве.
Женщина-репортер: Благодарю вас.
Руководитель пресс-конференции: Кажется, вопрос пытается задать редактор «Тексарканского звездоплавателя».
Редактор: Благодарю вас. Я бы хотел спросить Ваше превосходительство: что в действительности произошло в Иту Ване?
Министр обороны: В этом районе нет наших граждан; там нет также наших наблюдателей, поскольку дипломатические отношения были прерваны во время последнего мирового кризиса. Следовательно, я могу полагаться лишь на косвенные свидетельства и противоречивые нейтралистские отчеты.
Редактор: Это понятно.
Министр обороны: Очень хорошо. Тогда я могу высказать предположение, что это был подземный ядерный взрыв мощностью в одну мегатонну, вышедший из-под контроля. Вполне очевидно, что это было какое-то испытание. Было ли это оружие, или, как утверждают некоторые соседние с Азией «нейтралы», попытка отвести подземную реку — в любом случае это совершенно незаконно и соседние государства уже готовят протест во Всемирный Совет.
Редактор: Возможна ли война?
Министр обороны: Я не предвижу ничего подобного. Но, как вы знаете, мы выделили определенный контингент наших вооруженных сил, которые предназначены Всемирным Советом для проведения в жизнь его решений, если это понадобится. Я не вижу такой необходимости, но я не могу говорить от имени Совета.
Первый репортер: Но Азиатская Коалиция угрожает немедленным тотальным ударом по нашим космическим установкам, если Совет не примет мер против нас. Что, если Совет будет медлить с решением?
Министр обороны: Нам не было предъявлено никакого ультиматума. Как я понимаю, угроза была предназначена для внутреннего использования в самой Азии, чтобы прикрыть свою же грубую ошибку в Иту Ване.
Женщина-репортер: А не изменилось ли ваше мнение относительно материнской любви, лорд Раччел?
Министр обороны: Я надеюсь, что материнская любовь имеет такое же неизменное мнение относительно меня, как и я относительно ее.
Женщина-репортер: Я уверена, что вы вполне это заслужили.
Спутники связи, висящие в двадцати двух тысячах миль над Землей, заливали мерцающим видеосигналом большую часть западного полушария, а тот доносил новости с пресс-конференции до панельных стенных экранов в домах граждан. Один из этого множества, аббат Зерчи, выключил свою установку.
Некоторое время он ходил по комнате, ожидая Джошуа, и старался не думать. Но это оказалось невозможным.
«Послушайте, разве мы беспомощны? Разве мы обречены повторять это снова, и снова, и снова? Разве у нас нет иного выбора, как только играть роль Феникса в бесконечном чередовании взлетов и падений? Ассирия, Вавилон, Египет, Греция, Карфаген, Рим, империи Карла и турков. Все распалось в пыль и покрылось солончаками. Испания, Франция, Англия, Америка — сгорели и забыты. И снова, и снова, и снова.
Ужели мы обречены на это, Господи, прикованные к маятнику нашего собственного безумного часового механизма, неспособные остановить его качание? На этот раз он качнет нас к забвению».
Чувство отчаяния неожиданно прошло, когда брат Пат принес ему вторую телеграмму. Аббат вскрыл ее, пробежал глазами и криво усмехнулся.
— Брат Джошуа еще здесь?
— Он ожидает за дверьми, преподобный отец.
— Велите ему войти. — А, брат Джошуа, закройте-ка дверь и включите глушитель звука. Потом прочтите это.
Джошуа посмотрел на первую телеграмму.
— Ответ из Нового Рима?
— Это пришло сегодня утром. Но сначала включите глушители. У нас есть что обсудить.
Джошуа закрыл дверь и щелкнул переключателем на столе. Скрытые звукоподавляющие устройства коротким визгом выразили свой протест. Когда визг умолк, показалось, что акустика комнаты неожиданно изменилась.
Дом Зерчи повел рукой на кресло, монах сел и молча прочел первую телеграмму.
