— Он коренастый и приземистый, не так ли? — спросил Гас.
— Брыкающийся Волк всегда шныряет по сторонам, — стал рассказывать Длинноногий. — Бизоний Горб — это молот, а Брыкающийся Волк — молоточек для точного вбивания гвоздиков. Он не смешивается с толпой. Он самый меткий стрелок из ружья во всем племени команчей. Если они идут куда-нибудь, а у них на всех лишь одно ружье, то его отдают ему. Бизоний Горб — старомоден. Он до сих пор предпочитает лук со стрелами.
Группа с Бес-Дасом, следопытом из племени пауни, не спеша приближалась к холму, на вершине которого их поджидали индейцы. Калл посмотрел на широкоплечего приземистого индейца, стоящего справа в группе, и заметил, что лишь у него одного в руках ружье. У всех других имелись луки или копья. Когда рейнджеры проехали примерно полпути до холма, Бизоний Горб ударил пятками по бокам своего коня и двинулся им навстречу. Калл пристально посмотрел на Гаса, интересуясь, сохраняет ли тот присутствие духа. К его удивлению, Гас выглядел совершенно беззаботным, будто он просто выехал с приятелями немного проветриться.
— Надеюсь, он настроен дружелюбно, — заметил Гас. — Не думал, что придется ехать с ним на переговоры, тем более после того, как он влепил мне копье.
— Замолкните, не забывайте, что переговоры будет вести Бес-Дас, — поучал их Длинноногий. — Вы еще молокососы и попусту не треплитесь. Немного надо, чтобы досадить команчам, и тогда они непредсказуемы.
Бизоний Горб приблизился, придерживая своего небольшого пятнистого конька, и Калл почувствовал какую-то перемену в атмосфере. Тело индейца было намазано жиром и блестело. На голой груди висело ожерелье из птичьих и звериных когтей. Калл взглянул на Гаса, чтобы понять, уловил ли и тот изменения, и Гас утвердительно кивнул головой. Они вступили на территорию диких людей — даже запах индейских лошадей был иным.
Бес-Дас остановился, выжидая. Бизоний Горб подъехал еще ближе, пока морда его пятнистой лошади не оказалась в нескольких футах от морды вороной кобылы Бес-Даса. Затем Бизоний Горб поднял свое копье и нацелил его на Гаса, а после на Калла. Хотя он и сидел в седле выпрямившись, между лопаток, прямо за шеей у него выпирал огромный горб. Он начал говорить таким визгливым и злобным голосом, что Калл едва удерживался, чтобы не схватиться за ружье. На секунду глаза Калла встретились с глазами индейца — они были похожи на камни. Бизоний Горб опустил копье, безразлично глянул на Длинноногого и стал ждать, что скажет Бес-Дас. Казалось, Длинноногий не интересовал его и тот отплатил ему тем, что начал подчеркнуто внимательно вглядываться в Брыкающегося Волка, стоящего на вершине холма.
Бес-Дас коротко сказал что-то на языке команчей. Бизоний Горб поднял руку, и остальные индейцы затрусили к нему с холма. Он повернулся к ним и несколько минут разговаривал. Брыкающийся Волк буркнул что-то в ответ и отъехал, заняв место сбоку группы.
— Надеюсь, он не станет стрелять, — произнес Гас.
— Я же велел тебе придержать твой поганый язык, — назидательно заметил Длинноногий. — Мы уедем отсюда со своими скальпами, только если ты будешь помалкивать.
Бес-Дас внимательно слушал Бизоньего Горба, а тот долго говорил грубым голосом, явно сердясь. Калл смотрел и думал, что следует расшибиться в лепешку, но язык команчей все же выучить. Глупо вести переговоры с краснокожими дикими людьми, не зная, о чем идет речь. Он мог вести разговор лишь о том, как убивать их — вот и все.
Бизоний Горб кончил говорить, Бес-Дас произнес в ответ несколько слов и, повернув своего коня, заторопился обратно, в сторону бизоньего стада. Длинноногий размышлял несколько секунд и тоже повернул свою кобылу туда же. Калл и Гас последовали за ними. Калл кожей ощущал нависшую опасность и лишь усилием воли сдерживал себя от соблазна оглянуться. Может, уже прямо в него со свистом летит копье, которое тогда вонзилось в задницу Гаса? Он покосился на Гаса и заметил, что друг его вроде бы абсолютно спокоен — с того момента, как они уехали из лагеря и удачно пробрались сквозь бизонье стадо, он казался более жестким.
Обратный путь через стадо бизонов они проделали довольно быстро, поскольку хорошо освоили технику прохода уже в первый раз и поэтому все кончилось довольно благополучно. Их снова отделяла от индейцев плотная масса бизонов. Теперь Калл позволил себе оглянуться. Окружающая атмосфера опять изменилась — они теперь находились в безопасности, запах смерти остался за плечами.
— Мне кажется, что ты усвоил еще один урок мужества, — сказал Калл, заметив, как повеселел Гас, который едва удерживался, чтобы не засвистеть.
— Да, я его больше не боюсь, — согласился Гас. — Кларе трусы не нужны. Я все время думал о ней. Мы с ней поженимся, лишь только вернемся в Остин.
Гас и в самом деле повеселел после того, как смотрел Бизоньему Горбу прямо в глаза и остался жив — он почувствовал себя счастливчиком. Но он ломал голову над разгадкой одного эпизода, случившегося во время переговоров, и не преминул задать вопрос:
— Скажи-ка, Бес-Дас, а чего это он тыкал в нас копье, когда подъехал тогда, в первый раз?
Бес-Дас резко повернулся и рассмеялся.
— Он сказал, что вы оба принадлежите ему, — пояснил он. — Он сказал, что достанет вас обоих, когда будет готов, но не сегодня, поскольку вечером собирается прийти на обед к полковнику и привести с собой своих жен.
— Но почему мы принадлежим ему, а Длинноногий нет? — поинтересовался Гас.
— А потому что ты обманул его копье, — разъяснил Бес-Дас. — Он говорит, что его копье жаждет отведать твоей печени.
— Ну и пусть жаждет сколько угодно, — хвастливо проговорил Гас, хотя внутри у него на какой-то момент все захолодело.
— А я тут при чем? — спросил Калл. — Вроде я его копье не дразнил.
— Да, не дразнил. Но с тобой другое дело, — ответил Бес-Дас, снова рассмеявшись.
— Какое такое другое дело? — не понял Калл, еще раз пожалев, что до сих пор не изучил язык индейцев.
— Другое потому, что ты убил его сына, — пояснил индеец.
12
Калл воспринял весть Бес-Даса о том, что он убил сына вождя, более здраво, нежели Гас. Бизоний Горб может и забыть, что когда-то не попал копьем в Гаса, но вот потерю сына он не забудет никогда. Калл понимал, что покуда горбатый команч жив, он будет оставаться его злейшим врагом. И когда бы ему ни пришлось находиться в стране команчей, всегда надо быть настороже, чтобы сохранить себе жизнь. По пути в лагерь Калл помалкивал, размышляя о том, что ему следует проявлять бдительность многие предстоящие годы.
