— Плохо, что ты многого не помнишь, но не будем гневить Создателя, последствия могли быть куда хуже. Ты могла потерять разум или подвижность. Жизнь в состоянии овоща — это тяжелое испытание для самого человека и для его близких. Нет, дочка, я очень рад, что ты пришла в себя. Память — это не такая большая плата за то, что случилось. Целитель вообще говорил, что яд смертелен, и все, что мы можем, — только оттянуть твою смерть. Хорошо, что Флайдин знал больше и сумел быстро сварить противоядие.
Отец говорил спокойно, но я чувствовала отголосок того волнения, что он испытывал недавно.
Сложно однажды проснуться и осознать, что стала владелицей целого замка и на тебе лежит ответственность за множество людей. Оказывается, что ты уже замужем, а твоего выздоровления ждут послы разных государств, которым надо показать, что новоиспеченная супруга здорова и прекрасно себя чувствует. Как общаться с послами и целой толпой придворных, если я ничего про них не помню? Голова идет кругом.
Возможно, отец почувствовал мой страх и, как будто ничего не случилось, стал пересказывать последние новости. Его непоколебимая вера в меня, в то, что я справлюсь, успокаивала. Ничего страшного нет. Вместе нам все по плечу: и придворные, и дроу, и послы.
— Есть и плохие новости — нас ограбили, — со вздохом закончил отец и стал рассказывать про бывшего казначея барона Палосского.
Господин Йомос — королевский дознаватель — был уверен, что именно Гдурз привел воров в сокровищницу и пытался меня отравить. Но поймать негодяя пока не удалось.
Услышав о бывшем казначее, Флайдин вышел из состояния задумчивости и начал сыпать вопросами. Слушая их беседу с отцом, я поняла, что мой муж ничего не знал о предположениях следователя. Неужели сидел тут все это время, пока я не пришла в себя?
Чуть позже пришли целители. Оказалось, отец пригласил еще двух лекарей из Мистарна. Они осмотрели меня и пришли к выводу о том, что я здорова. Относительно амнезии целители давали неопределенные прогнозы. Никто из них не мог сказать точно: вернется ко мне память и, если вернется, когда именно.
Посовещавшись, мы пришли к выводу, что о потере памяти лучше не распространяться. Отец взял с лекарей клятву молчания.
Как только мужчины ушли, в комнате появилась Лили. Ей я тоже доверила свой секрет, предварительно взяв клятву. Это оказалось правильным решением: моя служанка знала обо всем, что происходит в замке. Пока я одевалась, Лили говорила, не умолкая.
По ее словам, люди не верили в мое излечение. Леди Гориза пустила слух о том, что Флайдин меня отравил, приревновав к ее сыну Вайриану, но потом, осознав, что за убийство жены его четвертуют, дал противоядие. Существовали и менее фантастические предположения. Например, многие считали, что к покушению причастны те страны, которым союз Бизарии и дроу стоит поперек горла.
Историю о том, как Флайдин распугал стражников и слуг, а потом варил на кухне противоядие, слушать было безумно приятно. Интересно, как он понял, что мне грозит опасность? Надо будет спросить.
Не успела я выйти из спальни, как меня окружили подруги. Им тоже пришлось рассказать о потере памяти, девочки обещали поддерживать меня и прикрывать от ненужных расспросов.
На торжественном обеде меня демонстрировали придворным и послам. Наверное, каждый считал своим долгом после приема пищи подойти и высказать свое почтение, заодно убедиться, что это действительно я, а не наведенная иллюзия. Это раздражало, но поддержка подруг и Флайдина вселяла уверенность и давала силы для того, чтобы улыбаться и в сотый раз повторять одни и те же слова.
Как ни странно, но, судя по чувствам, больше всего мое выздоровление удивило дроу. Темные эльфы знали, что после «Голубой смерти» практически не выживают. Для них мое выздоровление выглядело чудом, благословлением Ллос. По их мнению, если паучья богиня не забрала меня за грань, значит, одобряет решение великой матери сойтись с наземниками, а так же показывает, что я ей угодна.
Вечером, когда мы с Флайдином и подругами прогуливались в парке, к незаметной калитке в саду подъехала серая тюремная карета без окон. Из нее вытащили низенького всклокоченного мужчину. Одет он был, как небогатый аристократ. Мужчина сразу начал возмущенно орать:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Как вы смеете?! До чего мы докатились: королевские ищейки хватают добропорядочных граждан! Произвол!
М-да, видимо, это и есть господин Гдурз. Один из стражников попытался успокоить орущего мужика затрещиной, но тот увернулся и продолжил верещать:
— Уберите руки! Вам просто надо найти того, на кого можно свалить вину! Меня подставили! Я невиновен! Продажные тва… ик!
Флайдин, который только что стоял возле меня, оказался рядом с человеком и начал что-то тихо говорить. Из кареты вышел господин Йомос. Видимо, он рассчитывал незаметно отвести Гдурза в подземелье и допросить, даже подъехал с черного входа. Правда, следователь не учел, что вечером, когда спала удушающая жара, многие решат прогуляться всаду. Сейчас эти люди с интересом смотрели на устроенное Гдурзом представление и перешептывались.
— Леди и лорды, — хорошо поставленным голосом начал Йомос. — Мы поймали негодяя, который покушался на жизнь герцогини ан Анкюр или оказывал содействие тем, кто хотел убить леди Ладмилу. Вскоре мы его допросим и узнаем, кто стоит за этим преступлением. Спасибо за внимание!
— Лада, — Флайдин вновь оказался рядом, — мне нужно помочь следователям. Очень интересно, где Гдурз раздобыл «Голубую смерть» Это довольно редкий яд.
— Хорошо, — кивнула я.
Хотелось узнать, что именно сказал мой муж Гдурзу и почему бывший казначей так нагло себя вел. Я ожидала, что лорд Юстиниан или господин Йомос пришлют за мной. Пусть память я потеряла, но ментальные способности остались при мне. Однако время шло, а никаких приказов не поступало.
В конце концов я отговорилась головной болью и сбежала в комнату. И только усевшись в кресло и скинув туфли, сообразила, что пришла в апартаменты Флая. Своей-то комнаты я не помнила. Ладно, сначала свяжусь с Юстинианом через переговорник и решу, что делать.
— Ладмила, не переживай, твой муж прекрасно справляется с допросом Гдурза! — ответил лорд-советник на мой вопрос. В его голосе мне даже почудилось восхищение.
— Флай его пытает, что ли? — не поверила я. Лорд Юст всегда старался обойтись без членовредительства, а если и использовал пытки, то только по необходимости.
— Если нам будет нужна помощь, то я позову Вайриана. Отдыхай, Лада.
— Вы что-то от меня скрываете? — обеспокоилась я. — Лорд Юстиниан, не пытайтесь: Флай связан со мной клятвой, и он не может не подчиниться, если я прикажу. Зачем вам надо пытать Гдурса? Ведь и без пыток можно узнать обо всем!
— Да, клятва у дроу — это хорошая штука, но не всегда, — тихо заметил лорд-советник. — Гдурза все равно надо казнить, так пусть все увидят следы пыток, пусть испугаются наших союзников.
— Хотите сделать из моего мужа пугало? — почему-то такая мысль была мне не приятна.
— Лада, понимаешь, это очень хорошо, что Флайдин так рвется помогать нам. Послы видят, что для дроу этот договор не пустой звук. Я уже принял решение, что ловить всех, на кого укажет Гдурз, мы будет вместе с темными эльфами. Таким образом, мы выкажем доверие нашим союзникам, а они…
— Ладно, поняла, — перебила я.
В конце концов, пусть наши враги боятся Флая, глядишь, других покушений на меня не будет. Если так подумать, то от этого покушения нам только польза. Дроу решили, что я угодна Ллос, и теперь будут искренне поддерживать меня. Послам видно, что темные эльфы с охотой помогают нам, и не обманут, пообещав поддержку в войне. Жаль, память пропала, но три месяца — это не вся жизнь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Леди, вы будете спать здесь? — спросила Лили.
Уйдя в свои мысли, я не сразу заметила служанку.
— А что в моей комнате нельзя?
— Говорят, там еще мог остаться яд. Пока ее не обследовали маги, — отчиталась служанка, — но можно переселить вас в другую комнату. Подальше отсюда.
