баком для воды! Спина-то у меня сорвана.
В итоге я, конечно, справился. Но матерился при этом как самый последний сапожник. Ну или портовый грузчик.
Впрочем, учитывая, что я именно портового грузчика изображал, это было даже неплохо. Получилось очень даже органично. И в любом случае главное, что деньги я достал.
* * *
Даже после того, как я рассчитываюсь с Одесситом, сумма у меня в руках оказывается немалая. На такую, пожалуй, можно даже осуществить Настину мечту о собственном домике за городом. Я даже представил себе, как она, качаясь в гамаке, готовится к зачёту, а я на веранде строчу на пишущей машинке очередной шедевр.
Идиллия, да и только. Вот только как на появление таких денег посмотрит её строгий батя? Хотя можно всё гонорарами объяснить. Писательскую кухню немногие знают, мало ли какие нам доходы творчество приносит.
Надо срочно становиться знаменитым, тогда подобные суммы не будут вызывать удивления.
Размышляя над всеми этими, безусловно, приятными вещами, я разглядываю себя в зеркало и остаюсь увиденным вполне доволен.
Одет я, что называется, с пошлой роскошью. На ногах американские джинсы, на плечах ГДРовская рубаха, на лбу неизменные «счастливые» очки Рэй-бены.
Хоть бери да песочь на комсомольском собрании за моральный облик и низкопоклонство перед Западом.
Но туда, куда я сегодня собираюсь, комсомольцев не предвидится, по крайней мере, я на это надеюсь.
Юра уже ждёт меня внизу у входа в своей машине, на этот раз не один, а со спутницей. На переднем сидении располагается улыбчивая и фигуристая брюнетка по имени Галя.
По дороге заезжаем за Аллочкой. Она выплывает к нам на волнах аромата «Вечерней Москвы». Её короткое красное платье выглядит эффектно и легкомысленно, а крупные серьги-кольца — дорого и безвкусно.
Наряд ей подбирал я сам, причём оплачивал из собственного кармана. Впрочем, это можно считать инвестицией. Мы готовимся к самой большой игре в истории южного берега Крыма.
Сегодня мы должны побывать впервые на месте будущего поединка и оставить о себе нужное впечатление. Такое, чтобы местная публика нас хорошенько запомнила и составила своё представление.
Юрин автомобиль выезжает из города и забирается по серпантину всё выше в горы.
Здесь, среди садов, прячется неприметный, но весьма вместительный загородный дом. От посторонних взглядов он закрыт высоким забором и тяжёлыми металлическими воротами, окрашенными в весёленький зелёный оттенок.
Юра выходит из машины и некоторое время беседует с кем-то через маленькое окошко. Посторонних здесь явно не привечают.
Юру здесь явно знают, он обменивается шутками с невидимым мне охранником, а затем ворота наконец распахиваются, и мы заезжаем внутрь.
Даже стоянка показывает, что народ собрался не рядовой. Солидные Волги, дефицитные Жигули, одна-единственная сияющая хромом Чайка. Приткнулось даже пара иномарок, невесть откуда здесь взявшихся.
Мы поднимаемся по короткой лестнице. Алла, волнуясь, берёт меня под руку. Ей в таких местах раньше бывать не приходилось.
Внутри негромко играет музыка. У фортепьяно сидит парень в белой рубашке, который наяривает бодрые джазовые импровизации.
Солидная барная стойка из лакированного дерева, за которой видна кавалькада разноцветных бутылок. Основательные, обтянутые зелёным сукном столы, вокруг которых расположены удобные стулья и низкие диванчики.
В зале стоит обстановка азарта и беззаботности. Слышны сдержанные голоса, изредка прерывающиеся вскриками восторга или огорчения, а порой и аплодисментами при особенно удачном розыгрыше.
Между столами снуют молчаливые официантки в аккуратной и скромной униформе. Ни пьяных, ни весёлых девиц. Всё чинно и благородно, словно этот игорный клуб находится где-нибудь в Монако, а не в стране победившего социализма.
«Катраны» — это подпольные игорные дома, которые располагались по всей стране, причём их существование никто особо не скрывал.
Конечно, простой работяга или инженер туда попасть не мог, да и нечего ему там было делать. Обычной месячной зарплаты там хватило бы едва ли на один вечер.
Зато представители, что называется, советской элиты: труженики творческих профессий, руководящие работники, и даже сотрудники правоохранительных органов в немалых чинах чувствовали себя здесь вполне уверенно.
— Вот погляди… заместитель прокурора из Симферополя, — украдкой показывает мне Юра на строгую, представительную женщину. — Неплохо играет, осторожно, но стабильно. Предпочитает пулю…
Бармен интересуется, что мы будем пить. Юра заказывает два виски, очевидно, с целью выпендриться. Как по мне, пить в сердце виноделия британскую самогонку — это пощёчина всякому чувству вкуса. Однако не спорю и беру свой стакан, перекатывая в нём льдинки
— А вот того бородатого видишь? — продолжает Юра экскурс. — Директор филармонии, азартный, любит покер, проигрывает явно больше, чем зарабатывает.
Всё ясно, значит бородач — клиент опасный. Того и гляди, влетит за расхищение народного добра, так что от него лучше держаться подальше, чтобы прицепом не загреметь.
При этом на территории «катранов» действует какое-то своеобразное негласное «водяное перемирие». Служители закона могут сидеть за одним столом с цеховиками или валютчиками, даже не пытаясь вывести их на чистую воду, и не интересуются их источниками доходов.
Но характерно, что нет ни откровенных уголовников, ни весёлых девиц. Публика исключительно солидная.
Ходили слухи, что все «катраны» курировал КГБ, и покровительство этой могущественной организации позволяло подпольным игорным домам сохранять свой нейтральный статус, поскольку чекисты собирали информацию везде, где имели место людские пороки, чтобы использовать её потом в нужный момент.
Не удивлюсь, если из подобного «катрана» выплыла в своё время и Белогорская. В столице в такие места частенько приглашали состоятельных иностранцев. Там она вполне могла отточить свои навыки как в картах, так и в сфере окучивания лохов.
К моему удивлению, игра в заведении ведётся не на деньги, а как в настоящем казино — на фишки, которые можно обменять у бармена.
Аллочка уже получила от меня несколько штук и умчалась к столу для покера. Играть она умела — не зря же ялтинские шулера использовали иногда провинциальную актрису в качестве подсадной.
Но звёзд с неба она не хватала, да это от неё и не требовалось. Алла блистала другими своими достоинствами — напропалую кокетничала и купалась в комплиментах, щедро раздаваемых партнёрами
