Кат уже верещит, как старая больная крыса. В ужасе мечется вдоль стены, цепляется пальцами, как будто залезть на отвесный блок хочет. Тут есть отчего орать. К нему приближается мой Иван. Даже мне становится жутко. Мой Молот сейчас, что опричник с метлой. Он неспеша двигается к своему врагу, который совершил столько гадостей, что расплата неминуема.
- Молись, если есть кому, - придавливает Величанский. – Сдохнешь сейчас.
- Нет! Я заплачу! Сколько, скажи? Не трогай! Нет… Я заплачу тебе! Н-не…
Звуки гаснут, так как Ваня хватает его за шею и поднимает одной рукой, придавливая к стене. Весь напряженный, спина бугрится под тонкой футболкой. Сквозь дыры на ней просвечивает его мощное, заряженное злостью тело. Все сильнее давит на горло Кату. Тот уже багровый, хрипит и сипит под его тисками. Убьет. Нет, не хочу. Ладно, покалечит, но убить не позволю. Вскакиваю на ноги и несусь к нему. С разлета запрыгиваю на спину и кричу.
- Ваня, Ванечка, не убивай. Черт с ним, - тараторю ему в ухо. – Вань, не бери на душу. Пусть посадят лучше. Ты слышишь? У него уже пена из рта… отпусти, черт с ним! Пожалуйста!
Ваня, как во сне, расслабляет руку и позволяет недомерку сползти по стене на пол. Кат, как липкий лизун стекает, на стене остаются мокрые следы. Да, он обоссался. Такое бывает. Отворачиваюсь, не хочу смотреть, слишком противно. Молот, заводит руку назад и аккуратно меня стягивает. Ставит прямо перед собой и смотрит. Прямо на моих глазах буйный, сильный, независимый в своей ярости хищник втягивает когти. Бурно вздымающаяся грудная клетка опадает под моими мерными поглаживаниями. Он на миг прикрывает глаза, выдыхает и вновь возвращает мне взгляд. Все… Ваня тут. Он вернулся.
- Нормально.
Вопли, удары и стоны стихают.
Все заканчивается. К нам подходит запыхавшийся Руслан и хлопает Молота по плечу.
- Уходите. Тут уже все. Вон связанные лежат. Вань, давай, уноси ее, я за Ником схожу, слышишь, он там все громыхает? Все, хорош на хуй. Федь, звони своему полисмену.
45
- Ник, держи, - мама протягивает немного виски со льдом папе. Он ей благодарно кивает и попутно целует ладошку. Они обмениваются многозначительным взглядом. Папа чуть ее задерживает, но мама спешно отходит, низко наклонив голову. Завешивает лицо спадающими прядями. Пока она идет, незаметно вытирает щеки. – Вот еще, давай льда добавлю, - берет щипцы в руки.
- Лен, иди сюда, брось все, - тянет ее на колени.
- Да как до тебя дотрагиваться…
- Садись!
Мама осторожно обнимает его за плечи. Пальцы белеют, она бережно сжимает ткань просторной футболки. Не справляется с нахлынувшими чувствами. Зарывается папе в шею и не сдерживает горький всхлип. Но тут же берет себя в руки и заставляет организм успокоиться.
- Больно? – шепчет тихо, но звук разносится по всей гостиной. Тихий шепот сильнее крика, столько в нем намешано эмоций: страх, беспокойство, ужас и бесконечная любовь.
- Нет, - усмехается наш снежный король. – Когда ты рядом, все хорошо. Я же на обезболах, детка. Ты забыла? Все, Лен. Все прошло. Забудь. Главное с малышкой нашей все в порядке. Она на удивление держится. Да, Злат?
Я сижу с Ваней на диване. Укутав меня в плед, бесконечно покачивает на своих коленях. Я в его объятиях чувствую себя в безопасности. Ваня такой теплый, уютный, но правда слегка сумасшедший. Не спускает меня с рук ровно с того времени, как забрал из подвала. Не отпустил ни на секунду. Теперь так и таскает на себе.
Мне странно себя понять.
Я после этих злоключений не чувствую ничего в отношении себя. Вообще ничего. Память гасит страх и пережитый ужас. Только о папе горюсь. Мне-то фактически ничего не сделали, а вот ему… Словно читая мои мысли, папуля тут же подмигивает. Нет… Все же мы чеканутая семейка.
А может и правда теть Ляля сказала, что все надо забыть к чертовой матери.
Господи, что же тут у нас теперь творится. Руслан матерится так на папу, что у нас чуть дом не рушится. Пока все были в больнице на осмотре и давали показания в полиции, все было мирно. Но когда мы скопом приехали к нам, что ж тут началось!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Рус припоминает нашему Нику все грехи за то, что он его не посвятил в проблемы. Придвинув свое лицо вплотную к папиному, громыхает, как Зевс. Все припомнил. Даже юношеские терки. Претензии сыплются одна за другой. Что-то про теть Лялю, где они ее вместе выручали от маньяка.
- Значит, как Ляльку спасать, так ты без предупреждения решил, что ты со мной. И я с радостью принял! Помнишь, Кай? Мы везде вместе! Или тебе про Зацепина освежить мозги?
- Замолчи! – шикает на него жена. – Рус! Тише!
- Сама молчи!
- Руслан! – возмущенно кричит Ляля. – Тут дети, они не в курсе.
- А… да? Черт, да! – на миг теряется Рус.
Мы с Молотом сидим с вылупленными глазами. Я просто замерла, а Ваня значительно напрягся. Он просто в шоке. Чемпион ММА в растерянности. Это, конечно, да, такое следует увидеть. Двухметровый детина с взглядом потерявшегося ребенка.
- Мам? – кивает ей.
- Ой, Вань, потом, - отмахивается Ляля. – Вы два дурака, - тычет в мужа и папу. Два придурка. Скажи, Лен. С вами хоть когда спокойно бывает, а? На хрена детям вывалили наше прошлое. Ну было и было, все же хорошо. Златунь, все пройдет, малыш, все будет хорошо. Ваня тебя защитит всегда. Только, девочка моя, не ходи никогда одна никуда. Предупреждай всегда своего парня. Договорились?
Рус резко поворачивается и с насмешкой смотрит на жену.
- Че, правда? Ты так и делала, Ляль. И делаешь. Всегда!
- Руслан!
- Ладно. Все. Остывай.
Не смотря на страшные события, атмосфера в доме меняется. Папа так смотрит на Ганса, что тот бессильно машет рукой. Наливает себе воды и осушает стакан крупными глотками. Крутит головой и садится в кресло.
- Ганс, - подает папа голос. – Клянусь при всех – без тебя больше никогда. Прости, брат. Не повторится.
- Пошел ты! – бурчит Величанский. – Хорошо, что тачка твоя тюнинговая. Золотой парашют на весь багажник. Эти дебилы не додумались ее спрятать, слава Богу. Да и склады Ката я знал, где находятся. Эти же Коза-Ностры всегда патерно работают. Вычислил после того, как он к тебе в офис приезжал насчет слияния. Вот пригодилось. Я тогда все пробивал, что у него и где. Ну что смотришь? Как знал, что жопу тебе надо будет прикрывать.
Папа тяжело сглатывает и осторожно ссаживает маму. Поднявшись, направляется к Русу и смотрит с непередаваемым чувством. Слышу, как Ваня неловко прокашливается, но не отвлекаюсь. Я смотрю, как сходятся два льва, два крутых мужика, ощущаю их неодолимую силу и мощь.
- Спасибо, брат. Блядь, я знал, что ты приедешь. Я знал, Рус, - они обнимаются. Если папа крепко стискивает Руслана, тот острожничает, боится причинить боль.
- Ну все, Кай. А то, сука, заплачу, - виляет голосом и нарочито грубо отстраняется. – Давай по маленькой.
- У меня есть, - папа берет бокал, поданный мамой. – Наливай себе. Вань, ты выпьешь?
Ваня первым порывом дергается, но я сильнее прижимаюсь к нему и оплетаю телом. Двигаться возможности у него нет. А нечего!
- Нет, Ник, - скрывая улыбку отвечает мой Молот. – У меня режим.
- Да? – с насмешкой спрашивает Руслан. – Ну-ну… Кхм. Вижу… твой режим.
- Бать!
- Ну все! Все! Давай, Ник, - чокается и опрокидывает вискарь. – Ляль, ты за рулем, - тычет пальцем в оторопевшую жену, замершую с открытым ртом над мартини. – Я первый успел.
- Тьфу, зараза! – со стуком приземляет на стол свой фужер теть Ляля. – Ты посмотри на него, Лен! И так все время. Я в следующий раз дома выпью, чтобы тебя обогнать.
- Угу, - смеется Рус. – Ладно, пей. Такси вызовем.
Ваня.
Все тонет в гомоне предков. Все, кроме нее.
Запускаю руки под плед и пролезаю под свободный свитер. Как только касаюсь голой кожи, начинают чесаться зубы. Сжимаю, прогоняю странное ощущение. Злата немного напрягается, и я тут же ослабляю хват. Определенно не сегодня. События не располагают. Даю себе еще секунду, чтобы подумать.
