Откуда он это знает?
— Что ты пытаешься этим сказать? — цежу я сквозь сжатые зубы.
— Ты сейчас здесь, потому что знаешь, что тебе нет места среди них, — невозмутимо отвечает он. — Послушай меня, Аделина. Нет ничего постыдного в том, чтобы предать кучку преступников, жаждущих только одного — стереть с лица земли весь свой народ. Думаешь, они защитили бы тебя, если бы тебе грозила опасность? — Он разворачивается, но не спускает с меня взгляда.
Я же думаю о том, сколько мальфетто сгорело на кострах, и том, что общество «Кинжала» предпочло их не спасать. Потому что они — не Элита.
— Они пришли в тот день за тобой, потому что им было нужно что-то от тебя, — говорит Терен, словно слыша мои мысли. — Никто не выбросит то, что ему полезно — пока оно будет полезным.
Он прав.
— Я проникся чувствами к тебе за время нашего знакомства, — продолжает он. — Ты когда-нибудь размышляла о мифе об ангеле Радости и его брате — ангеле Корысти? Помнишь историю Денариуса, сбросившего Лаэтеса с небес и обрекшего его бродить по миру человеком, пока тот не умер и снова не вернулся к богам? Ангел Радости возомнил себя самым любимым ребенком богов, и Денариус излечил его от чрезмерной надменности. — Терен наклоняется ко мне. — В мире нарушено равновесие, так же, как оно было нарушено на небесах, когда те лишены были ангела Радости. Мы видим предупреждающие знаки — демоны, живущие среди нас и бросающие вызов естественному порядку вещей. Иногда единственный путь всё исправить — самый сложный. И только им мы можем выразить нашу любовь. — Его лицо больше не выражает ни толики притворных чувств. — Для этого я и был послан сюда богами. И я чувствую, что ты сюда послана по той же причине. Ты, маленькая мальфетто, горишь желанием всё исправить — ты умнее остальных и понимаешь, что с тобой что-то не так. Это ведь мучает тебя? Ты ненавидишь себя, и я восхищаюсь этим. Вот почему ты продолжаешь возвращаться ко мне. Единственный способ избавиться от терзающего тебя чувства вины — загладить ее — это спасти своих собратьев по несчастью. Помочь им вернуться в Подземный мир, где им и место. Сделай это вместе со мной. Мы с тобой можем восстановить равновесие в этом мире, и когда это произойдет, боги даруют нам прощение. — Его голос становится мягче. — Я знаю, тебе кажется, что так нельзя поступать, что это неправильно и жестоко. Но так должно быть. Ты понимаешь?
Что-то в его словах имеет смысл. Они крутятся у меня в голове и сердце, пока я не нахожу в них логики. Я — выродок, даже для остальных из Элиты. Может быть, и правда, мой долг — всё исправить. «Я поступаю так, потому что люблю тебя, — шепчет голос отца. — Может быть, ты этого сейчас не понимаешь, но я поступаю так ради тебя. Ты — чудовище. Но я все равно тебя люблю. Я всё исправлю».
Серьезное выражение лица Терена сменяется на сочувствующее. Такое я видела у него в день своей предстоящей казни.
— Если ты присягнешь на верность Инквизиции и мне, то, клянусь, я использую твою силу и знания, чтобы загнать всех мальфетто обратно в Подземный мир, и одарю тебя всем, что ты когда-либо хотела. Я исполню любое твое желание. Деньги? Власть? Уважение? У тебя всё это будет. — Он улыбается. — Ты можешь изменить свою судьбу, стать в глазах богов не выродком, а спасительницей. Ты можешь помочь мне очистить этот мир. Представь только, что тебя больше никто не будет преследовать. — Он умолкает, а когда заговаривает вновь, в его голосе слышна искренняя, болезненная печаль: — Мы не должны были существовать, Аделина. Никогда.
Мы — ошибка природы.
— А теперь, Аделина, — мягко, ласково произносит он, — расскажи мне всё.
Я хочу — боже мой, как же я этого хочу. Терен обеспечит мне и Виолетте легкую и безбедную жизнь, если я дам ему то, что ему нужно. Планы Элиты и так разрушены. Король и так мертв. Мне больше не за чем оставаться верной обществу «Кинжала». Я открываю рот. В памяти еще свежи слова Данте, и поднявшиеся во мне злость и горечь стремятся излиться наружу. Я могу всех их сейчас уничтожить всего лишь парой фраз.
Но они не идут у меня с языка. Вместо этого я думаю о нежности в глазах Энцо и о легкой улыбке Джеммы. О нечаянной дружбе Лусенты и творческих тренировках Мишеля. И я думаю о Рафаэле, завоевавшем мое доверие: о его грациозности, доброте, терпении, верности. Если бы он сегодня был во дворце, то, может быть, я бы доверилась ему. Он бы помог мне. Всё бы сложилось по-другому, будь он сегодня на праздновании. Меня связывает что-то с членами общества «Кинжала», что-то помимо устного договора, по которому я должна делать то, что они мне велят.
Затуманенное словами Терена сознание немного проясняется, и я уцепляюсь за пробившуюся в него мысль. Терен говорит, что Элита использует меня. Но он ведь тоже меня использует. И именно поэтому я не желаю ему давать того, чего он так хочет. А не потому, что я решила защищать общество «Кинжала».
Я просто устала от того, что меня используют.
Вздохнув, Терен качает головой. Кивает одному из стражей. Тот вынимает меч и идет к Виолетте.
Я бросаю взгляд на сестру, и она понимает, что я готова действовать. Собрав свою силу, я тяну энергетические нити.
Меня мгновенно накрывает покровом невидимости, имитирующим стену за мной и пол подо мной. Такой же покров я набрасываю на сестру. Другие люди теперь видят вместо нее пустое место.
Терен впервые выглядит удивленным.
— А ты чему-то научилась, — отрывисто бросает он. Вытаскивает меч и приказывает Инквизиторам: — Довольно игр. Найдите ее!
Они все двигаются в моем направлении, но и я не медлю. Снова дергаю за нити, затягивая каждого из стражей в их собственные кошмары — с орущими демонами, чьи пасти раззявлены, а режущий уши вой напоминает скрежет металла по металлу. Несколько Инквизиторов падают на колени, зажав уши или лица ладонями. От их ужаса у меня захватывает дух. Как же это приятно!
Мы с Тереном одновременно оказываемся возле моей сестры. Он слепо выбрасывает руку и хватает сестру за плечо. Вздергивает Виолетту на ноги и приставляет меч к ее горлу.
— Не стоит тебе этого делать, — кричит он в воздух.
Он в ярости, но даже несмотря на это я чувствую, что чем-то завораживаю его. Сосредоточив свое внимание на нем, я тянусь к его органам чувств, намереваясь погрузить его в иллюзии, как проделала это с его людьми.
И натыкаюсь на стену.
Никогда и ни у кого я еще не ощущала подобного. Что-то твердое и непробиваемое, вроде глыбы льда, защищает его энергию от моей. Сцепив зубы, я сильнее давлю на него своей силой, но его энергия всё равно отталкивает меня. Терен чувствует, что я пытаюсь пробиться сквозь его защиту, и на его лице расплывается улыбка. Я видела, как ему ничуть не навредил огонь Энцо, и слышала, как принц рассказывал о том, что Терена нельзя ранить. Теперь, впервые, я столкнулась с этим сама.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
