Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что, и тебя заинтересовало?
— Да глупости, интересно просто… — и сам почувствовал, что голос звучит нестерпимо фальшиво. После всех сегодняшних перипетий не было сил еще и на лицедейство, в конце концов, не его ремесло…
— Слушай, Володька, ты кто такой? — вдруг спросила Фаина. — Кто вы все такие?
— Все — это кто?
— Да ваша компания.
— Фая, что за вздор? — натянуто засмеялся он.
— Если бы вздор… — сказала она серьезно и печально. — Володя, здесь люди не глупее, чем в больших городах, деревня даже наблюдательнее. А у нас, по большому счету, деревня и есть. Хоть и называется городом. А бабы, если ты не помнишь, — народ чуткий и наблюдательный. Есть у тебя двойное дно, как Герка говаривал…
Мазур слишком устал, чтобы разыгрывать спектакли, говорить убедительным голосом, в чем-то заверять. Мысленно махнув на все рукой, он поддернул сползшие трусы, сел к столу, на котором матово поблескивал старинный пароходик, нашарил сигарету и сказал:
— У всех у нас двойное дно, Фая… Тебе не кажется? У меня, у тебя, у Герки… Знаешь что? При других обстоятельствах я бы с ним с удовольствием посидел, выпил водки, поговорил за подводные дела…
Фаина постояла рядом, глядя на него сверху вниз, сказала вдруг:
— Да нет, вы тут ни при чем…
— Насчет чего?
— Я про Герку…
— Вот уж здесь мы абсолютно ни при чем, — сказал он вяло. — Веришь?
— Верю. Я бы почуяла, если… Только ты тут ни с какого боку не сочетаешься…
— Слушай, ты хоть примерно догадываешься, из-за чего его могли застрелить?
— Представления не имею, — сказала Фаина. — Думаешь, он мне что-то рассказывал? Серьезное? Да я и не старалась вникать. Не мое дело. Герка, ты знаешь, мужик был неплохой. И не было у нас ничего похожего на те ужасы, что по телевизору показывают. Должен же кто-то держать порядок? Он не виноват, что началась такая жизнь, чумовой кошмар… Не он эту жизнь придумывал.
— Он спускался к «Вере»? — спросил Мазур.
— Я так и поняла, — грустно усмехнулась Фаина. — На мента ты не похож, они хамоватые… Из КГБ, что ли? Или как там оно нынче называется?
«А, пропади оно все пропадом», — подумал Мазур. И сказал:
— Не совсем, но около и что-то вроде…
— И Светка?
Он молча кивнул. Плевать на Кацубу. Все равно, похоже, ни одна собака уже не верит, что питерские интеллигенты — те, за кого себя выдают. Она права — в деревне свои законы, какая уж конспирация…
— Послушай, ты не думай… — протянул он, чувствуя себя ужасно неловко. — Это все получилось само по себе…
— Подозреваю, — бледно усмехнулась она. — Если припомнить, ты у меня ничего и не пытался выведывать, это я на шею вешалась… Володя, я, правда, ничего толком не знаю. Илья встречался с Геркой, тот, которого убили в четыреста пятнадцатом. Это-то я видела, вино им принесла… Но о делах они при мне не говорили. Герка вообще был любитель сюрпризов. Придет и ошарашит. — Она наклонилась к лампе. — Подожди, подожди… Так вот почему ты про «Веру» спрашивал… Это что же, оттуда? С корабля?
Кажется, удивилась она искренне.
— Похоже, — сказал Мазур. — Потому и спрашиваю, спускался ли туда Герка…
— А ты знаешь, мог, — кивнула Фаина. — Водолазную работу он не забыл, вполне мог договориться в порту, уж ему-то не отказали бы… — добавила она с оттенком некой своеобразной гордости. — Снаряжение раздобыл бы без хлопот…
— Подозреваю, он там все-таки был, — сказал Мазур. — И нашел что-то. Из тех вещичек, за которые убивают.
— Что?
— Если бы я знал…
— Про этот пароход давно говорили, что на нем проклятье. И не вспомнить, когда я первый раз услышала. По-моему, от бабки. Бабка рассказывала что-то страшненькое, вообще она любила жуткие истории… Подожди! Если Герку убили из-за того, что он достал что-то с «Веры», могут заявиться и к Людке…
— Жена?
— Ага. Уж она-то ничего знать не может, но им же не объяснишь… Володя, можешь ты что-нибудь…
Мазур, не меняя позы, молниеносно протянул руку и погасил лампу. Прижал палец к губам Фаины.
В прихожей тихонько, осторожненько поворачивалось в замке нечто железное. Мазур лихорадочно прикинул — света ночника из коридора незаметно, а разговаривали они тихо, двери толстые, из натурального дерева. Вполне могли решить, что в номере спят — или что спит там одна Фаина, его могли и не отслеживать…
Фаина накрыла ладонью его руку. Тонкие пальцы подрагивали. Глаза уже успели привыкнуть к темноте, и Мазур встал, прокрался на цыпочках в комнату. Прислушиваясь к доносившемуся из прихожей тоненькому металлическому похрустыванию, достал кобуру из-под комом брошенных на стул джинсов. Оттянул затвор пистолета, воровато оглянувшись, — щелчок показался оглушительным.
Вернулся в другую комнату, повелительно стиснул руку Фаины повыше локтя. Она беззвучно поднялась, как сомнамбула, белым силуэтом, повинуясь его нажиму, скользнула в спальню.
Мазур прижался к косяку. С замком наконец справились, дверь стала тихонечко приоткрываться. Хорошо смазанные петли — а хозяйка она неплохая, в диком несоответствии с моментом подумал Мазур, — не издали ни малейшего скрипа.
Он ждал, держа пистолет дулом вверх, напрягшись. Ощутил не ушами — кожей — шевеление совсем рядом. Кацуба сокрушался, что никак не удается взять языка? Вот и удобный случай…
Он действовал по схеме, подходившей для таких именно ситуаций, — пропустил крадущегося в комнату, мертвой хваткой зажал его правое запястье, в котором блеснул угловатый предмет, упер дуло в висок и прошептал:
— Тихо… Застрелю…
Спокойный шепот в подобной коллизии действует эффективнее самого грозного окрика, проверено на опыте… Мазур ощутил, как все тело схваченного пронзила молниеносная дрожь испуга. И помаленьку стал выдвигаться из-за косяка, оттесняя пленника в угол, одним ухом пытаясь слушать, что делается в коридоре.
Дальнейшее произошло молниеносно.
Незнакомец внезапно рванулся назад, в прихожую, дико вскрикнул. Краешком глаза заметив в погруженном во мрак коридоре нечто, слегка выделявшееся из темноты, Мазур отпрянул за косяк. И вовремя — сверкнула череда беззвучных вспышек, не менее дюжины, звонко разлетелось оконное стекло, находившееся аккурат напротив входной двери, рядом с Мазуром жутко забулькало, охнуло, обрушилось…
И снова вспышки — кто-то щедро поливал из бесшумки, от пуза веером… Упавший уже не шевелился. В спальне было тихо — Фаина, должно быть, крикнуть не в силах от страха…
В коридоре застучали удалявшиеся шаги. Мазур решился, рассчитанным прыжком переместился в прихожую — пригнувшись, прыгнув чуть ли не на корточках. Оттолкнулся, головой вперед вылетел в коридор, в полную темноту, упал, перевернулся, выбросил руку с пистолетом и нажал на курок.
Опоздал. Второй успел добежать до лестницы, заполошный топот затих где-то внизу. Пускаться в погоню бессмысленно. Уже третий час ночи, все в гостинице дрыхнут без задних ног, а на милицейский патруль, по счастливому стечению обстоятельств проезжающий рядом, рассчитывать нечего. Не побежишь же на улицу в одних трусах и с пистолетом…
Он поднялся, постоял, неизвестно на что рассчитывая.
— Эй! Только в меня не надо палить!
Слегка обмякнув, Мазур откликнулся:
— Подходи!
Кацуба подбежал — насколько удалось разобрать в полумраке, полностью одетый, с пистолетом в руке.
— Пронесся по лестнице, чуть перила не снес… — сообщил он. — Тут я и понял, что ты жив, иначе так не драпал бы…
— Кто? — глупо спросил Мазур.
— А я откуда знаю? — хмыкнул Кацуба. — Стрелять было поздно, свет вырублен по всем коридорам… Кажется, отъехала тачка…
— Так ты что, все это время…
— Ага, — сказал Кацуба. — Какой тут сон? Или меня пришли бы обижать, или тебя, или Фаину….
Мазур кинулся назад, торопливо зажег свет. Ну конечно, с ней ничего не случилось — сидела на постели, забившись в уголок, таращилась огромными испуганными глазами, моргала. Наконец узнав его, охнула, упала головой в подушку. Мазур неловко потоптался рядом, потом понял, что утешать ее бессмысленно, пусть уж лучше выплачется. Вышел в прихожую.
Кацуба стоял над трупом, склонив голову к плечу, разглядывал его с холодным профессиональным интересом. Зрелище было то еще, и Мазур побыстрее прикрыл дверь в спальню.
— Прелестно, — сказал Кацуба. — Это что, у его напарника нервы не выдержали? Выстрел я слышал только один…
— Вот именно, — зло сказал Мазур. — Бесшумка. Стал поливать, как из шланга… Надо же, и не почешется никто, никакого шевеления…
— Все добропорядочные люди спят, — хмыкнул Кацуба. — Выстрел был один, кто вообще не услышал, кто сквозь сон решил, что это ему примерещилось… Интересно, за тобой приходили или за ней?
— За ней, — сказал Мазур. — Меня с ней никто не видел. Решили, будто она что-то знает про брата…