Зинаида Григорьевна приняла Зов не колеблясь – она почувствовала, осознала, что встретила своих духовных Учителей. Даниил Энтин, позднее сменивший З.Г. Фосдик на посту директора Нью-Йоркского музея Н. Рериха, так вспоминал рассказ Зинаиды Григорьевны о ее первой встрече с Рерихами: «Зинаида Григорьевна подробно рассказывала мне о той первой встрече, о том, как просто ей было рассказано о существовании Учителей, о Шамбале, о миссии, порученной Рерихам в их служении Великому Братству» [306] . Размышляя о том, как складывался внутренний круг учеников и сотрудников Рерихов в США, Д. Энтин добавляет: «Что всегда поражало меня в этом рассказе, так это то, как легко, просто и быстро, без сомнений, все они приняли это, хотя не было ни доказательств, ни объяснений, которые могли бы удовлетворить скептический ум научного склада» [307] .
Доверенным сотрудником Рерихов стала не только Зинаида Григорьевна, но и ее муж Морис Лихтман, прекрасный музыкант, преподаватель фортепианной игры.
Эстер Лихтман
Еще одной участницей внутреннего круга сотрудников Рерихов стала Эстер (Эсфирь) Лихтман, родная сестра Мориса Лихтмана, первого мужа Зинаиды Григорьевны. Как и ее брат Морис, Эстер имела музыкальное образование и работала преподавательницей в Фортепианной школе Лихтманов (впоследствии – в Институте объединенных искусств).
Чета Леви-Хорш
В 1922 году к уже найденным Рерихами сотрудникам присоединилась супружеская чета Леви-Хорш. Для продолжения широкого культурного строительства, начатого Рерихами в США, необходима была финансовая поддержка. Однако найти состоятельных людей, способных стать меценатами, или спонсорами, культурных начинаний Рерихов, оказалось чрезвычайно сложно. В связи с началом широкой образовательной и культурно-просветительской деятельности Рерихи, по совету Учителя, подавали заявки на гранты (финансовую поддержку) в наиболее известные в то время благотворительные фонды Рокфеллера и Форда. Однако богатейшие люди Америки проигнорировали культурные начинания всемирно известного художника.
Но одного инвестора сотрудникам Рерихов найти все же удалось. В 1922 году Франсис Грант познакомила Рерихов с супругами Леви-Хорш. Луис Хорш, обеспеченный брокер, составивший себе состояние биржевой деятельностью, и его жена Нетти Хорш заинтересовались рассказом Франсис Грант о русском художнике и его культурной и духовно-просветительской деятельности. Личное знакомство Хоршей с художником и его семьей очень скоро переросло в сотрудничество – Хорши всерьез увлеклись идеями Рерихов и пожелали участвовать в начатом ими культурном строительстве. На долю Луиса Хорша выпала очень важная часть работы: будучи состоятельным человеком, он осуществлял финансовую поддержку некоторых крупных проектов Рерихов, в частности, строительства здания-небоскреба, в котором должны были располагаться все культурные учреждения, созданные Рерихами и их сотрудниками в США, включая музей Н.К. Рериха. Строительство этого здания началось через несколько лет после отъезда Рерихов из США в Индию и было закончено в 1929 году.
Увы, забегая вперед, надо отметить, что решение Хоршей присоединиться к культурно-просветительской деятельности Рерихов стало роковым для всех. После 14 лет теснейшего сотрудничества стал очевиден отход Эстер Лихтман и Хоршей от Рерихов и Учителя М., о чем Елена Ивановна была предупреждена в видениях, посылаемых ей Учителем. А в 1935 году эти три члена внутреннего круга совершили прямое предательство дела Учителя и вдобавок ко всему ограбили Рерихов, путем преступных махинаций с документами захватив в свои руки здание музея Н.К. Рериха вместе со всей его коллекцией. Неизжитые чувства алчности и честолюбия возобладали над голосом совести, над первоначальными духовными порывами – и Хорши предали свою миссию, нанеся удар в спину и своим духовным учителям, и другим сотрудникам внутреннего круга.
Особую, глубинную роль в их духовном падении сыграла Эстер Лихтман; фактически она спровоцировала на предательство чету Хоршей, в душах которых все эти годы продолжала подспудно тлеть искра корыстолюбия. Конечно, влияние Э. Лихтман не оправдывает предательства Хорша – у него было право свободного выбора, никто не толкал его к предательству насильно. Он сам решал, как поступить, но в силу неизжитого стремления к обогащению он подпал под влияние Эстер Лихтман и также предал своих духовных Учителей.
Обращает на себя внимание тот факт, что Учитель М. с самого начала предупреждал Рерихов о нравственных слабостях, свойственных Хоршам, и о необходимости осторожности в отношениях с ними. В характерах Хоршей была ярко выражена привязанность к деньгам, богатству, собственности – с самого начала материальные интересы превалировали у них над интересами духовными. В мае 1922 года, сразу же после знакомства Хоршей с Рерихами, Мастер Мориа сказал: «Леви надо осторожно доверять» [308] .
Тем не менее Учитель неоднократно подчеркивал, что материальные интересы Хорша будут удовлетворены при условии его преданности делу: «Пусть Хорш потрудится – верну сторицею. И ему может принадлежать лучшая доля в Америке» [309] .
Жена Хорша Нетти была малообразованна и к тому же, как и ее супруг, весьма меркантильна и привязана к собственности. «…Пор[ума] не может усвоить общину» [310] , – сказал как-то о ней Рерихам Учитель. От природы, видимо, ее душа была чистой, но уровень ее духовного и интеллектуального развития был весьма невысок. Учитель говорил о ней Рерихам: «Урусвати, дух Порумы пощади, до малу нуждается в ласке. Мала как ребенок» [311] .
Однако, несмотря на все эти недостатки, Нетти Хорш была доверена важная работа просветительского характера, связанная с распространением в США нового философского учения, переданного Рерихам, – Агни-Йоги, или Живой Этики. «<…> Порума должна готовиться к высокой судьбе. Новое учение она укрепит в Америке. Порума не должна остаться на ничтожном плане. Она учению послушна» [312] , – говорил о ее роли Учитель.
Знакомство с идеями Рерихов увлекло и зажгло Хоршей; их материальные интересы, казалось, отступили на второй план перед величественной картиной открывшегося им нового знания и духовной миссии, которую доверил им Учитель. Однако, как выяснилось впоследствии, даже их присоединение к сотрудникам внутреннего круга и многолетнее общение с Рерихами не смогли окончательно переродить их моральную природу, освободить ее от привязанности к богатству. Алчность и жажда наживы продолжали тлеть в их душах подобно незатухающей искре и при наступлении периода испытаний – активного воздействия сил зла – обернулись настоящим пожаром, уничтожившим все их духовные накопления.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
