конях, а кто на куда более экзотичных зверях. Он закрыл дверь и, оставшись наедине со служанкой спросил:
— Я понимаю их злобу… Но почему она настолько сильна?
Служанка заговорила с искренним восхищением в голосе:
— Госпожа Емали является самым невероятным и влиятельным темным эльфом на всем континенте. Она руководит всей политикой дроу, пусть и не каждый совет признается в этом. Может повлиять на Королей Людей. Совет лесных эльфов слышит ее слово. Она вправе приходить на Совет Белых Эльфов, чего не мог себе позволить себе темный с сотворения мира. Гномы с ней обсуждают строительство своих городов. Ее решения и идеи приносят прибыль, сулят развитие и рост всем народам нашей земли. Она словом вершит судьбы народов и вам, сэр Самариаль, не хватит всей вашей жизни, чтоб сыскать хоть одного, кто ей недоволен. Даже самые мерзкие завистники с ней не решаются вступать в спор из страха неизбежного поражения. Более сотни лет самые великие из мужчин искали ее внимания, но вот появились вы и первый попали в ее спальню.
Самариаль посмотрел на меч. Он как никогда пожелал себе смерти. Осознать, что ты встал рядом с такой леди… Осознать все то внимание… Если Танисса сулила смерть быструю, здесь ему не позволят умереть быстро. Жизнь в один миг решила его право на ошибку, на право сказать любое лишнее слово. Карета прибыла, и Самариаля проводили в кабинет к главе всей семьи Архорамом Масшалите. Если комната Емали восхищала простой изысканностью, кабинет отца отличался строго военной функциональностью. Самариаль смотрел на главу семьи. Эльф в почтенном возрасте сидел за столом и писал некое письмо. Служанка, что сопровождала Самариэля, Самариэль и старший сын Ашлохан Масшалите замерли, никто не смел потревожить Главу. Он дописал письмо. Поставил туда свою личную печать и запечатал. Встал из-за стола и подошел к сыну, протянул письмо:
— Найди отца Самариаля Аспошала и лично ему в руки отдай.
Ашлохан наклонил голову в почтение к отцу:
— Правильно будет мне исполнить роль гонца?
— Я хочу, чтоб до того, как его отец откроет письмо, он знал, насколько серьёзно каждое слово в нем. И ответ дал тебе сразу!
Архарам встал перед Самариэлем:
— Так значит, ты не умер. Выжил после осквернения воли Посланницы Богини, Побега на другой край земли, Встречи с Таниссой Джандарка и вернулся живым с ритуала, где был объявлен жертвой. Теперь моя любимая, единственная дочь выбрала тебя в женихи. Не много ли удачи для такого как ты?
Самариаль с трудом находил себе силы дышать:
— Я не знаю. Я готов скрыться в самые дальние пещеры.
Ашлохан положил рука на меч:
— Ты хорошо подумал?
Тут все присутствующие почувствовали чужое присутствие. Служанка встала на колени и наклонилась, коснувшись лбом пола. Старший сын склонился на одно колено в почтении, глава вежливо поклонился всем корпусом. Самариэль узнал Посланницу Масошроните и замер не представляя, что ему делать. Архарам с почтением обратился:
— Приветствую Посланницу. Чем могу быть полезен вам?
— Хочу спросить, что вы решили по поводу судьбы Самариэля?
— Вправе ли я знать, почему вы его защищаете?
— Ваша дочь знает ответ. Думаю, я не стану разглашать её секрет. Ваш ответ?
— Я пообещал свой дочери свадьбу и дал себе право распорядиться словом старшего сына, пообещать, что Самариэль через полгода предстанет перед обществом достойным дроу.
Раздался скрип стали о камень. Самариэль бросил взгляд на Ашлохана и увидел, как под его рукой треснуло каменное покрытие пола. Посланница снова обратилась к главе:
— Вы готовы обещать, что он не погибнет?
— Да. Я надеюсь, он сам совершит достойную глупость и заслужит погибель. Братья желают его смерти и не упустят шанса.
— Ашлохан встань. Я хочу к тебе обратиться.
Дроу встал и посмотрел на Посланницу, она улыбнулась:
— Ты не станешь подставлять Самариэля намеренно? Обучишь?
Ашлохан сжал кулаки до скрипа металла:
— Да. Он сам снова все испортит.
Посланница перевела взгляд на Архарама:
— Я услышала вас. Прощайте. Не стоит искать со мной встречи.
Мгновение, и в комнате исчезло давление. Глава семьи обернулся к Самариэлю:
— Многие воины на пути идут по краю пропасти. Лучшие идут по лезвию меча. Путь великих воинов всегда на острие. Тебе предстоит пройти по тени острия клинка. Я могу тебе гарантировать, что за тобой будут следить с самым пристальным вниманием каждое мгновение твоей жизни. За любым твоим движением или любым звуком, что ты смеешь произнести. Я, из уважения к сложности пути, могу предложить тебе смерть в одно мгновение. Сейчас же. Только пожелай.
Самариэль собрал крошки своей воли:
— Я сделаю все возможное, чтоб исполнить все требования.
Архарам прошёл за стол и сел:
— Ашлохан, отправляешься с письмом. Я хочу сегодня быть уверенным, что его отец точно поймет всю серьёзность ситуации и даст максимально серьёзный ответ. А второе — убедись в его молчании. Именно молчании! Никто не должен знать. Слуга, забирай этого, и чтоб через десять дней его речь, движения и поведение не вызывали у меня отвращения. На некоторое время братья Емали останутся в её поместье, ни один незваный гость вас не посетит, и, если потребуется помощь в воспитании, они тебе помогут. Помни! Об этом создании, никто не должен знать.
— Как пожелаете. Что делать, если распоряжения Госпожи Емали пойдут вразрез с вашими?
— Отправишь мою дочь ко мне.
— Будет исполнено. Сэр Самариэль, пойдемте.
Самариэль последовал за служанкой, и вскоре они в карете отбыли назад в поместье. Ашлохан посмотрел на Отца:
— Почему?
Глава рода глубоко вздохнул и позволили себе показать на лице усталость:
— Много лет назад, когда я был ещё молод, я учился на воина. Снова и снова мы сражались с мастером, и вот в один день я смог одержать все победы в спаррингах. Мастер тогда под вечер смотрел на меня с гордостью: "Сегодня прекрасный день. Я смог воспитать воина лучше себя". Я тоже смог воспитать дочь невероятно умнее и хитрее меня. Но радости от этого не испытываю.
Ашлохан во время этих слов сел напротив отца. Снял с пояса фляжку, сделал пару глотков. Протянул отцу:
— Выпей. Солдатское. В иное время тебе такое нельзя по статусу.
Отец взял и сделал пару глотков. Сын продолжил:
— Тебе хоть удалось у нашего "Небесного феникса" узнать почему?
Отец снова глотнул:
— Ты уверен, что хочешь знать?
— Да.
— Любовь.
Сын усмехнулся:
— Ты шутишь?
Отец сделал ещё пару больших глотков и вернул флягу:
— Это не шутки. Наш "Феникс" верит в чудеса и добро уже сотни лет. Сомневаешься, верит ли она в любовь?
