ярость.
Я села. Я могла бы найти его.
Или я могла бы вернуть его к себе. Необходимость расслабить весь хаос в его голове была сильной, и мне не хотелось размышлять о том, почему это случилось.
– Хэвок, – всего лишь его имя. Все, что требовалось для того, чтобы мгновение спустя он уже стоял в дверях. Я погрозила ему пальцем. – Тебе тоже нужно поспать.
– Ты должна была заснуть, – сказал он.
– Не могу спать, когда гигантский скандинавский принц так шумит. Твои эмоции колеблются между страхом и яростью. Это тревожит, – заметила я. – Я не трону тебя. Со мной твоя невинность в безопасности, – пообещала я, передвинувшись на край перины.
– Может, и так, но я не могу гарантировать того же взамен. – Нашей связи словно стало весело от его слов.
У меня пересохло во рту, а усталость и изнеможение сменились вспышкой жара.
– Никто из нас не заснет, если я лягу с тобой. – Он зашел в комнату.
– Что ж. Надеюсь, я не засну посреди процесса. Это было бы неловко. Для тебя, конечно. – Я ухмыльнулась, когда он подошел к краю импровизированной кровати и снял рубашку, а затем и джинсы.
Я же все еще была одета, но мне не пришлось долго думать об этом.
Он встал на колени и принялся стягивать с меня одежду, пока я не оказалась обнаженной. Его ладонь скользнула по моей руке, ключице и груди, переходя вниз и останавливаясь на изгибе моей талии. Я тоже позволила своим рукам путешествовать, касаясь его лица и шрама. Гадая об его истории.
Я знала, что он, вероятно, никогда мне не расскажет о нем.
Потому что мы не были влюбленной парочкой, которая могла легко поделиться друг с другом своими самыми темными тайнами. Это была просто… Необходимость.
Он наклонил голову и, прикоснувшись губами к моему подбородку, двинулся дальше вдоль шеи.
Я выгнула спину, молча умоляя его оставить следы от поцелуев на других частях тела. Низкий гортанный рык вырвался из него, когда он прижался телом к перине и опустился губами ниже.
Моя – пронеслось слово между нами.
Не любовь. Обладание.
От моей волчицы последовала ответная реакция. Она тоже заявляла на него свои права.
Мой.
Я бы приняла его.
Его рот опустился на один из моих сосков; он глубоко втянул его, посасывая, а затем зарычал и отпустил. Звук вибрировал во мне, словно я стала камертоном. Я изо всех сил старалась не забывать дышать, когда он отпустил меня и опустился ниже по моему телу, продолжая кусать и оставлять следы на коже.
Обладание.
Моя.
Я впилась ногтями в плечи Хэвока, оставляя следы на его широкой спине.
Я не могла дотянуться до него, так как он уже перешел со своими жаркими поцелуями к теплому местечку между бедер. Его зубы нежно коснулись чувствительной плоти, а затем он начал посасывать мой клитор. Тот в ответ на ласку запульсировал, подталкивая меня к краю наслаждения.
Хэвок поднял на меня взгляд, его глаза сверкали жаром, который точно мог растопить лед. Но вместо этого темное пламя прижало мое тело к перине, пока его рот и прикосновения уносили меня подальше от реальности.
Я изо всех сил пыталась дышать, но полностью сдалась, когда он вошел в меня пальцами и начал то вводить их, то убирать, требуя, чтобы я отдала ему контроль.
Я хваталась за края перины, когда напряжение и удовольствие нарастали волнами, которые приближали меня к высшему удовлетворению. А затем отступали.
Потребность и желание. Вот все, что я могла чувствовать. Мое тело было напряжено, пока Хэвок удерживал меня на краю удовольствия, которое так громко звало. Я приближалась к оргазму, но Хэвок не давал мне ощутить нарастающее удовольствие, пока я не покрылась потом, а мое тело не загудело и не затряслось от каждого неторопливого движения его языка.
– Ты близко? – пробормотал он во внутреннюю часть моего бедра.
Я ахнула, когда он подул на мой пульсирующий клитор.
Хэвок поднялся обратно ко мне так, что я ощущала своей кожей каждый миллиметр его тела. В следующую секунду он уже медленно, сантиметр за сантиметром, толкал в меня свой член. Я закинула ногу на бедро Хэвока и быстрее попыталась притянуть его к себе.
Я выгнула бедра, и он встал на колени, схватив меня за задницу двумя руками.
– Смотри на меня, – прорычал он.
– Ты первый, – прошептала я.
Его глаза не отпускали мои, когда он притянул мое тело к себе и вошел настолько глубоко, насколько мог.
Держась за мою задницу, он начинал то скользить внутрь, то выходить. Каждый раз наклоняя мои бедра, он следил за тем, чтобы кончик члена терся о клитор.
Мне хотелось выгибаться и метаться, но я оставалась неподвижной, наблюдая за тем, как он двигался все быстрее с каждым толчком.
Быстрее. Глубже. Сильнее. Шлепки наших влажных тел, а также прерывистые вдохи и выдохи были единственными звуками, окружавшими нас.
Удовольствие снова росло, поднимаясь по моему телу, пока каждую часть меня не начало покалывать в ожидании исполнения его обещания.
Он застонал, прикрывая веки.
– Смотри на меня, – прошептала я, и его темные глаза приоткрылись шире. Я видела, что он изо всех сил старался сдерживаться. Чтобы мы оба метались между удовольствием и нарастающими сокрушительными оргазмами. Чтобы мы оба нуждались в освобождении и полностью отдавались этому моменту.
– Твое удовольствие – мое удовольствие, – сказал он, оттолкнув мою руку, которую я просунула между нами.
– Ох, черт, – вырвалось у меня, ведь я не понимала, как он собирался закончить…
Я захныкала, когда он перестал двигаться и крепко прижал меня к себе, оставаясь внутри, в то время как его рука нашла мой клитор, а его голова опустилась на мою грудь.
Губами, руками и членом он возвращал меня к этому сладкому и пряному удовольствию. Мое тело гудело и изо всех сил старалось сдержаться, пока напряжение росло и становилось сильнее.
И он снова сдержал меня, заставив парить где-то в небесах в моменте, который умолял с головой прыгнуть в него.
– Пожалуйста, – хныкала я, извиваясь под ним; мое тело больше не принадлежало мне.
Только теперь, когда умоляла, он сделал то, что я просила. Я почувствовала улыбку Хэвока на своей коже, когда его член скользнул глубже, губы сильнее впились в сосок, а палец на клиторе начал танцевать быстрее, заставляя меня переступить эту линию удовольствия.
– Кончай. – Он поднял голову, глаза горели жаром.
Одно слово, и я рухнула с этого самого края. Я не знала, кричала ли, не знала, перестала ли
