— Теперь все хорошо… вы в полном порядке… — Она говорила с ним так, как разговаривала со своими дочками, когда они, упав, разобьют коленку, и, пока врачи обрабатывали ему раны, нежно поддерживала его. Еще миг — и врачи уже делают ему операцию, она помогает им, а Ник остался где-то снаружи. Когда с этим раненым закончили, врачи попросили Лиану остаться и помочь накладывать повязки на ожоги, раны и обрубок руки, ампутированной у одного из спасенных. Это была ночь, которую им не забыть.
На следующее утро, в шесть, когда врачи смогли наконец присесть, они посмотрели записи. Всего на борт было принято двести четыре человека, спасшихся после взрыва «Королевы Виктории». Мимо проплывали сотни мертвых тел, а полтора часа назад к кораблю подошла спасательная шлюпка, где находились люди, пострадавшие совсем немного. Они были в состоянии самостоятельно подняться на борт, и их поместили в одну из приготовленных кают. Теперь в каждой каюте размещалось по двенадцать-четырнадцать человек — в гамаках, на койках, на матрасах, брошенных на пол. Столовая по-прежнему выглядела как лазарет, и повсюду стоял запах горелого мяса. Ожоги покрывали мазью и маслом. Тяжелее всего было промывать раны, и это выпало на долю Лианы — доктора по достоинству оценили ее нежные руки. Но сейчас, когда все было позади, ей казалось, что она больше не сможет сделать ни одного движения, все тело ныло — шея, руки, голова, спина. И все же, если бы сейчас внесли еще одного раненого, она немедленно встала бы с места и продолжала работать. Теперь в столовую стали заглядывать пассажиры с «Довиля». Все они сделали то, что могли. И сделали хорошо. Многие, пережившие взрыв на «Королеве Виктории», теперь будут жить благодаря их стараниям.
Для многих из тех, кто всю ночь работал на палубе, это было первое реальное столкновение с войной. Для врачей работа, разумеется, еще не кончилась, нашлись и добровольцы, вызвавшиеся помогать им по уходу за ранеными, пока судно не достигнет Нью-Йорка, но все-таки самое страшное было уже позади. В восемь утра «Королева Виктория» затонула С палубы «Довиля» в полном молчании наблюдали, как она погружается в пучину, изрыгая в небо клубы дыма и пара. Затем еще в течение двух часов капитан и члены экипажа внимательно просматривали поверхность моря. Ни одной живой души не осталось, волны мягко приподнимали только мертвые тела. Из поднятых ночью на борт девять человек уже умерли, уменьшив число живых до ста девяносто пяти. Раненых разместили в пассажирских каютах, а пассажиры в свою очередь будут спать в помещениях экипажа в гамаках и на походных матрасах, их багаж затолкали под койки и поставили в холл. В этом хаосе исключение сделали только для мадам де Вильер и ее дочерей, но Лиана настояла на том, чтобы ее каюту тоже использовали. В четыре утра она с помощью одного из матросов перенесла девочек вниз, в каюту первого помощника. Тот до конца рейса будет делить каюту с капитаном, а девочки разместятся на его узкой койке.
— А вы, мадам? — Матрос смотрел на нее с уважением — ведь она всю ночь работала, как Флоренс Найнтингейл. Но Лиана только пожала плечами.
— Я могу спать и на полу.
И она поспешила в столовую на помощь врачам — держать за руки, промывать раны, вправлять вывихи. Час за часом звук разрываемых на бинты простыней и стоны раненых стали такими же привычными, как шум моря. Но когда затонула «Королева Виктория», на палубе воцарилась полная тишина. Тогда капитан вновь обратился ко всем через рупор:
— Je vous remercie tous… Я благодарю вас… Сегодня ночью вы совершили невозможное.. и, если вам кажется, что в живых осталось слишком мало людей, вспомните о том, что погибло бы еще двести, если бы не ваша помощь.
Затем они узнали, что умерло еще тридцать девять раненых.
Пассажиры и члены экипажа работали посменно, стараясь поддержать жизнь в тех, кого они с таким трудом спасли, — главное было предотвратить инфекцию, которая могла унести еще много жизней или, что немногим лучше, потребовала бы новых ампутаций. Некоторые из раненых не приходили в сознание и бредили, но впоследствии умерло еще только двое, и постепенно все было взято под контроль. Врачи, как и Лиана, были готовы исполнять свои обязанности до самого конца пути, а ведь они не прошли еще и половины. День с лишним был потрачен на помощь людям с канадского судна, немало времени занимал и зигзагообразный маневр, а капитан теперь старался идти еще осторожнее, опасаясь встречи с немцами.
Только на второй день после спасательной операции Лиану уговорили уйти со своего поста в каюту первого помощника. Там она буквально рухнула на койку. Девочки гуляли где-то по кораблю — экипаж взял на себя заботу о них, и они теперь много времени проводили на мостике. Но сейчас, лежа на узкой койке, Лиана не могла думать даже о них. Казалось, она не спала уже годы. И лишь только она приняла горизонтальное положение, как немедленно погрузилась в темное забытье и уснула. Когда она проснулась, уже наступила ночь, а на корабле строго соблюдали затемнение. Откуда-то из темноты донеслись тихие звуки. Лиана села. Чужая постель. Где она? И тут она услышала знакомый голос.
— Ну как вы? — Это был Ник. Когда он подошел ближе, она смогла разглядеть его лицо в лунном свете, пробивавшемся сквозь незакрашенные участки стекол. — Вы проспали шестнадцать часов.
— Боже мой! — Лиана затрясла головой, стараясь окончательно проснуться. Она была в той самой грязной одежде, которую не снимала последние два дня, но Ник выглядел еще хуже. — Как раненые?
— Некоторым лучше.
— Кто-нибудь еще умер? Ник покачал головой.
— Пока нет. И можно надеяться, что теперь все дотянут до берега. Некоторые уже ходят по палубе. — Но куда больше его сейчас занимала Лиана. Она изумила Ника тем, что сразу стала незаменимой в операционной. Он видел ее всякий раз, когда приносил туда очередного раненого. — Вы не проголодались? Я принес бутерброд и бутылку вина.
Но от одной мысли о еде ей стало не по себе. Лиана уселась на койку и похлопала по краю рядом с собой, приглашая Ника сесть.
— Я не смогу проглотить ни куска. А как вы? Вы хоть немного спали?
— Я проспал достаточно. — Она увидела, что он улыбается, и глубоко вздохнула. Что им вместе пришлось пережить!
— А где девочки?
— Спят в моем гамаке наверху, на палубе. Они прекрасно устроились, и за ними присматривает офицер. Спят, закутавшись в одеяла. Я не, хотел, чтобы они шли сюда и будили вас. — Он помолчал. — И все-таки, Лиана, вам надо поесть.
Теперь, когда на корабле оказалось втрое больше людей, все жили на урезанном пайке, но повар творил чудеса, и все, по крайней мере, чувствовали себя сытыми. Чудесным образом появились кофе и виски, которых пока хватало. Ник протянул Лиане бутерброд и вынул пробку из початой бутылки вина. Затем он достал из кармана чашку и налил ей.
