Что там говорил Исидро? Что вампиры, как правило, знают, когда по их следу идет человек? Гриппену было достаточно второй раз обратить на нее внимание в толпе…
Эшер еще раз произвел осмотр комнаты.
В ящике конторки он нашел несколько предметов, ранее Лидии не принадлежавших: маленький серебряный нож, револьвер, заряженный (он проверил) пулями с серебряными наконечниками. В спальне обнаружились химические приборы, микроскоп, солидное количество чеснока и бутыль без этикетки, которая, впрочем, оказалась не нужна – достаточно было вынуть пробку. Экстракт чеснока.
Даже работая на известный департамент, Эшер прежде всего оставался ученым; точно так же выслеживал он и вампиров – используя научные знания. Лидия, будучи врачом, пыталась защититься от вампиров с помощью медицины.
Медицинские журналы лежали грудой на ночном столике (Эшеру в свое время пришлось долго привыкать к обыкновению Лидии ложиться в постель с книгой). Из журналов торчали закладки; все отмеченные статьи касались либо патологии крови, либо источников легенд о вампирах, либо болезненно повышенных психических способностей. На полочке он нашел медицинский шприц и коричневый бархатный футляр с десятью ампулами нитрата серебра.
Ему понадобилось несколько секунд, чтобы вникнуть в смысл случившегося.
Она не взяла с собой ничего из приготовленных ею же средств защиты.
Медленным шагом Эшер вернулся в комнату. Там стояла хозяйка, испуганно оглядывая бумажный шторм и карту Лондона, похожую на карту боевых действий. Это была маленькая смуглая женщина несколькими годами старше самого Эшера. Взглянув на него, она сказала:
– Я принесу вам немного шерри, сэр.
– Благодарю вас. – Эшер присел на стул перед конторкой. Если и была в нем остаточная слабость, то он уже этого не чувствовал.
Много лет назад (после Претории) он пытался поправить свою жизнь, пытался снова связать воедино клочья своей истрепанной души. У него была девушка в Вене, куда он приезжал раз двенадцать ради сбора информации, и он бросил ее, фактически предал. Сделать это было далеко не просто, но он решил начать все сначала – ожить, воскреснуть…
Если Лидия мертва, то у него просто не хватит сил пройти этот путь снова.
Губы его дрогнули в горькой улыбке – он вспомнил слова Исидро в салоне Элизы: «Не бойтесь, госпожа. Законы я помню». И пальцы вампира сомкнулись, как наручник, на запястье Эшера…
«Бойтесь, – подумал Эшер с тихой страшной решимостью. – Если вы прикоснулись к ней хоть пальцем…»
Внимательно и неторопливо он перечитал записи Лидии.
Некоторые из адресов были помечены звездочкой и только два адреса – двумя. Первый – Эрнчестер-Хаус.
Второй – старый дом возле Грэйт-Портленд-стрит; район, смутно ассоциирующийся с тусклыми георгианскими строениями, видавшими лучшие дни. Судя по записям, дом был приобретен в 1754 году шестым графом Эрнчестерским и передан в дар доктору Лайонелу Гриппену.
Солнце висело над Харроу-Хилл смутным оранжевым диском в заводской дымке, когда он отпустил кэб. Еще немного – и оно коснется крыш. «Бездна времени», – подумал Эшер. Ему бы очень хотелось знать, не было ли у Лидии запасного серебряного ножа. Ушла ли она из дому совсем безоружной, да и уходила ли? Гриппен мог просто ворваться и увести ее с собой.
Но откуда он мог узнать, кто она такая и где ее искать?
«Прекрати, – приказал он себе, потому что прогулка в Гайд-Парке снова проступила в его памяти, как кровавое пятно на ковре. – Об этом ты подумаешь позже». И с той же решимостью запретил себе размышлять, чем это «позже» может обернуться для них обоих.
Дом номер семнадцать по Монк-Серкл выглядел, как и окружающие его дома, весьма древним строением. Это были высокие здания из коричневого камня, двери для слуг располагались у них с тыла – это Эшер отметил, еще расплачиваясь с возницей.
«Хорошо, – подумал он. – То есть взлом можно обставить весьма интимно».
Неторопливо проходя мимо, он осмотрел забранные плотными ставнями окна и поискал обязательный вход в конюшни. Когда-то здесь были ворота, теперь от них остались ржавые столбы, привинченные к кирпичным стенам. В узком проходе стоял экипаж – коляска, на каких обычно раскатывают доктора. Отметив все возможные пути и препятствия на случай стремительного бегства, миновал коляску, поигрывая отмычкой в кармане. Хотел бы он знать, может ли Гриппен следить за ним во сне.
Если Гриппен вообще был здесь. Чарльз Фаррен упоминал о здании неподалеку от Эрнчестер-Хаус. А упорные поиски Лидии выявили еще несколько домов, принадлежащих вымышленным лицам, а проще говоря – все той же супружеской паре. Из рассказов Исидро следовало, что испанец довольно часто менял место ночлега – утомительное занятие, это Эшер знал еще по своим заграничным приключениям. Может быть, вампиры становятся самоубийственно беспечными, потому что устают быть похожими на людей?
«За некоторым исключением, – подумал он. – Минорит брат Антоний просто тихо сошел с ума».
Кто еще? Туллоч Шотландец, призрак церковного кладбища Сен-Жермен? Элизабет Белокурая, пившая порченую кровь больных чумой? Непредсказуемый Райс, которого никто не видел с 1666 года? Или еще более древний вампир, о котором даже легенды забылись, затаившийся в Лондоне…
Пока его не пробудил к действию Кальвар?
Эшер неслышно двинулся мимо почти пустых конюшен, контор, каретных дворов. Во многих строениях давно уже не было ни лошадей, ни экипажей; они были переоборудованы в склады или сдавались внаем за несколько шиллингов. Строение, примыкавшее к дому номер семнадцать, было особенно ветхим и грязным, двери висели на полуоторванных петлях, окна были выбиты. Дверь во двор стояла приоткрытой.
Эшер подошел поближе и почувствовал озноб. На внутренней стороне ворот он заметил две крепкие щеколды. Дальше начинался крохотный дворик, заставленный старыми ящиками и полусгнившей мебелью, и вел он прямо к дому. Мох рос на камнях мостовой, на утопленных в землю ступенях и вокруг дома. Слуги не пользовались кухней лет десять. Над кухней зияли, мрачные и черные, французские высокие окна; остальные были забраны ставнями.
Рациональный человек, англичанин двадцатого столетия, испытал бы чувство протеста при виде такой замкнутости. Эшер теперь не сомневался: это место посещали вампиры.
А ворота – открыты. Он оглянулся на коляску, стоящую неприметно в переулке и ждущую…
Кого?
Как бы желая усилить подозрения, мерин в оглоблях кашлянул, тряхнул гривой и задумчиво пожевал железо мундштука. Последний луч солнца вспыхнул на медных частях упряжи.
Вампиры выезжают в коляске днем?
Тот, о котором он сейчас думал, вполне мог.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
