друга в спины, потянулись на выход.
***
Маргарет мерила шагами пещеру, судорожно кутаясь в плащ. Лошади фыркали, нервно пряли ушами и с подозрением косились на нее. От них исходило немного тепла, но она все равно продрогла до самых костей. Стуча зубами от холода и волнения, она напряженно вслушивалась в каждый шорох, но снаружи лишь завывал ветер, гуляющий между холмов.
Что, если горцы не вернутся? Вдруг их тоже схватят и бросят в тюрьму! Или убьют… Что делать ей, если до утра сюда никто не придет? Возвращаться к мужу? После того, как он застал Кайдена в ее спальне?
Подойдя к лучине, торчащей из щели между камней, Маргарет протянула руки к тлеющему огоньку, чтобы хоть немного согреться. Нет, к мужу она не вернется. Ни за что! Он — грязный извращенец, и она не собирается спать с ним после того, как его детородный орган побывал в заднице у его дружка.
«Какая же я дура! — терзалась Маргарет. — Ну зачем я вышла замуж за этого подлеца?»
А теперь Кайден в плену, а она — здесь, одна, в холодной пещере, в компании толстоногих приземистых лошадей. Если до утра никто не объявится, то придется сесть на одну из них и отправиться в Лондон. Мать не слишком обрадуется ее позорному возвращению, но ей больше некуда пойти.
Терзаясь тревожными мыслями, Маргарет потеряла счет времени и не могла сказать, прошел час, два или три, прежде, чем снаружи затрещали кусты. С дико бьющимся сердцем она отпрянула вглубь пещеры и затаилась. В тусклом свете лучин показались фигуры. Прищурившись, она различила шотландские пледы и с облегчением выдохнула. Вернулись!
Хэмиш и Эбигейл вели под руки изможденного подростка в грязной рубахе, а Каллум и Руперт помогали передвигаться его отцу. За ними вошли остальные. Кайдена среди них не было. Внутри все оборвалось. Неужели его не спасли?
Но вот в гроте появился еще один человек. Он шел, понурившись и едва переставляя ноги, шаркая как древний старик. Босой, без рубахи; его наготу скрывал лишь кое как обмотанный вокруг туловища плед. Маргарет не сразу узнала его, так как не привыкла видеть без бороды. Но это был Кайден! Он жив! Жив! И даже не ранен… по крайней мере, на первый взгляд.
Эбигейл засуетилась вокруг юного Алистера. Его рубаха на спине побурела от крови, так же, как и рубаха его отца.
— Нужно его уложить! Я должна осмотреть его раны, — отрывисто сказала Эбигейл, озираясь по сторонам. — Кто-нибудь, дайте плед!
Шотландцы переглянулись. Каллум растерянно взъерошил непокорные кудри.
— Черт, я хотел взять запасной, да что-то запамятовал, — пробормотал он.
— Давай свой! — скомандовала Эбигейл.
— Но у меня под ним ничего нет, — запротестовал тот.
— Совсем ничего? — хохотнул Хэмиш. — А чем же ты тогда ссышь?
Остальные загоготали. Даже Маргарет невольно улыбнулась, хоть и нашла эту шутку невыносимо пошлой.
Лишь на лице Эбигейл не отразилось ни тени веселья. Она решительно подошла к Каллуму и схватила за поясной ремень.
— Хватит зубоскалить! Давай сюда плед!
— Помогите! Раздевают! — заверещал тот. — Киран, приструни свою жену!
— Мне еще жить не надоело, — слабым голосом отозвался Киран. — Поверь моему опыту, дружок, лучше сделай, как она говорит.
Эбигейл ухмыльнулась и с такой силой рванула плед, что Каллум крутнулся волчком. Прикрывая пах довольно короткой рубахой, он стыдливо забился в угол, а Эбигейл расстелила свой трофей на земле и уложила на него сына. Она принялась хлопотать над ним, требуя от окружающих то виски, чтобы очистить раны, то рубаху, чтобы разорвать на бинты.
Шотландцы разбрелись по пещере, возбужденно переговариваясь в основном по-гэльски. Маргарет догадалась, что они обсуждают удачный набег и хвастаются, кто какие подвиги совершил. По обрывкам английских фраз она поняла, что им удалось беспрепятственно пройти по тоннелю, перебить караульных и ворваться в тюрьму.
Фляжка гуляла по кругу, взрывы хохота раздавались то тут, то там. Во всей этой суматохе, Маргарет совсем потеряла Кайдена из виду. Оглядевшись по сторонам, она обнаружила его в темном углу. Он сидел, понурившись, уронив на руки лицо. Сердце сжалось. Почему он молчит и не участвует в общем веселье? Что с ним произошло?
Она подошла поближе и замерла в нерешительности. Надо что-то сделать, что-то сказать. Все ведь кончилось хорошо. Она осторожно тронула Кайдена за плечо. Тот вздрогнул и поднял голову. Маргарет ужаснул взгляд его воспаленных глаз. Они смотрели сквозь нее, куда-то вдаль, как у слепца. Но через пару секунд Кайден сфокусировался на ней, и его лицо просветлело.
— Ты здесь, — тихо выдохнул он.
Маргарет кивнула. Она хотела сказать что-то еще, но всхлипнула, и по щекам потекли слезы. Что-то было не так. Что-то произошло за эти несколько часов, отчего Кайден стал таким… таким… словно дерево, сломленное бурей.
— Ну же, девица, не реви! — хрипло произнес он, затем поднялся на ноги и погладил ее по плечу. — Я же еще не помер.
К ним подошел Хэмиш.
— Кай, пора выдвигаться, — сказал он. — Нужно убраться подальше, пока не рассвело.
— Куда? — глухо бросил Кайден.
— К Дункану, куда ж еще?
— Я к Дункану не поеду.
— Не поедешь? Почему?
— Не хочу.
Маргарет удивленно взглянула на Кайдена, но промолчала. Собственно, его можно понять, если учесть, что Дункан огрел его по голове и бросил в подвал.
— Что значит «не хочу»? — Эбигейл вклинилась в разговор. Она сердито смотрела на брата, уперев руки в бока. — А куда нам податься, скажи на милость, дорогой брат.
Кайден молчал, стиснув губы и бездумно уставившись сквозь сестру. Эбигейл и Хэмиш переглянулись.
— К нам нельзя, — задумчиво протянула Эбигейл, — этот недоносок первым делом нагрянет туда.
— К Дункану он тоже нагрянет, — буркнул Кайден.
— У Дункана есть воины и толстые стены, — парировала сестра. — Он сумеет нас защитить.
— Вот только захочет ли?
— А куда он денется? Мы — его родня.
Кайден презрительно хмыкнул и сплюнул на пол. Когда он вновь поднял голову, Маргарет заметила на его шее багровую полосу. Боже! Его душили? Она пригляделась. На лодыжках и запястьях тоже виднелись красные следы. Его заковали в кандалы, душили и… что еще?
— Пусть только попробует вас прогнать! — пробасил Хэмиш. — Мы с парнями ему яйца открутим — все равно от них никакого толку.
Остальные дружно заржали и заулюлюкали.
— Оторвем и скормим свиньям! — выкрикнул Каллум.
— Все равно, он ни одной бабе не может брюхо надуть, так что потеря невелика.
— Да он просто не знает куда совать!
Горцы принялись наперебой потешаться над мужскими способностями лэрда Дункана и бахвалиться, в какой позе лично они оприходовали бы Гленну,
