– Конечно, поиграем! И не раз! – повторил Филлипок. – А обижаться не стоит, уважаемая. Чего вы так завелись, это всего лишь игра!
– Очередь Филлипка! – торжественно произнес Казанова. – Готов?
– Как тебе сказать? – почесал затылок Филлипок. – В принципе, готов.
– Начинаем! – скомандовал Фимка. Он был в восторге и с радостью ждал продолжения. Все уставились на Филлипка, и тот направился к своим дипломатам, открыл один из них, где показались пачки денег, аккуратно перевязанные резиночками. Теперь Филлипок смотрел на них, не отрываясь. Он был словно под гипнозом. Он не мог отвести от них взгляд. Остальные тоже пристально уставились туда и завороженно смотрели. Вдруг услышали:
– Почем деньги?
Перед ними стоял паренек лет пятнадцати. Он с интересом взял одну пачку, покрутил ее в руках, словно это была жвачка или еще какая-нибудь мелочь, а не куча денег, и повторил вопрос:
– Почем ваши фантики?
– Фантики? – не понял Филлипок, потом выхватил у него пачку и положил на место. Захлопнул перед его носом крышку и произнес:
– Не продается!
– Да? – удивился парень. – Ну, как знаете, – и пошел дальше.
Теперь Филлипок сидел, вжавшись в скамейку, и размышлял. По лицу его потекла капля пота, глаза были сосредоточенными, злыми.
– Ну, что будем делать? – спросил Казанова.
– Как будем жертвовать? – поинтересовался Фимка. – Давай, начинай, люди ждут.
– Ага! Сейчас! Вот так возьму и два миллиона начну раздавать. Подарю! Я что сумасшедший?
– Можно перевести по безналу, – произнес Фимка, – можно оставить на скамейке и отойти. В чем проблема?
– Деньги нужно зарабатывать – это тяжелый труд, а я их просто так раздам? Что они такого сделали, чем заслужили? Кто они такие? Убогие! А я их тяжелым трудом зарабатывал, а теперь, значит, буду раздавать. Эти люди не заслуживают таких денег, – уже кричал он. – Пусть работают, пусть носом землю роют. Подарить! Два миллиона! Ха!
– Как же быть? – спокойно поинтересовался Казанова.
– За такие деньги нужно бороться, грызть булыжник на мостовой, пальцы стирать в кровь, а я их подарю. Развею по ветру! Сейчас!
Неожиданно вскочил, схватил чемоданы и кинулся к спасительному особняку.
– Куда? Стой! Так не по правилам! Стой, кому говорят! – летело вдогонку. Но он, подбежав к подъезду, остановился, повернулся и произнес:
– Оставайтесь здесь.
Все в недоумении проводили его взглядом, посмотрели на закрывающуюся дверь и стали ждать. Через пару минут на крыше двухэтажного особняка появилась его фигура. Он открыл один из дипломатов, достал толстую пачку денег, любовно вынул одну купюру, подержал и бросил вниз. Он провожал ее взглядом так, словно готов был отправиться вслед за ней. Погода была безветренной, и та, как бабочка, плавно спланировала, упав прямо в лужу. Все с интересом на нее посмотрели. Потом снова и снова Филлипок доставал по одной зеленой бумажке и бросал вниз, но толку никакого. Люди равнодушно проходили мимо, не замечая.
– Не жадничай! – крикнул Фимка. – Давай целую пачку!
– Ага! Щас! Целую пачку! Размечтался! – отозвался Филлипок, но достал уже несколько купюр и пустил их в свободный полет. Их постигла та же участь. Люди продолжали идти, не замечая, а зеленые бумажки сиротливо валялись на мостовой, и никому они были не нужны. Вдруг какой-то мальчик лет пяти, сидя коляске, протянул руку, поймал одну и с восторгом отдал ее маме.
– Что это? А ну-ка брось сейчас же! – воскликнула она, и рассмотрев, добавила: – Всякую дрянь подбирать!
Выкинув ее, пошла дальше. Филлипок не выдержав такого, с силой размахнулся и бросил целую пачку денег вниз. Те разлетелись в разные стороны и зеленой стайкой, переворачиваясь и кувыркаясь, устремились к земле. Они падали к ногам прохожих, попадали им в лица, те отмахивались, не глядя и не понимая, но кое-кто уже начинал приостанавливаться, замирая на месте. Где-то они уже видели это. Где? Точно не под ногами. И было это очень знакомым. Волшебные зеленые бумажки – что же они им напоминают? Вдруг один наклонился и схватил купюру, другой с интересом остановился рядом, огляделся, взглянул на крышу, и заметил Филлипка.
– Думал, настоящая? Смотри! – сказал он первому и показал наверх. Человек с купюрой в руках тоже увидел Филлипка, отбросил зеленый фантик и покрутил у виска:
– Сумасшедший? – крикнул он тому, – Псих?
– А я все-таки возьму, – ответил кто-то рядом, – как настоящие, внуку подарю.
– И я, пожалуй, возьму, почему бы и нет? – произнесла пожилая дама.
– Еще? – крикнул Филлипок.
– Спасибо! Не надо! Оставь свои фантики себе, – кричали люди, – В детстве не наигрался?
Филлипок со злости раскрыл сразу же несколько пачек и швырнул их вниз.
– Не наигрался, – рявкнул он.
И вдруг какой-то человек начал бегать по улице, лихорадочно их собирая. Делал он это молча, сосредоточенно, ни на кого не глядя. Сейчас он вытягивал лотерейный билет. Главное – успеть, главное оказаться первым, пока эти тупицы стоят и не понимают.
– Эй! Парень! Ты чего? А ну-ка стой! Куда тебе столько?
И тут началось. Теперь все бегали, наклонялись, подбирая заветные бумажки, больше не разглядывая, клали их в карман. Народу собиралось все больше. Некоторые с недоумением подходили, не понимая, смотрели на ползающих, бегающих, прыгающих людей, потом стремительно бросались в эту кучу-малу и делали то же самое. А Филлипок все бросал и бросал. Филлипок входил во вкус. Поражало одно – люди делали это совершенно молча. Не сговариваясь, делали одно и то же, и были поразительно друг на друга похожи. Иногда кто-то вскрикивал, если его случайно толкали, но умолкал, продолжая сосредоточенно шарить руками по мостовой. Людей становилось все больше. Уже сотня, уже другая. Начиналась давка.
Филлипок теперь работал, не покладая рук, он лихорадочно срывал резинки и виртуозно, как фокусник, подбрасывал пачки денег, которые рассыпались, зеленой стайкой устремляясь вниз. Лес рук поднимался над головами, кто-то еще пытался найти их на земле, наклонялся, падал, сбиваемый с ног, но продолжал ползать. А молчание превращалось в какой-то рык, в стон, в протяжный гул. Не было слов, и только зловещее мычание зависло в воздухе. На небольшой улице, зажатой со всех сторон старинными домами, уже собралось около тысячи, и теперь они напоминали сплошной ковер из тел, воздетых рук, голов, а Филлипок все продолжал бросать.
Лея обернулась, с беспокойством посмотрев на Фимку, но тот стоял, с удовольствием и азартом наблюдая. Королева сузила глаза и тоже пристально смотрела. Очевидно, это зрелище ей было по вкусу. Она уже забыла о недавнем своем мученическом поступке и теперь получала искреннее удовольствие. Чем быстрее собиралась толпа, тем больше зверели люди, они прыгали, кричали от боли и азарта, толкались, наступая друг на друга, кто-то падал, с трудом отползая в сторону, не в силах встать, но поднимался и вновь бросался туда. Некоторые, у кого уже не хватало сил, забирались в лужи, вылавливая оттуда заветные бумажки. Были они ужасно перепачканы грязью. Казанова спокойно посмотрел на Лею и спросил:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
