Плотник сказал хмуро:
– Не только от цинги… Каждый глоток воды бережем. Половина команды слегла от голода, остальные тоже скоро… Чижало.
– Возвращайтесь,- повторил Назар громко и радостно. Был счастлив, что первым принес скитальцам весть об освобождении от страшной клятвы, из-за которой они скитались по морю.
Плотник что-то крикнул капитану. Назару Ван Страатен казался похожим на каменный памятник, намертво всаженный в деревянную надстройку корабля. Стоит, разглядывает в подзорную трубу кромешную тьму, нипочем ему буря, нипочем лишения…
Ван Страатен ответил резко и категорично. Назар вздрогнул, ощутив по тону отказ. Плотник несколько мгновений раздумывал, опустив голову, потом сказал раздумчиво: - Верно сказал… Что значит, грамоте обучен.
– Что? Что он сказал?
Цепляясь за выступы, канаты и скобы, которых в изобилии натыкано всюду, Назар пробрался к человеку за штурвалом, возле которого застыл капитан, все еще не отрывавший глаз от подзорной трубы. Плотник оставил канаты и тоже подошел к ним.
– Почему не хотите вернуться? - спросил Назар.
Плотник перевел. Ван Страатен смотрел в темень, которую лишь изредка разрывали молнии, освещая проемы в бешено мчащихся облаках, но и там был такой же ужас, как и на море.
– Я давал слово,- ответил он надменно,- и я его сдержу.
– Но проклятие потеряло силу!- закричал Назар.- Оно над вами не властно!
– Какое еще проклятие? - сказал Ван Страатен зло.- Мы поклялись обойти этот проклятый мыс!
– Но вы не двужильные! - заорал Назар.- Вы люди! Лю-юди! Корабль вот-вот рассыплется, люди болеют. Вы никогда не одолеете на этом корабле мыс Горн!
– Но никогда и не повернем обратно,- ответил Ван Страатен сухо и неприязненно.
Он так и не отнял от глаз подзорную трубу. Назар ощутил отчаяние и злость. Что он там увидит в эти стекляшки, в кромешной тьме, где пасуют и радары? Что сказать еще, как переубедить?
Идиотское рыцарство, ложное понятие чести - все это вскоре погубит корабль и команду. И то чудо, что продержались столько.
Измученные, голодающие, закоснелые в предрассудках - что они знают о новом, сверкающем мире?
– Вы погибнете! - крикнул он снова.
– Но честь останется жить.
А плотник, смягчая резкость капитана, попытался растолковать:
– Разумеешь, и так слишком много таких, которые рады отречься от слова, чести, правды, дай только повод… Нам надо итить на шторм! Если не свернем, то, может, и там, на суше, хоть кто-то не свернет, не отступит…
– Но при чем тут все это!
– При том. Эх, не разумеешь… Что ж, может, теперь на суше и вправду другие понятия…
– Да, у человечества другие понятия!
Плотник хмыкнул, неодобрительно покрутил головой.
– Ишь, у человечества… А мы - не человечество? Те, кто Русь крестил, кто Киев строил,- это не человечество? В человечестве мертвых больше, чем живых, и все голос имеют!… Помни это, паря. И понимай. Понимай!
Назар ухватился за последнюю соломинку, за последний шанс вернуть скитальцев в порт:
– Стойте, сейчас же период солнечных пятен! Да-да, большие вспышки на Солнце. По всей Земле идет ритм подавления активности!
– Плевать,- отрезал плотник.- Мы не суеверные. Небесные светила командуют слабыми и трусливыми. А у нас и звезды выстраиваются так, как надобно нам.
Он сказал это с таким бешеным напором, что Назар невольно взглянул на небо, и ему показалось в страхе, что с детства знакомые созвездия, подчиняясь чудовищной воле этих грубых и невежественных людей, сошли с мест и стали на указанные им места.
Далеко впереди блеснула искорка. Исчезла на миг, сверкнула снова - уже ярче. Судя по скорости движения, спасательный катер. Курс держал прямо на каравеллу: радиостанция жилета подавала команды исправно.
Ван Страатен опустил наконец подзорную трубу, коротко отдал приказание. Плотнике удивлением взглянул на жилет Назара: - Будет исполнено, каптэйн!
Назар не успел опомниться, как его схватили, во мгновение ока перевалили за борт. Но не бросили, и он в страхе висел над бушующим морем, а внизу бежали тяжелые черные волны, провалы между ними выглядели бездонными.
Грудную клетку стискивали сильные руки, хватка была твердая.
Назар уловил над головой запах гнили - спутник острой цинги.
– За тобой идуть,- услышал Назар над ухом голос плотника.- В таком камзоле тебе надежнее, чем у нас!
Он дышал тяжело и надсадно. Потом его руки разжались…
Снова Назара захлестнула агония жуткого страха.
Его выловили через две минуты, как он вылетел за борт. Летучего Голландца уже никто не видел, да и что заметишь в такую бурю да еще в кромешной тьме!
Назар о встрече помалкивал. Какие у него доказательства?
А ставить себя в смешное положение кто рискнет в нашем мире, где никто никому не верит. Лучше подождать, пока капитан Ван Страатен все же обогнет мыс. Только бы выдержал корабль! Люди выдержат, только бы выдержал корабль…
А шансы на повторную встречу остались. Им предстояло снова идти тем же маршрутом, ибо лайнер все же зашел~ в подвернувшийся порт, чтобы благоразумно переждать бурю.
* * *
РОМАН РОМАНОВ РЕПОРТАЖ ДО ПОСЛЕДНЕЙ МИНУТЫ
Аллея Космонавтов особенно хороша в осенние дни. Косые лучи вечернего заката, просачиваясь через разноцветные листья ухоженных деревьев, скользят по бронзовым бюстам героев космонавтов, выстроившихся по всей аллее.
Для людей, идущих по аллее, привычный пейзаж. Одни спешат с озабоченными лицами, другие, прогуливаясь в окружении героев, беседуют о земных делах. Только два человека переходят не торопясь от одной скульптуры к другой, увлеченно переговариваясь, не замечают людского потока.
– Мне известно, что историю космонавтики вы хорошо знаете,- обращается к молодому человеку пожилой, высокий, атлетического сложения мужчина.- Но одно событие в истории освоения космоса, думаю, вам недостаточно знакомо и вообще изучено… Дело в том, что когда мы возвращаемся с успехами, победами, наш путь в космосе становится достоянием всех и каждого. Ну а уж если неудача или же…- Он сделал многозначительную паузу.- Тут уж следует вам самим все домысливать…
– Что вы имеете в виду? - заинтересованно спросил молодой человек.
– Я хочу показать вам памятник героя, о котором вы еще не знаете, и вам как журналисту и писателю-фантасту нужно подробнее узнать о величайшем подвиге этого героя.
Собеседники неторопливо прошли мимо целой шеренги бюстов героям космоса и остановились, вглядываясь в лицо бронзовой скульптуры человека с лысеющей головой.
– Вот,- обратился пожилой командир к молодому собеседнику, показывая на бюст скульптуры космонавта,- это Григорий Одинокое, рождения 2020 года. Он не только космонавт… Мы сегодня можем говорить о нем как об ученом. Да, да… Он преодолел все трудности подготовки программы космонавтов, чтобы работать в космосе во имя только проверки своей космологической гипотезы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
