пришла.
– Я не могу.
– У тебя критические дни?
– Да при чём тут? Нет, но…
Она попыталась вырваться, но Глеб не дал ей этого сделать, он нашёл её губы, и она поплыла. Он увлёк её к себе в комнату, рассуждая, что раз пришла, то надо расслабиться, не хотела бы не приходила, или просто обошлась бы звонком. Срывая с неё одежду, Глеб повалил её на кровать, она ещё пыталась сопротивляться, но его настойчивые ласки, ломали её волю. Через час у Полины начал настойчиво звонить телефон.
– Возьмёшь? – спросил Глеб и надавил ей на поясницу, чтоб она сильнее прогнулась. Полина стояла на коленях, спиной, поза удобная, если надо, может поговорить, ему это не мешает. Телефон всё звонил и звонил, на экране высвечивалось лицо и имя «Илья», но Глеб наращивал темп, пока она не вскрикнула и не упала, а он – на неё. А телефон всё звонил.
– Настойчивый парень, – прошептал сзади в ухо Глеб.
Полина тяжело дыша, зашевелилась, пытаясь сбросить Глеба с себя, наконец, он оставил её, и она, завернувшись в простыню, схватила телефон и выскочила на балкон, прикрыв дверь, и услышав вслед смешок. Она как последняя… истекала страстью, пока её замечательный парень искал её и волновался, нет надо заканчивать с этим. Поговорив со своим мужчиной, Полина вернулась в комнату и начала судорожно собирать по полу свои вещи.
– Уходишь? – закуривая, спросил Глеб.
– Ухожу и больше не приду.
– Как скажешь.
Он был не против отдохнуть и продолжить, но, в принципе, и поспать тоже было бы неплохо. Глеб был равнодушен, холоден и циничен, как раньше. Когда дверь за Полиной захлопнулась, Глеб погасил сигарету и заснул. Завтра снова учёба, тренировка, а потом кто знает? Сейчас его полностью устраивала его жизнь.
Но вот закончилась очередная сессия, впереди лето, захотелось новых впечатлений, отдыха.
– Володя, у меня для тебя прекрасная новость. На несколько месяцев я отправляю тебя в санаторий в Швейцарию. Я уже всё узнал. Там прекрасные условия, процедуры.
– Зачем? Мне хорошо дома.
– Там будет тоже отлично. Подышишь воздухом, полечишься. Это один из лучших санаториев для таких людей, как ты.
– Это очень далеко, я никогда не был так далеко.
– Я отвезу тебя и обещаю навестить. Там есть русскоговорящий персонал, так что тебе будет там комфортно.
– А мой компьютер? Мне скучно без него.
– Я дам тебе ноутбук и поставлю туда все твои игры. Телефон у тебя тоже будет работать, так что ты всегда сможешь мне позвонить.
– Тогда хорошо.
В самолёте Володя радовался всему. Он никогда не летал, поэтому его детская восторженность всё время прорывалась наружу. Он смеялся и громко восторгался всем увиденным, Глеб просил вести себя тише, но ему никак не удавалось его успокоить, Володя был перевозбуждён. Женщина на соседнем кресле никак не могла заснуть из-за возгласов Вовы. Она долго пыталась, но, наконец, не выдержала и сказала Володе:
– Молодой человек, как вы себя ведёте? Это просто безобразие. Вы – взрослый человек, а кричите как дитя. Замолчите, наконец, голова от вас раскалывается.
Володя заморгал, на глазах выступили слёзы, и он с мольбой посмотрел на Глеба.
– Мне кажется, что у кого-то просто не хватает ума понять, что молодой человек немного болен. И по ходу дела, лечиться нужно не только ему.
Те, кто слышал речь Глеба, засмеялись. Нервная женщина покраснела и отвернулась со словами извинения. Глеб откинулся на сиденье. Как ему надоело это унижение, косые или сочувственные взгляды. Не он должен заниматься Володей, а мать. Глеб тяжело вздохнул. Ему опять страстно захотелось в спокойное лоно семьи Даниила, к любящим Марине и Андрею.
В аэропорту Глеб взял в аренду машину и доставил Володю в санаторий. А сам на следующий день уехал домой, пообещав навестить брата.
Глава 19. Чужая земля
– Знаешь, Влад, я уезжаю, – сказал Глеб.
– Куда это тебя в очередной раз понесло? – спросил Влад.
– Хочу побыть наедине с собой. Мне надо много о чём подумать, принять какое-то решение. Я поеду путешествовать по Европе на машине.
– Кто тебе здесь мешает думать?
– Здесь? Сам город, прежде всего. Новые места располагают к размышлениям, можно что-то переосмыслить, пофилософствовать, что-то понять.
– Почему бы тебе не купить тур, и куда-нибудь не съездить по путёвке?
– Нет, Влад, в гостинице видеть одни и те же лица, заводить курортный роман, нет. Я хочу просто ехать и ехать вперёд. И потом, я собираюсь уехать месяца на три. Я не могу столько времени сидеть на одном месте.
– Может не надо, дружище?
– Ты боишься, что я попробую опять разбиться? – улыбнулся Глеб.
Влад кивнул.
– Нет, с этим раз и навсегда покончено. Я вернусь, обещаю, и со мной ничего не случится.
Оформив все необходимые бумаги, Глеб собрался, сел в машину и погнал в сторону границы.
Лента дороги неслась между деревьями, и исчезала под колёсами автомобиля, мелькали населенные пункты. Маленький чёрный BMW с агрессивным «взглядом» фиолетовых фар будто слился в одно целое со своим хозяином, и, как и он, спешил, поскорее покинуть Россию. Глеб с наслаждением рулил машиной, музыка, сигаретный дым, незнакомые места успокаивали нервы. Как хорошо, ехать бы так вечность… Мелькали города, но Глеб не останавливался, ему хотелось уехать подальше от Петербурга, забраться в сердце Европы, когда всё и все останутся далеко позади. Но он знал одно: он ни за что не поедет в столицу Франции. В Париже он был с Эллой, а ни одно воспоминание из прошлой жизни не должно его тревожить. В этот раз он просто хочет быть один, без неё.
Глеб ехал и ехал, словно куда-то опаздывал. Его раздражали любые остановки и задержки: таможни, бензозаправки. Когда его начинал одолевать голод, он останавливался у кафе, быстро брал кофе, бутерброд и ехал дальше, перекусывая прямо за рулём. Когда от бесконечного напряжения у него начинали болеть глаза, он останавливался, клал голову на руль и отдыхал, но буквально через пятнадцать минут его снова тянуло в дорогу.
Итак, Глеб, теперь есть возможность обо всём подумать. Как же ты теперь будешь жить дальше? Как сказал Влад «вчера Маши, сегодня Саши, завтра Даши»? С одной стороны, почему бы нет? Никаких обязательств, ревности, сцен. Но для тебя это слишком просто. И почему человек всегда ищет себе более тернистую дорогу? Ведь, кажется, куда проще жить, как животные. Но нет, парадокс: без сложностей тоже жить сложно. И что же теперь тебе делать, Глеб? Ты ведь так боишься снова влюбиться. Тебе так страшно завязывать долгие
