Исполнив мрачный обряд, Гонка отбросил щипцы в сторону, как мерзкую жабу.
Ренно медленно опустил пульсирующую болью руку и повернулся к отцу.
На мгновение лицо Гонки исказилось от муки, но он тут же овладел собой. Правда, хрипота в голосе все же выдавала его.
– Сын мой, – сказал он, – когда ты был маленьким мальчиком, я надеялся, что ты станешь великим воином. Больше того, я надеялся, что ты станешь военным вождем. Ты уже старший воин. Скоро ты добьешься большего. Но теперь я знаю то, о чем раньше и думать, не смел. Настанет день, и ты наденешь мой богато оперенный головной убор. Ты станешь сахемом сенеков, великим сахемом всех ирокезов. Пусть же духи помогут тебе узнать все, что нужно, как можно быстрее, и тогда мы пойдем войной на наших врагов. И пусть маниту берегут и охраняют тебя, чтобы ты вернулся домой целым и невредимым.
Не дожидаясь ответа, великий сахем повернулся и быстро пошел прочь. Он не хотел, чтобы сын видел, как тяжело переживает самый могущественный из сенеков.
Ренно стоял неподвижно и смотрел вслед отцу, пока тот не исчез из виду. Снова он остался один. Снова его отделяет от близких сложное задание, да еще и ответственность за жизнь другого человека.
Он опрокинул ведро, наполнил его снегом и сунул руку внутрь. Стало еще больнее, но даже теперь, когда никто его не видел, Ренно и виду не подал. Постепенно он вообще перестал чувствовать руку.
Из дому до него донесся звон колокольчика, это означало время завтрака, и он медленно побрел туда. Он оставил ведро перед входом в столовую.
Есть Ренно совсем не хотел, но поел, чтобы не вызывать лишних вопросов. Действовал он только правой рукой, на какое-то время левая вышла из строя.
Адриана первой заметила неладное. Она вскочила со своего места и схватила Ренно за руку.
– Что с твоей рукой? – спросила она. Ренно ничего не ответил.
Бригадный генерал Уилсон и майор Ранд знали причину, но молчали.
Милдред Уилсон сочувствовала Ренно и тут же согласилась с Адрианой, что необходимо показаться врачу.
Ренно отрицательно покачал головой. Он доверял только хранителям веры и целителям сенеков.
– Может, и стоит повидать врача, – спокойно заметил сэр Филипп. – Как только рука заживет, мы с вами можем отправляться в путь.
Ренно понял, что майор прав, к тому же ему хотелось, чтобы женщины прекратили этот бестолковый шум. В землях сенеков женщина никогда не унизит воина тем, что будет волноваться по поводу незначительной раны. Он решил, что поход к доктору вряд ли повредит, но зато Адриана и Милдред оставят его в покое. И он с видимой неохотой согласился.
Боясь, что Ренно передумает, Адриана решила поехать с ним. Милдред согласилась, пора Адриане познакомиться с фортом Спрингфилд.
Вскоре после завтрака к парадному входу дома Уилсонов был подан один из экипажей. Ренно предпочел бы идти пешком, но рука сильно болела, на душе было скверно, и он решил не спорить.
Адриана пыталась по дороге разговорить его.
– Вы куда-то собираетесь с сэром Филиппом? – спросила она.
Ренно кивнул, но ничего не ответил.
Адриана уже усвоила, что, когда Ренно замыкается в себе, бесполезно его расспрашивать, поэтому она не настаивала. Странно, как естественно он держится здесь, и в то же время как он отдалился от нее. Всматриваясь в его бесстрастное лицо, Адриана с трудом могла поверить, что когда-то они были близки. В Лондоне она представляла его совсем другим. Теперь же, увидев его среди родственников и воинов-сенеков, она поняла, что Ренно принадлежит иному миру. Она навсегда останется благодарной ему, но у них не может быть совместного будущего, и она не сожалела об этом.
Когда они подъехали к городу, заморосил мелкий дождь. Они оставили экипаж на Хай-стрит. Ренно тут же отправился к врачу, дом которого стоял на главной улице.
Адриана пошла в другую сторону. Она с трудом шагала по раскисшей грязи и думала о том, что Милдред, несомненно, права. Она сказала Адриане, что ее гардероб не подходит для пограничного городка. Теперь и Адриана поняла, что по таким дорогам не очень-то разойдешься на высоких каблуках, гораздо удобнее высокие бесформенные башмаки из сыромятной кожи, которые носили здесь женщины. Ее шелковый плащ на шерстяной подкладке не спасал от дождя. Нужно будет купить толстый кожаный плащ. Конечно, он не такой женственный, но зато в нем тепло и сухо.
Первым делом она зашла в магазин повседневного спроса, купила ниток, отрез ткани и жестяную коробку зеленого чаю для Милдред. Выйдя из магазина, она, к своему удивлению, обнаружила, что городок совсем опустел. Никаких прохожих, а из экипажей – лишь открытая фермерская повозка с окороками. Это не Париж и не Лондон. Даже в Бостоне было больше народу.
Неожиданно Адриана решила зайти в магазинчик под вывеской «Изделия из кожи», она заметила его по дороге в город. У нее осталось не так много денег, но благодаря гостеприимству Уилсонов тратиться ей теперь особенно не на что. Можно вполне купить себе кожаный плащ да пару крепких удобных башмаков.
Владелец магазина тщательно снял мерки с Адрианы и пообещал, что плащ и башмаки будут готовы через несколько дней, и он сам привезет все в дом Уилсонов. Цена была смехотворной, причем владелец отказался брать что-либо вперед и сказал, что она сможет расплатиться, когда примерит товар и решит, что ей все подходит. Тут Адриана начала понимать, что в жизни на границе есть свои преимущества.
По дороге назад к экипажу она промерзла и, издали, заметив, что Ренно еще не вернулся, подумала, что неплохо бы выпить чашку горячего чаю. Она свернула в сторону и в небольшом переулке заметила таверну.
Заведение смотрелось довольно уныло, всего несколько столиков да шаткие некрашеные стулья, но в камине пылал жаркий огонь. Посетителей, кроме нее, не было, бармен долго и внимательно рассматривал Адриану, а потом все же пошел приготовить ей чай. Адриана грелась у огня. Она и не подозревала, что у этого заведения сомнительная репутация, потому что большей частью его навещали любившие выпить трапперы и другие обитатели лесов.
Когда ей принесли чай, в таверну зашел грузный молодой человек, но Адриана не обратила на него никакого внимания.
Джек Девис заказал горячего рому и подошел к огню.
– Вы недавно приехали, – заметил он.
Адриана сделала вид, что не слышит. Может быть, здесь принято так вот запросто заговаривать с незнакомцами, но она воспитана по-другому.
Девис внимательно осмотрел ее: ботинки на высоких каблуках, открытый шелковый плащ и платье с глубоким вырезом.
– Вы тут хорошо устроитесь, – сказал он. – С тех пор как Нетти взбрело в голову выйти замуж, никого из вашей профессии тут не осталось.
