— Ты выглядишь другим. У тебя изменились волосы, — ответила она.
— Мать меня подстригла, — ответил он.
— Это с ней ты танцевал?
Вопрос застал его врасплох. «Танцевал?». Затем он вспомнил первое показанное им ей видение его семью, когда мать учила его танцевать, а отец играл им. «Она мало что забывает», — заметил он.
— Да, — согласился он. — Это она учила меня танцевать.
— Как она тебя приняла? Научила ли она тебя чему-нибудь новому? — продолжила Лираллианта.
— Ничему такому, что сохранит мне жизнь, — коротко сказал он.
На её лбу появилась морщинка:
— Ты злишься. — Это было утверждение, не вопрос.
Тирион сделал глубокий вдох:
— Я фрустрирован, но дело не в тебе. Всё прошло не так хорошо, как я думал.
— А тот мужчина, твой отец, по-прежнему был там?
— Да, он там был, всё ещё в добром здравии… ну, более менее добром, — ответил он, вспоминая избиение.
— Покажешь мне? — Она подошла ближе к его экипировке, и её рука коснулась цистры.
— Мне не нужно играть музыку, чтобы показать тебе, — ответил он.
Лираллианта слегка склонила голову набок, как если бы это помогло ей легче понять его утверждение. Этот жест напомнил ему о Лэйси, и он вынужден был подавить смех.
— Я не хочу видеть просто образы, — медленно сказала она. — Когда ты играл музыку, твои эмоции были яснее. Я хочу видеть и чувствовать то, что ты чувствовал, когда был с ними.
— Нет, — сказал он, отказываясь. — Я устал быть объектом изучения. — Может, он и был рабом, но этого она от него не получит, во всяком случае — не получит силой своего приказа. «Не принимай решения из страха», — говорил его отец.
— Я хочу лишь понять, — тихо сказала она.
Он не сомневался в её искренности, но не чувствовал себя особо щедрым, а затем его осенило:
— Сколько времени у меня до боя?
— Вполне может быть, что бой будет на следующей неделе, — ответила она, — если только тебе не нужно больше времени.
— Можешь его задержать? — Он и не осознавал, что была такая возможность.
— Быть может, я смогу попросить месяц, — ответила она, — если ты хочешь какое-то время побыть со мной перед боем. — В её ауре отражалось странное чувство тоски.
«Чего она хочет?» — гадал он. «Больше времени на то, чтобы меня изучать, наверное».
— Я приму этот месяц, и я поделюсь с тобой воспоминаниями и чувствами от моего визита, если ты дашь мне кое-что взамен, — сказал он ей.
— Если дать это — в моей власти, — без всяких сомнений сказала она.
— Научи меня заклинательному плетению, — мгновенно сказал он. — Тогда у меня может и быть шанс победить этого Крайтэка, против которого вы хотите меня выставить.
На её лице отразилось удивление:
— Этому невозможно научить. Человек не может этому научиться.
— Ты сказала мне, что вы — люди, в основном, но вы же можете, — парировал он.
Она покачала головой:
— Это встроено в семя разума. Гены для магии — часть человеческого тела, но механизм для создания заклинательных плетений — внутри семени разума.
— Механизм? — сказал он. Она что, намекала, что внутри неё была какого-то рода машина?
— Да. Желание и эйсар приходят из моего человеческого тела, но они должны пройти через семя разума, там они формализуются в то, что мы называем «заклинательным плетением», — сказала она ему.
— Покажи, — сказал он.
— Это никак тебе не поможет. Почему ты хочешь это увидеть?
— Я хочу победить. Любое знание или понимание того, как работает ваша магия, может улучшить мои шансы, — ответил он.
— Ты не можешь победить, — вновь заявила она.
— Это мне решать, — раздражённо сказал он. — И вообще, что ещё ты будешь со мной делать целый месяц?
Лираллианта открыла рот, но приостановилась, прежде чем ответить. Секунду спустя она сказала:
— Ты будешь играть мне, и покажешь мне свои воспоминания?
— Да.
— Будешь играть каждый день? — настаивала она.
— Каждый вечер, в течение часа, — пояснил он, — но взамен ты будешь в течение части каждого дня показывать мне, как работает ваше заклинательное плетение.
— Согласна, — сказала она.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Мы можем начать сейчас же? — спросил он.
— Если хочешь, — ответила она. — Что ты хочешь узнать в первую очередь?
Тирион немного подумал:
— Ты можешь сначала создать что-нибудь — что-то простое и постоянное, чтобы я долго мог это осматривать?
— Все заклинательные плетения постоянны. Они сохраняются независимо от течения времени, — ответила она, а затем её пальцы пришли в движение, чертя сложные фигуры из чистого эйсара. Похожие на завитки линии силы вытянулись и резко взметнулись вверх, закручиваясь и плетясь друг между другом. Встретились линии в пятнадцати футах над их головами, а затем потянулось наружу и вниз, к углам платформы Тириона, прежде чем снова подняться.
Линии продолжили сплетаться, туда-сюда, пока над ними не сформировался куполообразный навес, поддерживаемый четырьмя колоннами, выглядевшими как увитые лозами молодые деревца. Сама крыша навеса представляла собой прихотливую структуру из листьев и веток. Когда Лираллианта закончила, всё её творение выглядело твёрдым и реальным, хотя магический взор говорил Тириону, что состояло оно лишь из чистого эйсара.
— И это ты считаешь простым? — спросил он.
Лираллианта склонила голову набок, прежде чем ответить:
— Создавать заклинательные плетения — действительно просто для нас. Я лишь предоставляю эйсар и команду, а семя разума создаёт желаемое. — Нормальный человек пожал бы плечами, прежде чем выдать такой ответ, но, как обычно, её невербальное общение совершенно не вязалось с её словами.
Тирион фокусировался на деталях, пытаясь увидеть, из чего заклинательное плетение состояло. В его магическом взоре оно выглядело до невозможности сложной путаницей линий, но когда он пригляделся, то осознал, что эти линии сами состояли из чего-то ещё меньшего. Крошечные шестиугольники, соединённые и сложенные вместе, формировали длинные пряди эйсара, свитые вместе для создания желаемых ею форм.
От прихотливости этого творения у него захватило дух. «Как кто-то вообще может создать такую спутанную смесь крохотных форм, одновременно сплетая из них сложные лозы, создающие такой предмет? Это невозможно». Тут он и понял, когда внутри у него будто что-то оборвалось, что её слова были истиной. Никакой человек не смог бы добиться подобного. Это было вне пределов возможностей любого живого разума.
— Оно сделано из невероятно крошечных шестисторонних фигур, — пробормотал он вслух. — Они все касаются друг друга, создавая более крупные формы.
Лираллианта подняла бровь:
— Ты это видишь?
— Да, но это нелегко. Они мельче пыли, мельче, чем… — Он остановился. Тирион не мог придумать ничего видимого физическим взглядом, что было бы настолько маленьким. Тут он ощутил, как она наблюдает за ним, изучая его с новой пристальностью. Это привлекло его внимание, и он сменил фокусировку, обратив свои мысли обратно к ней: — Ты не способна этого видеть, — по внезапному наитию сказал он.
— Никто не способен, — ответила она. — Мы знаем, что структура составлена из сцепленных шестиугольников лишь потому, что мы рождены с этим знанием.
Это показалось ему бессмыслицей. «Как они могут что-то создавать, если не могут полностью это воспринимать?». Он размышлял об этом дольше минуты, но не смог прийти ни к какому разумному выводу, поэтому пока отложил этот вопрос, и задал другой:
— Почему ты сделала эту штуку именно такой?
— В прошлом я отметила, как ты создавал свои временные щиты, когда шёл дождь. Я подумала, что ты найдёшь этот навес полезным, однако я уберу его, если тебе так хочется, — ответила она.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Он пригодится, — сделал наблюдение он. — Долго он продержится?
— Пока я его не разрушу. — Она не так поняла его вопрос.
— Нет, я имею ввиду, если ты оставишь его в покое, то как долго он продержится?
— Вечность, — сказала она.
