Сильван заорал от ярости, осознав, что его использовали, и вскинул болт-пистолет. Но в тот же миг девочка протянула к нему руку. Небрежный жест, пальцы, раскинутые словно птичьи крылья, и скаут отлетел прочь, словно ударенный невидимым молотом. Потеряв хватку на болт-пистолете, Сильван пал, покатился с зубодробительной силой по расколотым камням, а затем так мощно врезался в огромный каменный блок, что разбил его пополам. На лицо посыпались осколки. Тьма сгустилась перед глазами, а боль, раскалённая добела, прошила тело.
Девочка — демон — уже отвернулась, забыв о нём. В это мгновение глаза девочки исчезли, а на лице проступило выражение чистой ярости. И она произнесла имя, высматривая новую цель.
— Малек Рик… наконец-то… ты… мой.
Её голос был зимой, смертью миров. Последнее слово стало улыбкой, мерзкой усмешкой, растянувшей себя вдоль маленькой головы. Череп раздался, открыв шипастый и пустулёзный кошмар. Сущность, поглотившую упавший болт-пистолет так же легко, как дышат люди, испортившую, наполнившую оружие тёмным колдовством, ища желанную цель.
Пять выстрелов, пентаграмма в воздухе. Пять оглушительных взрывов, когда болты взорвались вокруг инквизитора, разрывая камни и пятная нижнюю часть украшенного корпуса корабля.
Но инквизитор лишь покачнулся, словно от слабого ветерка, позволяя первым болтам, а затем и осколкам разлететься вокруг. Его губы шевелились, готовя в ответ столь же тёмные чары.
Демон улыбнулся, похожие на лезвие топора зубы расползлись по детской плоти. А вот инквизитор не улыбнулся.
Между ними проносились потоки тёмного колдовства.
На верхнем корпусе корабля вспыхнули орудия, и Сильван моргнул. Дитя окутала ослепительная вспышка, но скрытая колдовством мерзость лишь произнесла череду непроизносимых заклятий, и орудия смолкли, а затем задвигались, ища новую цель: инквизитора.
Демон завопил. Возбуждение. Радость. Здесь и сейчас смерть, которой он хотел так долго. Здесь и сейчас. О даааа…
Но злорадствовать было рано.
Склонившись вперёд, напрягая все усталые мускулы в теле, верный до последней капли крови своему долгу Сильван замахнулся гладием.
— Имя этого клинка Пожиратель Плоти.
Корми его усердно, ибо он всегда голоден.
Сильван метнул гладий, вложив все силы в бросок.
Сияющий клинок впился в порченую демоническую плоть и глубоко впился в неё.
А затем Сильван вновь упал и больше не поднялся. Сквозь смутную дымку медленно угасающего сознания Сильван видел, как движется инквизитор, пользуясь обеспеченным скаутом отвлечением, и произносит связывающие ритуалы, тёмным колдовством запирая тварь в теле девочки. Демон уже визжал от гнева, наконец-то понимая, что его поймали. Что инквизитор знал о его плане с самого начала.
Хорошо. Значит, он умрёт здесь, с девочкой, когда её плоть ослабеет…
Должно был, он произнёс эту мысль вслух. Доносившийся издалека голос инквизитора принёс скауту новый кошмар.
— Нет, Сильван. Не девочка. Демон, и он будет связан с новым вместилищем. Сильным. Мне предстоит ещё многое узнать.
Для Секунда в словах, пустом сотрясении воздуха, было мало смысла. Его разум был потерян в воспоминаниях, и воспоминаниях чужих, о матери и дочери, работающих и смеющихся вместе на поле летней пшеницы.
Поиграем, мамочка. Выйди и поиграй!
— Пойми, что это не наказание за неудачу. Инквизиция лишь использует особенный тактический приём. Без тьмы нет света. Твою жертву почтят.
Так завершилась порча испустившего последний вздох Сильвана.
Связав демона, инквизитор отдал последние приказания.
И когда некогда плодородный агромир вспыхнул в небесах словно недолговечная крошечная звезда, инквизитор и пленённый демон смотрели на происходящее глазами, в которых не было ничего человеческого.
Когда инквизитор Малек Рик решил выпустить пленённого демона, цена была велика. Три отделения Ультрадесантников. Пять миллиардов невинных жизней. Ставший звездой агромир. Однако, полученная тактическая информация того стоила. Значительная информация и понимание нашего врага пополнили Магна Библиотеку и будут использованы против сил Хаоса в будущих битвах. Первичный тестовый образец был возвращён в новом вместилище. Эксперимент завершился полным успехом.
Из «Менологиума Ордо Маллеус» (приписывается Инкульпатусу Проликсу Веридицусу, магистру-библиофагу Делекта Атенеум).
Бен Каунтер
Кровь демона
Космодесантник и боевая сестра смотрели на открывавшуюся картину. На океан разложения. На материк зла.
Болото плавно колыхалось, залитое светом фосфоресцирующих бактерий и грибов. Оно так широко разлилось в подземной тьме, что края не было видно, и острова-бубоны вдалеке извергались, словно вулканы. В берегах жира и растянутой кожи, лопающейся от безразмерности существа, текли реки ихора. Тут и там из проклятого моря вздымались шпили осколков кости, очищенные от плоти толстым слоем мух, висевшим под потолком пещеры. Это море плоти было мертвым и живым одновременно. Его болезненная чёрно-зелёная масса билась жизнью множества болезней, живших в этом огромном бурлящем океане мерзости.
Сестра Эскарион из Ордена Эбеновой Чаши отвернулась от зрелища, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. Она видела воплощение всего, чего ее учили бояться и ненавидеть всю жизнь. Но здесь не было места страху и даже ненависти. Ее переполняло исключительно отвращение.
Она лежала на боку, все еще в прыжковом ранце с гофрированными ангельскими крыльями, неудачно приземлившись на маленький выступ скалы, возвышавшейся над морем. Машинально она проверила авто-чувства. Респиратор в силовом доспехе отчаянно пытался отфильтровать токсины из воздуха, и на ретинальном дисплее тревожно мигало множество рун.
Она поспешно попыталась вспомнить, где она, и в голове всплыл образ города еретиков. Высоко над ними, на поверхности планеты, в городе Саафир бушевала битва между еретиками вместе с их демоническими союзниками, и ее братьями и сестрами. И здесь определенно было сердце саафирского зла, заключенное в невообразимое море колышущегося разложения.
Позади нее стоял сержант Каст, синий доспех Ультрадесантника странно блестел в полумраке. Он снял шлем и держал болтер сбоку. На его доспехе, которому было несколько веков, появились свежие зарубки и следы от снарядов, знаки яростной битвы, выдержанной ими по пути сюда. Он был высок, как и все десантники, и его темные волосы были коротко подстрижены. Черты лица были строги и словно вытесаны из камня. Он мрачно смотрел на море.
Эскарион взялась за свою реликвию, перебирая костяные четки пальцами в черной перчатке силового доспеха. Несмотря на их успокаивающий эффект, она знала, что море было живым, и что оно знало об их присутствии. Она понимала, что просто убивать их оно не станет.
— Брат-десантник. — тихо обратилась она к сержанту Касту, тогда как обычно говорила громко и воодушевляюще. — Закрой свой разум. Отвернись!
Каст словно бы не замечал ее.
«У меня есть вера» — подумала она. «Я выжила там, где этого не мог сделать ни один человек. Император со мной, вечно. У меня есть вера. Но я боюсь за космодесантника. Почему я так боюсь?».
В воздухе пещеры появилось течение. Эскарион потянулась к рукояти силового топора, лежавшего рядом. Его лезвие, напоминавшее огромную заостренную лопатку, зло жужжало силовым полем. Она не могла рассчитывать на то, что повредит тварь перед ней, но не была и готова умереть на коленях, а смерть в битве с таким противником сама по себе была достойным концом.
«Я и вправду умру здесь?» — спросил глубоко внутри голос веры. «Верный Империи никогда не умирает. А что же десантник? У него наверняка мощнейший разум, и его тренировали — но достаточно ли этого?».
В километре от них в трупном океане разверзлась многокилометровая щель, обнажившая слои жира, омертвевших тканей под ним и распухших ненужных органов. Еще дальше из трясины поднялись со страшным громким всхлюпом тысячи тел, вытаскиваемых из трясины, две сферы, каждая размером с собор. Покрытые грязью пленки сползли, и открылась блестящая черная поверхность. Каст отпрянул от края уступа, но не отвел от чудовища взгляд.
Лицо. Рот и два глаза. Когда оно медленно заговорило глубоким голосом, который скорее ощущался, нежели был слышен, Эскарион ощутила волны злобы, прокатывавшиеся по выступу вместе со смрадным дыханием твари.
— Удивительно, как много хлопот может доставить такая мелюзга как вы. — воздух дрожал от слов, наполненный темным восхищением. — До чего мелкие мешки безмозглой плоти. Я — Парменид, прозванный Мерзким, избранный князь демонов Нургла. Я — болезнь, которую Чумной Бог наслал на ваш мир смертных. Я — гной в вашей израненной империи. Интересно, а у такой мелочи как вы тоже есть имена?
