– А все-таки «Волга» лучше любого «Мерседеса»…
Что? О чем это он?
…Вот тут Сохатый и провалился. Он не почувствовал момент. Изучая в свое время технологию гипноза как средство допроса, еще тогда он знал, конечно, что любая дурацкая фраза может заставить пациента задуматься, «заглянуть в себя», и потерять на это короткое время контроль за ситуацией. Достаточно опытному человеку не стоит труда уловить подходящий момент, тем более если этот момент создан искусственно.
И Доктор Смерть этот момент уловил сразу.
– Слушай меня!
Его слова взяли мозг Дым Дымыча в тиски, сдавили с болью – таким образом пыталось его собственное эго оказать сопротивление, – но было уже поздно. Он – попался. Он перестал быть собой.
– Слушай меня внимательно.
Дым Дымыч еще понимал все, он осознавал, что пропадает окончательно, что валится в тартарары его гениальный план, но уже не мог сопротивляться, он стремительно проваливался в пучину глубокого транса.
– Слушай меня. Сейчас ты еще осознаешь свои действия. Я досчитаю до трех, и ты будешь слышать только мой голос. И никакие собственные желания, никакие чувства не смогут преобладать над моими приказами. Ты знаешь, что такое жесткое кодирование?
– Да. Я это изучал.
– Один!..
Счет звучит, как команда командира где-то там, в пылу боя. И этой команде ты обязан подчиниться, иначе бой будет проигран.
– Ты сейчас подвергнешься жесткому кодированию. Это необходимо для твоей безопасности. Каждое мое слово, каждое мое желание направлено на то, чтобы обеспечить твою безопасность. О чем я говорю?
– Я подвергнусь жесткому кодированию. Все твои действия направлены на мою безопасность.
– Сохатый, ты очень сильно болен. Но не осознаешь этого. Только врачам понятно твое состояние. Тебя надо лечить. Ты согласен?
– Я не знаю… Мне кажется…
– Нет, – рявкнул Доктор Смерть. – Ты сам чувствуешь, что у тебя изболелась душа, чувствуешь, что ты болен психически.
Дым Дымыч даже попытался подумать – в самом ли деле он болен? И никак не мог понять. Но в армии принято выполнять команды. От этого зависит исход боя…
– Два!..
Оружие уже готово, оно само хочет стрелять в противника. Но когда и куда стрелять – это решает только командир.
– Ты согласен с тем, что ты болен?
– Согласен.
– Вдохни и выдохни несколько раз так глубоко, как сможешь. У тебя появится легкое головокружение. Ты чувствуешь головокружение?
– Чувствую.
– Спи.
Спать – это то же самое, что стрелять во врага. Это тоже команда.
– Три!..
Старший лейтенант Лосев привык выполнять распоряжения командира. Он был хорошим офицером.
– Все… Ты спишь и слышишь меня. Ты спишь и способен разговаривать со мной, отвечать на все мои вопросы. Ты готов?
– Да.
– Кто я такой? Как меня зовут?
– Тебя зовут Доктор Смерть.
– Нет. Доктор Смерть ушел. Сейчас ты разговариваешь со своим вторым «Я». Ты ведешь беседу, чтобы лучше понять себя самого и свои поступки. Только так ты сможешь победить свою болезнь. Как меня зовут? Кто я?
– Ты – мое второе «Я».
– Как давно ты начал убивать людей после войны?
– Когда вернулся с зоны, я никак не мог приспособиться к гражданской жизни. Сама жизнь начала меняться. Откуда-то появились люди, которые научились у других отнимать. И они жили лучше других. Все боялись этих людей, кроме меня. Я стал свидетелем сцены, которую не смог выдержать. Я убил двоих и был прав. Их уже ничто не могло остановить, кроме смерти. Потом я убил еще одного. Это был человек Хавьера.
– А когда ты стал наемным убийцей?
– Тогда же и стал. Хавьер помог мне.
– Сначала ты убивал из-за чувства справедливости, потом стал убивать по заказу. И не почувствовал угрызений совести?
– Хавьер говорил, что представляет из себя человек, которого следовало убить. Его в самом деле следовало убить. Потом он перестал это говорить. А я уже привык.
– Ты очень нуждался в деньгах?
– В них все нуждаются. Но мне много не надо. Я убивал не из-за денег. Я убивал так же, как бухгалтер делает свой отчет. Это была моя работа, и я умел ее делать.
– Сколько ты человек убил?
– Много. Я не хочу считать.
– Ты хочешь убить Доктора Смерть?
– Да. Это убийство будет последним.
– Ты же почти подружился с ним…
– Иначе мне не спастись. Мне очень жалко убивать Доктора. Он хороший мужик. Но придется сказать ему: «Прости…» – и выстрелить.
– Ты мог бы убить его вчера.
– Нет, вчера я помогал ему. Это было бы нечестно. И потом – такое убийство не спасло бы меня самого от людей Хавьера и Саида.
– Как же ты хочешь убить и спастись?
Сохатый стал рассказывать в подробностях свой план.
– Ты умный человек, Сохатый. Не каждый сможет работать так, как работаешь ты.
– Да, я это хорошо придумал.
Доктор прошелся по кабинету и снова остановился перед пациентом.
– Тебя можно простить за то, что ты убивал из чувства справедливости. Не закон, а я смог бы простить, и ты сам смог бы простить. Но ты убиваешь своих товарищей, с которыми воевал в Афгане.
– Сначала мне было это трудно. Но перешагнув барьер один раз, во второй не чувствуешь внутренней боли.
– А что они чувствовали? Как ты думаешь?
– Я не знаю. Мне это не интересно.
Доктор вспыхнул. Его разозлила последняя фраза.
– Сегодня ты встанешь и уйдешь отсюда. И больше никогда не захочешь убить Доктора Смерть. Если тебя будут спрашивать, ты будешь придумывать любые небылицы, но убить Доктора ты не сможешь, потому что он твой друг и в Афгане спас тебя. Понял?
– Я не буду убивать Доктора Смерть.
– Но ты убил многих афганцев.
– Да.
– Слушай меня внимательно. Каждое мое слово – это приказ для тебя. И никогда, никаким образом ты не сможешь избавиться от выполнения моего приказа. Никогда ни один другой человек не сможет в состоянии гипноза отменить мое приказание. Слушай внимательно.
– Я слушаю.
Доктор положил руки на подлокотники кресла Сохатого и приблизил свое лицо к лицу киллера. Смотрел глаза в глаза – жестко и жестоко.
– Каждый раз, когда ты будешь засыпать, ты будешь переживать во сне муки и страхи тех людей, которых ты убил. Каждый раз… Ты понял меня?
– Да. Я понял. Это будет неприятно.
– Слушай внимательно дальше. Ты перед сеансом разговаривал с Доктором Смерть. И вы решили, что больше Доктора не от кого охранять. Ты уже не захочешь убить его. А других он не боится. Больше ты не выходишь на работу. Понял?
– Я понял.
– Сейчас я буду считать до трех – и ты проснешься. Ты не будешь помнить наш разговор. Понял?
– Понял.
– Один!..
Снова звучит команда. Она похожа на привычную армейскую команду «Подъем!». И сразу вспоминается курсантская казарма в новосибирском училище спецназа. И утро, и голоса товарищей по роте…
– Ты будешь думать, что Доктор Смерть проводил с тобой сеанс лечебного гипноза. Но все, что я приказывал тебе, ты будешь неукоснительно исполнять. Ты понял?
– Да. Я понял.
– Два!..
А это похоже на команду к построению…
– А теперь встань, пройди по комнате и глубоко вздохни.
Дым Дымыч поднялся.
– Три!..
Он стоял посреди комнаты и никак не мог проморгаться. В глазах будто бы был песок.
– Кажется, я опять слегка вздремнул… Это ничего?
– Ничего. Так даже лучше. Ну ладно. Мы же договорились с тобой распрощаться…
– Да. Жаль… С тобой приятно было работать.
Доктор сел за стол и привычным движением открыл бар. Традиционный французский коньяк появился на столе вместе со стаканами.
– Давай на прощание.
– Я за рулем.
– Ничего. Доберешься.
Эпилог
Через два дня в своей комнате был найден убитым уголовный авторитет Хавьер. Пуля вошла ему между глаз. Во дворе преступник оставил трупы двух «быков», убитых таким же образом, и пистолет «ТТ» с глушителем. Отпечатки пальцев оказались стертыми.
Дело об убийстве уголовного авторитета, поскольку автограф снова был налицо, попало к Николаю Сергеевичу, который не знал, что и с предыдущими убийствами делать. Почти ежедневно его вызывал прокурор области для доклада. Самому прокурору ежедневно звонили из Генеральной прокуратуры. Папка с материалами пухла, каких только сведений там не было, но конкретная версия по-прежнему не появилась. Доктор Смерть узнал о выстрелах в доме Хавьера утром по своим каналам. И только задумчиво улыбнулся. А перед обедом ему позвонил старший следователь Оленин.
– Виктор Юрьевич, уступи мне на время своего телохранителя.
– Сохатого, что ли? А он у меня уже не работает.
– Что так?
– Нервы, говорит, подводят. Спать не может. Хотел лечиться. Мое лечение ему не помогло.
– А где он, не знаешь?
– Наверное, дома?
– Телефон не отвечает.
– А что он так срочно понадобился?
– Сегодня ночью Хавьера убили…
– Я слышал.
