– Быстрей, быстрей!! – снова воскликнула птичка, и мне-то перевода не требовалось: я и так знал смысл этого русского слова. Как, кстати, и многих других русских слов. Ими я невольно сопроводил поведение ключа зажигания, который выскальзывал из пальцев и не желал поворачиваться.
– …! – сообщил я ключу. Ключ мгновенно обиделся и повернулся в замке зажигания. Мощный мотор «мерседеса» издал рев, когда я, ему назло, резко перепрыгнул сразу на третью. Но не такой, правда, рев, как пару дней назад близ театра «Вернисаж»: похоже, умная машина уже начала привыкать к манерам своего нового хозяина.
– Извините, Жанна Сергеевна, – повинился я перед птичкой за свою несдержанность в выражениях, когда мы выехали на Ленинградское шоссе и помчались обратно в столицу.
– Ничего-ничего, Яшенька, – милостиво ответила птичка, не сводя глаз с Макдональда и как будто уже что-то прикидывая. Я почувствовал укол не то чтобы ревности, но… Американец был в очень неплохой форме и, уже оправившись от стресса, улыбался во все тридцать два зуба, изображая своим видом американское просперити. По сравнению с ним я сильно проигрывал чемпионат по мужскому обаянию. Особенно в этом дурацком обмундировании и еще в более дурацкой бороде, которая меня делала похожим то ли на брата Карамазова, то ли на Иринархова Виталия Авдеевича.
– Ай эм сорри, – сказал я на всякий случай Макдональду. Просто чтобы не молчать как дурак.
– Нитшего, – ответил этот писатель вдруг по-русски, хоть и с сильным акцентом. Так говорят прибалты, для которых русский язык где-нибудь четвертый по счету после их родного, шведского и английского.
– Вы говорите по-русски, мистер Макдональд? – обрадованно спросила птичка.
Я знал, что английский она знает сносно, однако же не настолько, чтобы вдаваться в тонкости. Сам я знал этот язык в таких же примерно пределах. Так что новость могла бы стать подарком судьбы. Подарком для птички.
– Йес, немного, – улыбаясь, проговорил американец. – Моя джена… сорри, как это по-русски?… у-ро-жден-ная Сокольенко. С Харькову…
Услышав про жену, я отчего-то приободрился. Если симпатичный мужчина в компании птички первым делом заводит речь о жене, значит, он прибыл сюда не для романтики. И правильно! В России и так полным-полно интересного: Красная площадь, Мавзолей, Третьяковка, Дом правительства на Краснопресненской, спектакли маэстро Кунадзе… компания «ИВА», добавил я про себя, взглянув в зеркало заднего вида. Потому что какой-то серьезный лимузин определенно имел намерения с нами сблизиться. И если мы не поторопимся, через несколько минут их идея осуществится.
– Сзади! – с запозданием воскликнула птичка. До нее тоже наконец дошло, что похитить американца – полдела. Главное – еще его вывести с поля боя.
– Я вижу, – проговорил я, одновременно выжимая из «мерседесовского» мотора все лошадиные силы, которые заложили в этот механизм создатели. Давай, миленький, не подводи, мысленно подбодрил я «мерседес». Вспомни, чему тебя учили дяди-конструктора, и сделай для Якова Семеновича так же и даже лучше. Ну же, голубчик! Мотор проревел в ответ нечто в том смысле, что у нас дороги дрянные и с автобанами не сравнить. Это у нас историческая беда, все так же мысленно согласился я с мотором «мерседеса». Дураки и дороги. Причем, дорогой «мерседес», это не ваши добротные немецкие Wegen und Dumpkopfen. Если уж наши дураки строят дороги, то раз и навсегда. И потом, разумеется, брезгуют заниматься вульгарным ремонтом. Даже правительственные трассы, как Ленинградское шоссе, и то подновляют только к приезду САМЫХ дорогих гостей. Мистер Макдональд, как видно, к ним не относится.
Американец внезапно забеспокоился. До него дошло, что мы не зря прибавляем скорость.
– Проблем? – спросил он у меня, не без тревоги поглядывая назад.
– Ноу проблем, – автоматически ответила птичка. – То есть в том смысле, что они есть, но не настолько…
– Есть небольшая проблема, – тактично перевел я с русского на русский. – Те джентльмены сзади хотят нас догнать.
– Киллерс? Рэкетс? Ка-Джи-Би, Лубьянка? – проявил писатель редкую осведомленность в наших делах.
Я вовремя припомнил то немногое, что рассказывала мне Жанна Сергеевна о его романе «Второе лицо». Суперагент Джим Гаррисон в паре с ментом Ивановым в дебрях Нью-Йорка. Судя по всему, разыгрывается вторая серия триллера: Стив Макдональд на пару с бывшим ментом Яшей Штерном в дебрях Москвы. Много веселых приключений произойдет с героями, прежде чем пуля настигнет последнего из них.
Тем временем Стив Макдональд еще раз настойчиво повторил свой вопрос. Как будто ему станет легче, если он узнает, что именно за зверь сел нам на хвост.
– Скорее, рэкетс… – проговорил я задумчиво. В конце концов, птичкино дело объяснять, по какой причине некое супериздательство «Меркурий», дочернее предприятие суперкомпании «ИВА», решило присвоить себе ВСЕГО Стивена Макдональда.
Услышав конкретный ответ, американец неожиданно успокоился. Как видно, он боялся только всего необычного. Террористы в аэропорту и рэкет на хвосте были, судя по всему, для него заурядным явлением. Я с уважением подумал, что этот Стив наверняка, прежде чем писать свой очередной триллер, изучает все на местности и посещает какую-нибудь горячую точку. Покойный Гоша Черник, напротив, никогда не был озабочен проблемами правдоподобия, вместе с МУРовскими бригадами выезжал редко и неохотно, уголовные дела листал через силу. Все это сдерживало Гошину фантазию, загоняло ее в рамки. Он предпочитал выдумывать невероятные вещи, не отходя от письменного стола…
Я невольно вздохнул, вспомнив, что Черник, увы, больше никогда не сядет за свой стол. Никогда. Каркнул ворон «Невемор». Откуда это, между прочим? Уже не припомню. Когда имеешь дело с книгами, в твою голову влетает столько чужих строчек, что перестаешь различать, кто, что и откуда.
– Нитшего… – подбодрил меня Стивен неожиданно, решив, будто я вздыхаю в связи с рэкетс. – Это есть интернэйшнл… сорри… меж-ду-на-род-ный проблем.
– Они отстают! – радостно сообщила нам Жанна Сергеевна.
За окнами потемнело, а ближе к Москве число машин на шоссе увеличилось; уже возникла небольшая толпа автомобилей, среди которых можно было попробовать затеряться. По крайней мере, несколько «мерседесов», похожих на наш, уже могли сбить с толку преследователей. Я, не сбавляя скорости, несколько раз предпринял наглые обгоны, и, когда мы аккуратно въехали на бывший Ленинградский проспект (я все забывал его современное – вернее, древнее! – название), хвоста не осталось и следа. То есть хвост существовал, но у нас была реальная фора. Ездите на «мерседесах», мысленно проговорил я. Не доверяйте «волгам», «бьюикам» и тем более «фиатам». Последнюю машинку, правда, я приплел сейчас напрасно: желтое пятно на стоянке мне, скорее всего, померещилось. Преследовали нас, как видно, действительно рэкетс из «ИВЫ», а не киллерс на «фиате» неизвестно откуда. Вероятно, у них разделение труда. Одни появляются по четным числам, другие – по нечетным.
Я слегка расслабился, но не настолько, чтобы потерять бдительность. Наш план под названием «Похищение Макдональда» только вступал в свою главную фазу: фазу объяснения Жанны Сергеевны со своим автором. Это предполагалось сделать в мое отсутствие (идея птички). Поэтому, въехав на Тверскую, я притормозил у ближайшей станции метро и сказал Стивену:
– Не будем рисковать. Нашу машину они могли хорошо запомнить. Поезжайте-ка лучше на метро, а я, если что, их отвлеку…
– Йес, – легко согласился Макдональд и полез за бумажником.
– Нет-нет, – замотал я головой, – это входит в стоимость номера.
– Йес, – упрямо проговорил американец и все-таки всучил мне пару крупных купюр. Оказывается, езда со скоростью ему понравилась. Ну да, естественно: какой же янки не любит быстрой езды?
Я пожал плечами, сообразив, что отказываться от баксов, в конце концов, неконспиративно. Да и потом в моей ситуации лишние деньги не помешают: расходы растут, а у птички клянчить новый аванс – не в моих правилах.
Они вышли из машины. Американец нес в левой руке чемодан, а правую галантно предложил даме. Я заподозрил, что переговоры могут быть успешными. Что нам, собственно, делить с Америкой? Всем уже известно, что русский и штатник – братья навек. Наше похищение по-американски незаметно превращалось во встречу на Эльбе; осталось только побрататься и пересмотреть самые кабальные условия договора на издание «Второго лица». Сама идея братания птички Жанны Сергеевны с симпатичным писателем, честно говоря меня не очень вдохновляла. Я бы даже предпочел, чтобы Макдональдом вдруг оказался тот жирный боров с Брайтон-Бич, который сегодня в аэропорту запутался в своих чемоданах. С тем-то брататься захотелось бы в строго отведенных для братания рамках. Ну да ладно, стал успокаивать я Отелло в самом себе, который – представьте! – вдруг тоже начал подавать признаки жизни. Жанна Сергеевна – мой клиент, а не моя собственность; она сама должна знать, как ей лучше себя вести. Сам факт, что Отелло в моей душе неожиданно проснулся после затяжной спячки, меня порадовал и испугал. Порадовал в том смысле, что, оказывается, ужасный брак с Натальей не выжег во мне всех нормальных человеческих чувств. Испугался же я потому, что вдруг сообразил: мое отношение к птичке Жанне Сергеевне давно уже перешло грань легкого служебного романа. Кажется, к ряду Муха, Кремер, Рыжков следует непременно добавлять фамилию Штерн. Еще один сгорел на работе. Точнее, сгорит обязательно. Мое участие в последней авантюре показало мне самому, что я уже дошел едва ли не до последней степени безрассудства. Нет, до предпоследней. Последняя – это явиться в «ИВУ» с взрывчаткой на пузе и взять в заложники Иринархова… Хотя, сообразил я, он еще, кажется, в тюрьме. Но вот-вот выйдет на свободу. Сразу с корабля – на бал. Ясное дело, большому кораблю – большое плаванье…
