Я обнял ее хрупкое тело и почувствовал, как внутри меня нарастает гнев. Я прижал ее к себе и не отпускал, ужасаясь тому, на что она намекала. Зло, окружавшее меня, не оставляло в покое и дома. Ни один нормальный человек не станет преследовать семью полицейского. Правда, я сомневался, что убийца относится к нормальным людям.
– Спокойной ночи, Нана. Спасибо, что посидела с нами, – прошептал я, прижимаясь к ее щеке, от которой пахло сиреневым тальком. – Я все понял и полностью согласен с тобой.
Когда она вышла из комнаты, Сэмпсон покачал головой, а потом улыбнулся:
– Твоя бабуля, как всегда, крута. Вот это женщина! Я действительно люблю ее.
– Я тоже. Почти всегда.
Уставившись в потолок, я пытался сосредоточиться на вещах понятных: электрической лампочке, плафоне, плесени в углу. Сумасшедшего, совершающего убийства, понять практически невозможно. Он словно пришелец с другой планеты. В буквальном смысле.
Впервые за долгое время у меня не находилось слов. Я чувствовал себя оскорбленным, я злился и одновременно боялся за свою семью. Может быть, эти телефонные звонки ничего и не значили, но я не был уверен в этом.
Я достал из холодильника пару пива и открыл. Мне нужно было поговорить с Сэмпсоном. За весь сегодняшний день у меня не выдалось ни одной свободной минуты.
– Она тревожится за детей, – пояснил Джон, отхлебывая глоток. – Вот почему она взъерошилась и выпустила коготки.
– Коготки у нее, однако, острые. – Наконец-то, я позволил себе улыбнуться, несмотря на жуткую усталость и сложившиеся обстоятельства.
Мы долгое время прислушивались к тишине, царившей в старом доме на Пятой улице. Иногда она нарушалась гудением и клацаньем в изношенной отопительной системе. Время от времени мы прикладывались к бутылкам. Никаких агрессивных звонков больше не было. Я думал о том, что бабулина затея со свистком не так уж и плоха.
– Как дела у тебя и наших приятелей? Продвигаются поиски Мура-младшего? – поинтересовался я. – Сегодня есть новости? Я понимаю, что не хватает людей, но все же?
Сэмпсон пожал своими широкими плечами и заерзал на стуле. Глаза его потемнели и стали серьезными:
– В его комнате нашли остатки театрального грима. Похоже, он использовал его, чтобы перевоплощаться в старика. Мы его найдем, Алекс. А ты что, думаешь, это звонил он?
Я беспомощно развел руками и кивнул:
– В этом есть определенный смысл. Ему требуется дополнительное внимание к своей персоне. Он хочет ощущать себя значительным, Джон. Наверное, ему кажется, что Джек и Джилл попросту воруют принадлежащую ему славу. Скорее всего, он знает, что я занимаюсь данным делом, и поэтому злится на меня.
– Ну, об этом мы спросим самого кадета, – зловеще улыбнувшись, проговорил Сэмпсон. Это была одна из лучших, а, если угодно, худших улыбок Джона. – Хотелось бы мне пользоваться такой же популярностью, как у тебя, Шоколадка. Мне-то по ночам психи не трезвонят. И записок не шлют. Никакого внимания.
– Ну, на это вряд ли бы кто осмелился. Даже полностью спятивший человек, вроде убийцы школьников Соджорнер Трут.
Мы оба рассмеялись, возможно, даже чересчур громко. Смех всегда являлся лучшим и единственным средством защиты в по-настоящему сложных расследованиях преступлений. Может быть, это звонили Джек и Джилл. Или Кевин Хокинс. Это мог быть и Гэри Сонеджи, мечтающий свести старые счеты.
– С утра сюда явится техник и установит на телефон прослушивающее устройство и определитель номера. Кроме того, здесь будет дежурить кто-то из наших людей. И так будет до тех пор, пока мы не обнаружим нашего кадета. Я уже разговаривал с Рэйкимом Пауэллом, и тот с радостью согласился.
– Хорошо, – кивнул я и добавил: – Спасибо, что зашел к нам и посидел с бабулей.
Дела принимали скверный оборот. Мне и моей семье начали угрожать. Кто-то буквально стучался в дверь моего дома.
Когда Сэмпсон ушел, я еще долго не мог заснуть.
Даже на рояле играть не хотелось. Только не сегодня. Кристине Джонсон звонить я не осмелился. Поднявшись наверх, я заглянул в комнату к детям. Кошка Рози двинулась за мной следом, зевая и дотягиваясь на ходу. Я смотрел на них так, как иногда по утрам на меня глядела Дженни. Я боялся за них.
Около трех утра я, наконец-то, заснул. Звонки, слава Богу, больше не тревожили покой нашего дома.
Я спал на веранде, положив «глок» на колени. Дом, милый дом.
Глава 71
Первое, что я услышал утром, – пронзительные крики и визг играющих детишек. Они радостно смеялись, это одновременно и подняло мое настроение, и заставило испытать легкую депрессию.
Я сразу же вспомнил сложившиеся обстоятельства: монстры подобрались к двери нашего дома. Они знали, где мы живем. Игра пошла без правил, и теперь никто не был в безопасности. Даже моя семья.
Лежа на старой софе, стоящей на веранде, я размышлял о Муре-младшем. Странно, но ничего из его прошлой жизни не говорило о его способности совершить такие жестокие преступления. Это никак не укладывалось в голове. Я просто не мог представить себе причины, по которым тринадцатилетний подросток пошел на подобные экзистенциональные убийства. В моей голове хватало материалов, относящихся к данному предмету. Со школьной скамьи я помню произведение Андре Жида «Приключения Лафкадио», в котором главный герой сталкивает с поезда своего попутчика, чтобы увериться в том, что сам еще жив.
Я посмотрел на маленький будильник, стоящий в изголовье софы. Стрелки показывали уже десять минут восьмого. Я почувствовал, как по всему дому разносится аромат крепкого кофе. Однако не следовало позволять себе раскисать из-за недостатка оптимизма. В таких случаях я всегда следовал одной мудрости: «Неудача – это не значит свалиться вниз… Это когда ты постоянно находишься внизу».
Я встал, прошел к себе в комнату, потом принял душ, переоделся в свежее белье и спустился на кухню. Я не собирался постоянно пребывать внизу.
Двое моих любимых марсиан носились по кухне кругами, затеяв какие-то умопомрачительные салочки в семь часов утра. Я широко разинул рот и стал похож на картину Эдварда Манча «Вопль».
Дженни громко расхохоталась. Деймон попытался изобразить такой же крик. Они были рады меня видеть, так как мы всегда оставались лучшими друзьями.
Кто-то названивал нам вчера вечером.
Самнер Мур?
Кевин Хокинс?
– Доброе утро, Нана, – поприветствовал я Бабулю, наливая себе из ее кофейника дымящийся кофе. Всего тебе самого хорошего каждым утром, ну, и все такое прочее. Я отхлебнул кофе, который оказался на вкус даже лучше, чем это можно было ожидать по его запаху. Эта женщина умеет готовить. Кроме того, у нее хорошо получается разговаривать, думать, просвещать и иногда вызывать раздражение.
– Доброе утро, Алекс, – ответила она таким тоном, словно накануне вечером ничего не происходило. Несгибаема, как гвоздь. Ей не хотелось попусту тревожить детей. Как и мне.
– Сегодня должны зайти насчет телефона, – предупредил я ее. – Заодно, несколько дней здесь подежурит один детектив. Скорее всего, Пауэлл. Ты ведь знаешь Рэйкима?
Но Бабулю Нану такие новости не слишком обрадовали:
– Конечно, я его знаю. Рэйким у меня в школе учился. И нечего ему здесь делать. Это наш дом, Алекс. Ужасно, я не смогу вынести того… что происходит.
– А что у нас с телефоном? – полюбопытствовала Дженни.
– Он прекрасно работает, – улыбнулся я.
