Уже 10 лет прошло к тому времени после смерти Мирона Черепанова, 17 лет — после смерти его отца, а между тем почти каждая страница этого обширного обзора напоминает о деятельности Черепановых и их соратников.
Вот, например, как описываются водоподъемные сооружения Медного рудника:
«Второй Павловский водоподъем с паровою машиною 40-сильною низкого давления о 2 паровиках{Паровых котлах.} (Черепанова).
Второй Ново-Анатольевский подъем с паровою машиною 60-сильною низкого давления с 2 паровиками (Черепанова).
Второй Ново-Анатольевский водоподъем с паровою машиною 30-сильною низкого давления с 1 паровиком (Черепанова)».
В течение долгого времени черепановские машины успешно работали наряду с петербургскими, английскими и американскими. Их перевозили с одного завода или прииска на другой.
Возьмем другой раздел обзора — Нижне-Тагильское механическое заведение. Значительную часть его оборудования составляли «старые черепановские» токарные, сверлильные и другие металлообрабатывающие станки, перевезенные с Выйского завода после ликвидации черепановской «фабрики».
Но наследие Черепановых заключалось не только в заводском оборудовании. Плодотворны оказались и черепановские технические идеи, поскольку они отвечали насущным запросам производства.
Впрочем, некоторые из них осуществлялись в урезанном виде. Это относится прежде всего к сооружению рельсовых дорог. В том же обзоре за 1858–1859 годы речь идет об «устройстве рельсовых дорог и мостов» на Нижне-Тагильском, Выйском, Черноисточинском, Салдинском и Лайских, то есть на всех заводах. Однако это были конные линии.
Вместо ликвидированной черепановской «чугунки» с паровой тягой между Медным рудником и Выйским заводом действовала в то время конная рельсовая чугунная дорога. Новая рельсовая дорога была проложена в 1850 году от медеплавильных цехов Выйского завода до места отвала шлаков.
Наследие Черепановых заключалось также в подготовке ими квалифицированных опытных «умельцев» всех специальностей.
Эти мастера продолжали традиции черепановской работы. Еще в конце XIX века приходилось слышать от тагильских рабочих крылатое выражение: «Сделано по-черепановски» — то есть особенно умело, добротно и красиво.
В самой семье Черепановых техническое творчество прервалось со смертью Аммоса. Сыновья Мирона Черепанова Киприян и Василий и их потомки не пошли по пути старших Черепановых{Только в советское время внук младшей дочери M. E. Черепанова инженер Г. И. Гуляев (1902–1951) успешно продолжал традиции своих предков в области технического новаторства, занимаясь рационализацией производства Московского автозавода.}.
О потомстве Аммоса Черепанова в нашем распоряжении вообще нет никаких данных.
Но Черепановы воспитали много преемников и последователей в борьбе за передовую технику. Это были прежде всего мастеровые «механического штата» Выйского заведения — такие машинисты, как Панкрат Смородинсков, Прохор Рышков, Иван Арефьев и Назар Шоронов; такие кузнецы, как Зиновий, Павел и Козьма Закусины, Кондратий Починщиков, Козьма и Николай Тарасовы; такие слесари, как Сафон и Григорий Епимаховы, Афанасий, Егор, Илья и Зиновий Вдовины; Захар и Гаврила Юдины; такие плотники и столяры, как Андрей и Нифант Пащегировы, Петр и Елизар Орловы, Захар Абросимов, Тимофей и Самсон Шмаковы и другие.
Имена многих из них встречаются в заводских документах последующих лет. Например, Зиновий Закусин был кузнечным уставщиком (мастером) Выйской механической фабрики и помогал Черепановым в организации машиностроительных работ — одним из тех уставщиков, о которых Шиленков писал с такой злобой, что они будто бы господствуют на Выйском заведении.
Черепановы заботливо относились к своим помощникам-мастеровым и всегда добивались поощрения усердных работников. Так, в 1838 году Черепановы представили к награде 46 мастеровых Выйского механического заведения: 4 машинистов, 6 кузнецов, 14 слесарей, 6 молотобойцев и 16 плотников.
Такое же внимание проявляли Черепановы и к тем мастеровым, которые трудились под их руководством на других заводах и строительствах.
Скажем, после окончания перестройки прореза Верхне-Салдинской плотины Мирон Черепанов особым рапортом заводской конторе отмечал заслуги своих помощников: плотинного Осипа Щербинина, мастеровых Исая Петрова, Василия Коновалова и других, ходатайствуя об их награде.
Заводская контора особой щедрости не проявила и наградила Осипа Щербинина плисовым кафтаном яхонтового цвета, а Исая Петрова, Василия Коновалова и других мастеровых — суконными борчатками. Но и это было сделано лишь по настоянию Черепанова.
Механики не раз содействовали началу и дальнейшему развитию творческой деятельности заводских специалистов, сделавших в дальнейшем большой вклад в развитие уральского производства.
Ефим Черепанов одним из первых обратил внимание на способности мастера катального производства Ивана Федоровича Макарова{И. Ф. Макаров был сыном слесарного мастера Федора Макарова, ученика Е. Г. Кузнецова. Недавно в Нижнем Тагиле обнаружен портрет Макарова.}. Когда в 1827 году H. H. Демидов предложил направить с заводов в Петербург и за границу молодого человека, который был бы «одарен к механической части», для усовершенствования по специальности, Черепанов избрал И. Ф. Макарова, хотя формально последний и не мог назваться молодым человеком: ему было тогда уже 36 лет.
С этого времени в положении Ивана Макарова на заводах наступил перелом. После поездки в столицу катальный мастер был назначен приказчиком Нижнетагильского, а затем Нижне-Салдинского завода и получил возможность приступить к интереснейшим опытам по производству литого железа. За время своей деятельности Макаров ввел много ценных усовершенствований в металлургию.
Такое же внимательное отношение встретил со стороны Ефима Черепанова и сын С. Е. Козопасова — Федор. Когда встал вопрос о выделении способных молодых людей для обучения в Петербурге, Черепанов выдвинул кандидатуру Федора Козопасова, который и отправился в столицу вместе с Мироном Черепановым в начале 1827 года. С этого времени начинается деятельность Ф. С. Козопасова как механика. Подготовка, полученная Козопасовым-младшим, дала ему возможность в дальнейшем возглавить Нижне-Тагиль-ское механическое заведение.
Для некоторых крепостных демидовских служащих Ефим Черепанов явился поистине добрым гением. Достаточно вспомнить в этой связи трагическую историю Порфира Макарова. Этот юноша, племянник П. С. Макарова — друга и соратника Черепановых, обучался в Выйской школе, а затем в Петербургском пансионе Демидовых{Учебное заведение, созданное H. H. Демидовым для детей наиболее ответственных служащих.}. Позднее Макаров преподавал в том же пансионе и выполнял различные поручения в Петербургской конторе. Но потом он, по выражению Демидова, «испортился»: не видя возможности вырваться из крепостного состояния, затосковал, стал пить, пытался бежать. В наказание он был сослан в южную демидовскую экономию, откуда он писал «дерзкие» письма хозяину и, наконец, в припадке отчаяния совершил «непохвальный поступок» — воткнул себе ножницы в живот, пытаясь покончить самоубийством. Его вылечили и, по приказу Демидова, оставили при Одесской конторе в ожидании дальнейшего разбирательства дела.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
