Я помялся, вспоминая, сколько уже навалял на этой планете.
– Да человек с полсотни точно будет.
– Не слабо. – Он уважительно покачал головой. – А повод?
– Девчонка одна…
Он только тяжело вздохнул.
– Бабы, да… Они такие. – Он на секунду прикрыл глаза, стиснул до хруста свои могучие кулаки и вскинулся, словно стряхивая наваждение. – Ладно, чего тянешь резину. – Он пошарил глазами по столу, потом заглянул вниз и радостно нырнул туда с криком: – Ага, вот ты куда сбежала! – И вылез, смущенно пояснив: – Да ручка поганая. Все время норовит закатиться. На! – Он торжественно протянул ее мне. – Подписывай и не боись. Прорвемся…
Я подумал еще немного, а потом махнул рукой. Да черт с ним. Сам же только что хотел на войну. Так получи и распишись. И поставил закорючку внизу листа.
Регор сразу же отобрал у меня лист, бережно отряхнул его от налипшей на полу грязи и спрятал в небольшой сейф.
– Так, сразу хочу тебя предупредить, что за дезертирство у нас полагается пожизненная каторга. Это чтобы ты чего лишнего не придумал. А пока садись! – Он кивнул мне на свободный стул. – Когда еще с офицером выпьешь… Ну, – он поднял стакан, – за Звездный Десант!
– За Десант! – согласился я. Мы выпили. Пойло оказалось вполне пристойным. Потом выпили еще, потом пели какие-то песни, а в итоге полегли в задней каморке, предназначенной для таких вот, как я, идиотов.
Утром хмурый похмельный доктор осмотрел меня, потом еще раз, долго прослушивал, простукивал и прикладывал различные штуки, пока в конце концов не поставил зеленый штамп «годен». С этим штампом я и дождался транспорта, собиравшего теперь уже полноправных рекрутов по участкам для доставки на орбитальную «сортировку». В машине от нечего делать мы разговорились. Несмотря на большое количество «хулиганов», несостоятельных должников, одного жениха из-под венца и прочих, были здесь и те, кто пришел на призывной участок по собственной воле. Хотя изматывающая жилы нищета была поводом ничуть не слабее других. Один из рекрутов, нахальный молодой кабан, пристававший ко всем, подсел и ко мне.
Габаритами я был не жиже его, если не больше, и он, видимо, решил сразу убрать конкурента.
– А ты-то как здесь, У НАС, оказался? – Он специально выделил это «у нас» голосом. Мол, я старожил, а ты говно. Вот щегол вонючий!
– От полиции, – коротко ответил я, не имея желания ввязываться с ним ни в разговоры, ни в ссору.
– Украл небось чего или мамочку свою трахнул? – И он глумливо заржал, оглядываясь по сторонам, приглашая всех посмеяться свой шутке.
– Нет. За убийство, – спокойно ответил я и коротко, но сильно врубил ему в солнечное сплетение локтем, закатил на скамейку и сел сверху. Все не так жестко…
Всю оставшуюся дорогу было тихо.
У меня было очень странное ощущение. Давным-давно, в другом мире, я вот так же трясся в крытом грузовике, битком заполненном такими же, как я, стриженными наголо мальчишками. С тех пор я уже дважды прошел путь до больших звезд. Но Господь в моем случае явно любит троицу.
Разбудил меня сосед – тихий молчаливый парень лет двадцати с изможденным сероватым лицом жителя городских окраин. Мы, оказывается, уже давно остановились и не торопясь выгружались. Нас построили в гулком высоченном ангаре орбитального комплекса, и крепкий коренастый дядька, судя по ухваткам, сержант, минут двадцать объяснял нам, что отныне мы просто зеленое говно без права голоса. Это я уже слышал. Моя скучающая физиономия явно привлекла внимание сержанта, и он остановился напротив.
– Ты! – Он намеревался ткнуть пальцем мне в грудь, но я на мгновение сконцентрировал массу тела на грудных мышцах. Результат – вывих пальца и окончание лекции. Сержант еще раз зыркнул в мою сторону ошалелыми глазами, но я сделал вид, что к происшедшему не имею никакого отношения.
Затем нас по одному стали заводить в небольшие каюты, где штаб-офицеры заполняли анкеты.
Тусклый высокорослый лейтенант-перестарок с белесым, голубоватого оттенка лицом – своеобразным «корабельным загаром» – и полной, от плеча до пояса шеренгой наград, угрюмо скалясь, водил ручкой по бланку анкеты.
– Имя?
– Рей! – бодро отрапортовал я, преданно заглядывая в его физиономию.
– Имя, которым желаете именоваться во время службы?
– Без изменений! – гордо ответствовал я.
– Кому направить уведомление о смерти?
Я подумал секунду и внезапно вспомнил роскошный обряд Принятия Семьи. Мои губы почти без участия головы произнесли:
– Семья Лиордан, планета Гаррогатри.
Ручка сначала остановилась, а потом он, подняв глаза, неожиданно сильным голосом спросил:
– Какое отношение имеете к семье Лиордан, рекрут?
Я замялся подбирая эквивалент.
– Член семьи.
– Я не знал, что у маршала Лиордана сын… – Он устало потер глаза и произнес: – Будете дома, принц, передайте привет от флаг-лейтенанта Роккори. – И внезапно гаркнул: – Свободен!
Я выкатился из кабинета. А офицер начертал недрогнувшей рукой в графе «настоящая фамилия» «отвечать отказался». Мотив такого странного, на первый взгляд, поступка лежал в корне гатрийской психологии. Они предпочитали продвижение на основе личных качеств, а не свойских протекций. Поэтому офицер оказал мне естественную, по его представлениям, услугу, избавив от штабных погон и внимания дворцовых лизоблюдов.
Расселили нас по уютным комнаткам примерно на сто человек каждая. Каждый день с утра до вечера мы бегали и прыгали по бесконечным коридорам базы, ползали по металлическим конструкциям и заполняли длинные тесты.
Настоящий скандал разразился на медобследовании. Сначала в меня потыкали иглами, и пневмоинъекторами, затем, убедившись, что моя шкура прочнее, устроили форменные пляски с медицинскими приборами наперевес. В итоге они отскоблили-таки кусочек моей драгоценной плоти и нашли в ней целую кучу отличий от базового варианта «человека разумного». Проблема, как я понимаю, заключалась не только в том, что тело мое выросло на планете с повышенной гравитацией, а следовательно, могло выдерживать запредельные, по понятиям военных врачей, нагрузки. Самая главная их головная боль заключалась в том, что вместо крови у меня циркулировал непонятный эскулапам «биолого-минеральный субстрат» полностью подменявший функции крови, и следовательно, вообще непонятно, как меня, если что, лечить.
Сначала хотели запрятать в один из медцентров, но я сильно воспротивился. Затем была попытка списать по медицинским показателям, но тут вмешались военные. Организм здоров? Ну а если так, тогда вперед и с песней. Тем более что регенерация у вашего этого, ну как там его. Да-да. Именно. Регенерация хорошая. Сколько, кстати, единиц? 230? СКОЛЬКО?!! Это в каких единицах? А сколько максимум? Сто? И вы хотите списать такого бойца? Контракт из своих средств покрыть не желаете? Ну нет, так нет. Свободен, рекрут.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
