Само собой разумеется, что в государстве инков, где такое большое значение придавалось статистике, организованности, где все подлежало учету, язык также должен был иметь развитую систему счета. Здесь представлено пять видов числительных: количественные, порядковые, разделительные, кратные и многократные. В кечуанском языке имеются глаголы двух видов: простые и сложные. Сложных глаголов несравнимо больше; они образуются путем присоединения дополнительных слогов, а также удвоения глагольной основы; они могут быть образованы и по типу звукоподражательных слов из междометий. В руна сими три основных времени: настоящее, прошедшее и будущее. Под влиянием испанского языка в современном кечуанском языке появились так называемые исторические времена: давно прошедшее время (плюсквамперфект), плюсплюсквамперфект и второе будущее. Впрочем, эти времена современными индейцами используются лишь в исключительных случаях.
Такова весьма общая характеристика, включающая только самые основные сведения о государственном языке инков. Первоначально, в доколумбов период, язык кечуа, судя по всему, был родным языком лишь немногочисленных истинных кечуанцев, то есть «людей из теплой долины» – индейцев, населявших одну из долин в области Куско. Впрочем, очень скоро «сыновья Солнца» сделали кечуа государственным языком своей быстро растущей империи. Это могущественное индейское государство, все его институты принялись с большим усердием насаждать руна сими повсюду, во всех завоеванных областях нынешнего Перу, а также в Боливии, Эквадоре, Чили, Аргентине и даже на юге Колумбии.
Распространению руна сими на всех безграничных просторах Южной Америки весьма способствовали также колонисты, митимае, которые поселялись в тех областях империи, где не говорили по-кечуански. Факт подобного головокружительно быстрого распространения руна сими, так же как и многое другое, красноречиво свидетельствует об исключительном организаторском таланте инков.
Когда Манко Капак только еще создавал Тауантинсуйу – а это случилось за каких-то четыре, да и то неполных, века до прибытия первых европейцев, – то у индейского населения, жившего на территории будущего огромного государства преемников Манко, были в ходу, как пишет хронист Бернабе Кобо, две тысячи различных языков. Другой хронист, также высказывавшийся по этому поводу, – Акоста – утверждает, что ко времени возникновения страны четырех сторон света перуанские индейцы говорили «всего лишь» на 700 различных языках. Таким образом, в ту пору от долины к долине можно было слышать самую разноязыкую речь. В некоторых долинах, взять, к примеру, одну лишь долину Хауха, жители разговаривали на нескольких различных языках!
Инки, стремившиеся к объединению империи, к интеграции всех населявших ее в ранний период истории бесчисленных народов в один единый народ, вполне естественно, должны были дать стране не только единую, объединяющую всех религию, не только единое сильное руководство, но и прежде всего единый, общий язык. С этой целью они и избрали кечуанский язык. Выбор этот оказался удачным.
Благодаря политике языкового объединения большинства жителей Тауантинсуйу, которую настойчиво проводили «сыновья Солнца», и по сей день язык кечуа является самым распространенным языком из всех индейских языков трех Америк, вместе взятых!
На территории, контролируемой инками, от кечуанизации в ту пору уцелели лишь три крупных языка: язык аймара в Боливии, древний язык уру на плавучих островах озера Титикака и в известной мере язык мучик – родной язык жителей северного побережья Перу. В настоящее время в Перу, помимо испанского и, по сути дела, больше, чем на испанском, говорят лишь на языке кечуа, причем роль его непрерывно возрастает. Таким образом, руна сими – «язык народа» – представляет собой часть большого наследия великой империи; в устах миллионов индейцев Анд он сохранился вплоть до наших дней.
XVI. Тайна письменности
Итак, руна сими – «язык народа» – спустя пять столетий после падения империи инков продолжает оставаться языком, имеющим массовое распространение. Возникает вопрос, насколько широко в Тауантинсуйу, государстве «сыновей Солнца», была распространена письменность.
Как известно, все значительные культуры древности знали письменность. О письменности «сыновей Солнца» говорят часто, однако почти всегда когда заходит речь о существовании письменности в древнем Перу или же о ее характере, то возникают всякого рода сомнения. Распространено мнение, особенно среди неспециалистов, о том, что инки употребляли узелковое письмо. Это не совсем точно. Дело в том, что то, что мы привыкли называть узелковым письмом, и то, что сами «сыновья Солнца» называли кипу, выполняло совсем иные функции, чем те, которые выполняет письменность.
Но если кипу не использовали для письма, то для чего же оно служило? Кипу было великолепным средством фиксации прежде всего статистических данных. С помощью кипу специальные люди, прошедшие особую подготовку (они назывались «кипукамайок» и принадлежали к весьма уважаемым чиновникам империи), фиксировали все сведения, которые должны были быть на учете или же о которых надлежало информировать центр, то есть Куско.
С помощью кипу, например, регистрировалось поголовье лам, результаты уборки урожая в отдельных административных районах государства, урожай картофеля, кукурузы, лебеды киноа, количество изготовленных тканей, одежды, добытых цветных металлов, в первую очередь золота. С помощью узелкового письма кипукамайок мог вести статистику населения, сообщать сведения о ходе выполнения населением своих налоговых обязательств и прежде всего информировать о численности войск. А ведь в армии империи «сыновей Солнца» было очень много воинов!
На первый взгляд система узелкового письма была несложной: кипу состояли из нескольких шнурков. Один из них, основной, был потолще других, к нему наискосок прикреплялось множество более тонких разноцветных шнурков. Вот эти отдельные шнурки и использовали для «записи», прежде всего цифровых данных. В основе этой записи находилась децимальная (десятичная) система инков. Положение узелка на шнурке соответствовало величине цифровых показателей. Это могли быть единица, десять, сотня, тысяча или даже десять тысяч. При этом простой узел обозначал цифру «1», двойной – «2», тройной – «3».
Способ записи на кипу. Узлы в верхней трети означают сотни, в средней – десятки, в нижней – единицы. А – шнур-основа, B1, B2, В3 – отдельные подвески, используемые для записи
Для того чтобы прочитать узелковую запись, нужно было знать не только место, занимаемое узелком на шнурке, но и цвет соответствующего шнурка. Так, например, красный цвет обозначал армию, войско, белый – серебро, желтый, разумеется, золото. Писари, владевшие искусством узелкового письма, по цвету этих записей могли расшифровать и более абстрактные, «не поддающиеся статистике» понятия. Так, например, белый цвет означал не только серебро, но и мир, черный – болезнь (а также время) и т. п.
Весьма возможно, что первоначально узелковое письмо «сыновей Солнца» служило и своего рода календарем инков. Об этом, в частности, свидетельствует и другое название «писарей» узелкового письма – «кильякипок». Слово «килья» мы уже приводили ранее, когда речь шла о религии инков. Именно так жители Тауантинсуйу называли свою богиню Луны. Наряду с этим «килья» означало также «месячный год» календаря инков.
Существует точка зрения, что узелковое письмо «сыновей Солнца» было изобретено в период правления Майта Капака амаутой, то есть ученым, по имени Илья. Позднее этот вид письменности получил в Тауантинсуйу очень большое распространение. Один из испанских хронистов по этому поводу даже писал, что «вся империя инков управлялась посредством кипу».
До нас дошло большое количество экземпляров кипу инков. Они отличаются друг от друга по величине. Самое большое из известных нам видов кипу имеет 165 сантиметров в длину и 60 сантиметров в ширину. Очень часто узлы опускали в могилу, для того чтобы они сопровождали умершего читателя узелкового письма на его последнем пути.
Древнеперуанское кипу было великолепным средством учета и статистики. Оно оправдало себя в народном хозяйстве, административной и хозяйственной жизни империи. Оно также было и прекрасным, оригинальным мнемотехническим пособием. И все же его никак нельзя считать подлинным видом письменности. Вот почему вряд ли правомерно переводить кечуанское слово «кипу» с помощью весьма распространенного эквивалента «узелковое письмо».
Было бы уместно и логично задать вопрос: был ли известен инкам какой-либо другой вид письменности? На этот вопрос, пожалуй, можно было бы дать три ответа. Во-первых, можно коротко сказать: «Да, они знали письменность». Или же столь же логично: «Нет, они не знали письменности». Однако возможен и третий, менее привычный ответ: «Инкам была известна письменность, однако она очень сильно отличалась от того, что привыкли считать письменностью первые европейцы, прибывшие в Америку. Просто-напросто европейцы не сумели распознать, понять письменность перуанских индейцев».
