Потом она взмахнула рукой, и граната загрохотала по каменным плитам террасы. Раздался взрыв, и сверкнула вспышка пламени. Модести выглянула опять, и у Колльера защемило сердце. Сзади дважды выстрелил Вилли.
Модести снова скрылась за парапетом и поманила рукой Колльера. Он пополз к ней, чувствуя, как все его тело покрылось испариной. Жара стояла невыносимая.
— Бомба через северный парапет, попытка штурма с террасы, — сказала Модести. — Но толку не вышло, и они потеряли несколько человек. Теперь, быть может, на какое-то время они угомонятся. Попытаются придумать что-то еще.
— Да, им вряд ли понравилась твоя мгновенная реакция, — сказал Колльер, снова вытирая мокрый лоб. — Это что, самодельная бомба?
— Да, консервная банка, начиненная черным порохом из патронов. И добавлена пригоршня металлических болтов — подобие шрапнели. Завязана проволокой и с коротким запалом.
— Это явно запрещено законом, — сказал Колльер, чувствуя, как у него пересохло во рту. — Я как-то не подумал, что у них могут оказаться бомбы или гранаты.
— У них нет гранат. Я прекрасно знаю, чем они располагают. У меня было четыре недели для того, чтобы во всем отлично разобраться.
Значит, подумал Колльер, в течение тех жутких безнадежных дней она потихоньку подмечала все, заслуживавшее интереса. Если бы у их противников были гранаты, то им ни за что не удалось бы выстоять на крыше, но Модести успела выяснить, что они не обладают этим оружием. Правда, эти мерзавцы изготовили бомбу. Не иначе как по настоянию Сеффа. Колльер тревожно посмотрел на парапет.
— Вряд ли они пришлют нам еще одну, — задумчиво сказала Модести. — Им будет некогда сделать новую. На то, чтобы ее изготовить, нужно время. Никак не меньше часа.
— Не меньше часа? — переспросил Колльер, глядя на свои часы. Он был уверен, что они провели тут часа три, — хотя ему казалось, что они тут находятся вечность. Однако было лишь половина третьего, из чего следовало, что с момента его появления на крыше прошло всего полтора часа. Трудно было поверить, что за такой короткий промежуток времени может случиться так много событий. Если так пойдет и дальше, то к утру он, Колльер, страшно состарится — если, конечно, вообще останется в живых.
Теперь к ним ползком продвигался Вилли. В одной руке у него был ноктоскоп, в другой «аризака», а «марлин» был заброшен за спину.
— Все идет отлично, — возвестил он. — Можем запросто справиться с пятерыми.
— У нас вышла из строя труба, — сказала Модести.
— На, возьми мою. — Он передал трубку Колльеру, который неохотно взял ее, сказав:
— Как мне обрыдло таращиться в эту штуковину. Когда мне дадут наконец винтовку и позволят пострелять?
— Ты только послушай его, — ухмыльнулся Вилли. — Вот удалец!
— Продолжай наблюдение, Стив, — сказала Модести. — Успеешь еще пострелять. Впереди целая ночь.
— Есть, госпожа командирша, — мрачно сказал Стив и услышал хмыканье Вилли.
Ни на террасе, ни перед домом движения не было.
— А кто такой Михаил? — спросил вдруг Колльер.
— Михаил? — удивленно переспросила Модести.
— Да, когда я уговаривал Люцифера надеть противогаз, ты стреляла. Люцифер посмотрел и сказал: «Вот мой Михаил».
— Господи!
Стив обернулся и увидел, что Вилли сотрясается от беззвучного смеха.
— Посмеемся вместе, Вилли-солнышко, — предложила Модести.
— Святой Михаил, — проговорил тот сквозь смех и затем продолжил уже нормальным тихим голосом: — Это был парень с мечом, который низверг Люцифера с небес, когда тот поднял там бучу. Ну а ты теперь низвергаешь его врагов-мятежников, Принцесса.
Колльер испытал момент ликования, когда на лице Модести изобразилось удивление. Затем он посмотрел на неподвижную фигуру у парапета в десяти шагах от них.
— По крайней мере, мальчик не создает проблем, — сказал Стив.
— Он выключился из ситуации, — сказала Модести. — Боукер мог бы научно объяснить это явление.
— Не сочтите меня тщеславным, — отозвался Колльер, — но мне вовсе ни к чему слушать психиатрический бред насчет того, что это ситуация, к которой лучше не иметь никакого отношения. — Он посмотрел в трубу и добавил: — Но, как ни смешно, я готов в ней участвовать. Сам не знаю почему.
— Не страшно? — спросила Модести.
Стив подумал, потом ответил вполне серьезно:
— Сейчас нет. Удивительно, но факт. Мне было страшно с тех пор, как нас сцапали на Зильте, а вот теперь страх улетучился.
Модести взяла плоскую коробочку из аптечки, открыла ее, включила фонарик и обратилась к Колльеру:
— Смотри, Стив.
Он наклонился. В углу был комочек клеенки. Она раскрыла его фонариком. Колльер увидел капсулу. Теперь она была не та, что тогда, после извлечения. Сефф явно нажал на клавишу передатчика. В углу виднелась дырочка с неровными краями. Модести чуть надавила на капсулу фонариком и из нее брызнул какой-то белый порошок, кристаллы которого весело заиграли в луче света.
Она выключила фонарик и закрыла коробку.
— Ты носил это в себе. Неудивительно, что теперь тебе уже не страшно.
Колльер кивнул. Он, конечно, отдавал себе отчет, что отнюдь не победил страх, но прекрасно понимал, что она имела в виду. Страх был сродни боли. Нарыв причинял боль. Но когда его вскрывали, то новая боль казалась уже благословением. Потому он, может, не испытывал того прежнего страха, но теперь его посетил новый, нормальный, вполне здоровый страх человека, который оказался в гуще сражения. Это было переносить гораздо легче, чем ходить со страшной капсулой внутри.
— Они, конечно, не сразу сунутся опять, но я все-таки пойду, — сказал Вилли, поудобнее приладил сумку с гранатами и уполз.
— Надо проверить оба крыла, Стив, — сказала Модести. Нигде не было никакого движения, и три минуты спустя они снова залегли над передним парапетом.
— Похоже, мы вывели из строя половину их отряда, — удовлетворенно сказал Стив и добавил: — Когда я говорю «мы», я, разумеется, выражаюсь достаточно условно.
— Некоторые, возможно, только получили ранения.
— Верно, но примерно треть выведена из строя.
— Приблизительно так.
— А может, имеет смысл швырнуть несколько этих самых бомб с газом и постараться прорваться туда, где вы хотели спрятать меня с Люцифером, и там уже дождаться Далла с его ребятами? — предложил Колльер.
— Нет, тут у нас неплохая позиция, мы нанесли им немалый урон, и если они продолжат в том же духе, у них будут новые жертвы. Если же мы постараемся прорваться к морю, то подставим себя. Когда ты удерживаешь высоту, лучше оставаться на ней и не предпринимать отступления без крайней на то необходимости.
— Наверно… Ты говоришь так, словно служила в армии, воевала.
— Воевала, — сказала она, и на этом дискуссия прекратилась.
Колльер только вздохнул. Уже не в первый раз она охлаждала его пыл кратким, но выразительным заявлением, которое само по себе вызывало желание задать множество вопросов, но они так и не получали ответа.
— Каков, по-твоему, будет их следующий ход? — спросил он Модести и в ответ услышал:
— Не знаю, Стив. Похоже, сейчас начинается самое трудное. Пока инициатива была на нашей стороне. Но теперь настала пора Сеффу сделать что-то впечатляющее. Будем исходить из конкретной обстановки.
Они снова отправились проверять крылья. На северном крыле, где пуля разбила первый ноктоскоп, Колльер крайне осторожно выставил трубу, полученную от Вилли. Там все было тихо.
Стив испытал странное ощущение, что его нервы вдруг начинают испытывать давление со стороны этой внезапной тишины, несмотря на его предыдущие хвастливые заверения о том, что ему не страшно.
Модести отправилась проверить, как там поживает Люцифер в своих мечтаниях. Когда она вернулась, Колльер спросил:
— Хочешь убить Сеффа?
— Да, — совершенно спокойно отозвалась она. — Это наша задача номер один — помимо того, что надо самим остаться в живых. Его нельзя упустить. Это было бы ошибкой.
— Возмездие?
— Нет, — все так же спокойно отозвалась она, чуть распахивая рубашку, чтобы воздух охладил разгоряченное тело. — Может, Вилли и думает об этом, но для меня все проще. Сефф — слишком большой мерзавец, чтобы позволить ему жить дальше.
Колльер подумал, что она права. Сефф напоминал оживший фантом из Люциферова ада.
— А как насчет Боукера и Уиша? — спросил он.
— Не сочтите меня тщеславным, — отозвался Колльер, — но мне вовсе ни к чему слушать психиатрический бред насчет того, что это ситуация, к которой лучше не иметь никакого отношения. — Он посмотрел в трубу и добавил: — Но, как ни смешно, я готов в ней участвовать. Сам не знаю почему.
— Не страшно? — спросила Модести.
Стив подумал, потом ответил вполне серьезно:
— Сейчас нет. Удивительно, но факт. Мне было страшно с тех пор, как нас сцапали на Зильте, а вот теперь страх улетучился.
