Приблизившись к парочке, я наклонилась над головой Телара и громко спросила:
— Ты меня звал?
— Нет, а что?
— Хм… ладно, тогда я хотела бы отвлечь тебя минут на пять — разговор есть. Если не возражаешь, конечно.
— Хорошо, мы уже практически закончили.
Телар поднялся с кресла и, прокричав что–то Азизу, направился к выходу из клуба. Я — за ним. Мы вышли на воздух и, пройдя по балкону, присели за свободный столик вдали от всех.
Ночь была очень теплой и немного влажной. И всё же по сравнению с душным клубом с неважным кондиционированием казалось, будто вы из жарко натопленной русской бани нырнули в реку. Хотелось просто сидеть и глубоко дышать, не загружая себя мыслями ни о чём. Я вдохнула полной грудью, готовая впитать всю гамму ароматов ночной флоры. Но обоняние почему–то дало сбой — я практически ничего не почувствовала. В отличие от Гоа воздух не пах ни йодом, ни рыбой, он вообще ничем не пах, а точнее, пах зноем. Ветра не было, создавалось впечатление, будто горячий воздух застыл и законсервировался. Возможно, это отголоски окружающей город пустыни.
Любопытно, но я не услышала привычного стрекотания насекомых. Интересно, почему? Может, они совсем обессилили от жары или заботливые египтяне заморили их до смерти ядохимикатами, спасая изнеженных туристов от кусачих мошек и вездесущих тараканов.
Я осмотрелась. Вокруг клуба росли финиковые пальмы и разнообразные фикусы. Очень странно наблюдать огромные фикусовые деревья «на свободе», а не в карликовом виде в офисе. А вон — гигантские кусты олеандров, словно елочными гирляндами усыпанные крупными соцветиями розовых цветов. Никогда бы не подумала, что такое восхитительное растение может оказаться ядовитым. Не обошлось и без аккуратно подстриженных кустов гибискуса, на этот раз, яркого оранжевого цвета.
— Как отдыхается? — улыбнулся Телар.
— Замечательно. Только что пообщалась с Хоридой, — сказала я и посмотрела на него вопросительно.
— Как… с Хоридой… — опешил он. — Ты в порядке? Куда смотрела охрана?!
— Однозначно мимо женского туалета. Или там тоже пост был? Ладно, дело не в этом, я даже рада, что мы с ней пересеклись, поскольку получила от неё весьма любопытную информацию.
Я замолчала и в упор взглянула в глаза Телара. Он терпеливо ждал, слегка нахмурив брови.
— Скажи, пожалуйста, почему ты… нет, просто расскажи мне о нашей помолвке на празднике Нептуна.
Если Телар и ожидал услышать от меня нечто неприятное, то уж точно не этот вопрос. Он откинулся на спинку стула и, обречённо вздохнув, сказал:
— Чего я и боялся… ты узнала обо всём сама.
— То есть ты не планировал оповестить меня о столь радостном событии?
— Конечно же, планировал, но…
— Что «но»?
— Не успел…
— Замечательно. Просто замечательно.
«Стой! — раздался у меня в голове истошный вопль внутреннего голоса. — Не вздумай язвить! Разве ты не хочешь быть с Теларом? Хочешь и ещё как хочешь! Теперь вы помолвлены и скоро станете мужем и женой, так не начинай семейную жизнь со скандала! Да, получилось не очень красиво, но выслушай сначала, что он скажет в своё оправдание. И не дави на него, как ты любишь, веди себя по–женски, мать твою перетак, с присущей настоящей женщине мудростью и хитростью».
Я не могла не прислушаться к разумным доводам внутреннего голоса и на ходу поменяла тактику.
— Телар, поясни, пожалуйста, как ты мог принять решение о помолвке без моего согласия? — спокойно спросила я, вытянув перед собой руку и разглядывая маникюр на ногтях.
— Алён, клянусь, я понял, что выходит помолвка, когда предложил тебе стать спутницей царя и ты согласилась.
— Хорошо, — сказала я. — Пусть ничего заранее запланировано не было, просто очередное волшебное стечение обстоятельств. Но почему ты не предупредил меня о том, что произойдёт, если я отвечу «да»? По–моему, это несправедливо по отношению ко мне.
Телар неуверенно пожал плечами:
— И как бы я тебя предупредил? Что бы сказал? Не говори «да», а то по нашему волшебному Закону станешь моей невестой? И что бы ты обо мне подумала?
Я немного смутилась. А ведь и правда. Как бы я тогда отреагировала на подобное признание? Наверняка приняла бы его слова за шутку или решила бы, что на почве радости от победы в состязаниях у Телара наступило временное помутнение рассудка.
— Хорошо, допустим, — снова согласилась я. — В тот момент я бы действительно не приняла твои слова всерьёз. Но когда ты сам понял, что вот–вот произойдёт, почему не остановился? Ты же не мог не осознавать серьёзности последствий!
— Конечно же, я их осознавал.
— Тогда почему?
— Я… я… я… — Телар явно замешкался с ответом, но потом посмотрел на меня в упор и твёрдым, ровным голосом произнёс: — Я понял, что хочу этого.
И снова я растерялась. Как можно обижаться или злиться на подобное признание? Радоваться нужно и плясать от счастья. Но только не мне. Как бы то ни было, он поступил нечестно по отношению ко мне.
— Скажи, почему ты ничего мне не рассказал, когда провожал на базу?
— Алён, будь благоразумной! Я два дня рот не закрывал, посвящая тебя в подробности нашего бытия! Как бы я смог успеть за полчаса поведать тебе обо всём об этом, а потом рассказать о помолвке? Или ты полагаешь, я должен был сразу же начать с помолвки без предыстории? А мне ведь срочно уехать нужно было, если помнишь.
— Хорошо, — не сдавалась я, хотя чувствовала: пыл мой значительно поутих. — Как ты сам выразился, два дня твой рот не закрывался. Так почему он не раскрылся для того, чтобы рассказать о помолвке?
Я посмотрела на него самым что ни на есть укоризненным взглядом.
В ответ Телар окинул меня самым что ни на есть грустным взглядом и, тяжко вздохнув, промямлил:
— Алён, я планировал это сделать, честное слово, в ресторане.
— Но у тебя были дела, и в ресторан ты не дошёл, а потому не рассказал, так? — усмехнулась я.
«Да что ты до него докопалась, как пьяный до приёмника? — возмутился внутренний голос. — Опять заставляешь мужика оправдываться и чувствовать себя виноватым?»
«Отстань. Знаю, что это неправильно, но ничего с собой поделать не могу, поскольку повод уж слишком серьёзный. Ох уж эти мне отмазки… Как мужчины не понимают? Для женщины такие вещи, как любовь и всё, с ней связанное, стоят на первом месте! Да пусть хоть цунами обрушилось на его голову! Он всё равно должен был немедленно вынырнуть и поспешить ко мне, чтобы сообщить информацию действительно первостепенной важности!»
— Да нет, не только в ресторане дело… — медленно заговорил Телар, отведя взгляд в сторону.
— Тогда в чём?
Телар на какое–то время замялся, пригладил ладонями на голове волосы, почесал нос и, понимая, что всё едино придётся отвечать, нехотя сказал:
— Да как я мог признаться после скандала, который ты мне закатила на пляже.
Вах… А ведь он прав. Телар просто струсил, опасаясь нового взрыва негодования с моей стороны… и правильно сделал. После его «признания в любви» и «предложения руки и сердца» я бы его точно в песок с головой закопала, как страуса.
Уловив моё замешательство, Телар быстро заговорил, шаря рукой в заднем кармане джинсов:
— Понимаешь, я ведь хотел всё сделать в торжественной обстановке, по-…человечески.
Он извлёк наконец из кармана небольшую коробочку, обитую малиновым бархатом, и положил её передо мной на стол.
— Вот смотри, это кольцо. Я ношу его с собой с праздника Нептуна. Когда мы вечером расстались, первым делом я рванул в Нью — Йорк — у меня там знакомый в хорошем ювелирном магазине работает — и купил это кольцо. С тех пор я ждал удобного момента, чтобы вручить его тебе, да… так и не смог…
Телар открыл коробочку. У меня перехватило дух: в ней лежало широкое золотое кольцо, наподобие свадебного, украшенное крупными изумрудами.
— Я подумал, что изумруды подчеркнут восхитительный цвет твоих глаз… Тебе… нравится?
Телар робко заглянул в мои в глаза, он заметно нервничал.
«Фи–и–и… всего лишь изумруды. Не мог на бриллианты раскошелиться, жмот несчастный. Ой… а может, он нищий? Не–е–е, нам такие кавалеры не нужны», — разочарованно протянул внутренний голос.
«Ах ты, гад меркантильный! — мысленно взорвалась я. — Да как ты смеешь! Да хоть бы он мне гайку железную подарил вместо кольца — тебе–то какое дело!? Я обожаю изумруды! И вообще, не в них дело! Вон отсюда и не порть мне торжественный момент!»
— Это мой… любимый камень… — смущённо прошептала я в ответ, совершенно сбитая с толку.
— Так ты… простишь меня?
Ой, мама дорогая, что сейчас будет… Страстно желая и одновременно панически боясь продолжения, я ухватилась за первую же мысль, пришедшую мне в голову, в надежде протянуть время.
