Нет Золотого щита. По достоверной информации, его самого и почти всю его большую семью Калфус… скажем так, убил. Леолия вздрогнула. Она не видела обезображенных тел, но читала отчёты тех, кто видел. Из всей семьи осталась лишь Алэйда. Девушку спас камердинер Сеок, вытащил и провёл тайными переходами, когда кровавые всадники вошли в замок.
А вот небольшая семья Серебряного щита погибла полностью. Впрочем, она и состояла-то из отца и дочери, и оба оказались предателями. Леолия вспомнила все свои шаги, все разговоры с Ильсинией и поняла, что с самого начала та была другом с двойным дном. Да, первого убийцу на лестнице к принцессе подослала Алэйда. Но никто кроме Ильсинии не мог тогда знать, что Леолия вышла в сад. Ильсиния лишь притворялась спящей. И только серебряная фрейлина знала, что её госпожа отправилась к раненному Ларану.
Ей вспомнились слова Инниса за дверью: «Больной только недавно заснул, думаю, тревожить его…». Более ловко спровоцировать уже разгневанного Медведя войти в комнату было невозможно. А заодно создать у него ощущение, что там, за дверью, происходит что-то беззаконное. Если бы Серебряный щит действительно хотел тогда помочь Леолии, он бы остался с ней, снимая все подозрения, и не препятствовал бы Эйду войти.
Что сказать: отличная команда. Леолия долго перебирала воспоминания и, наконец, поняла, зачем всё это было нужно дочери серебряного герцога. Вспомнила искреннее отчаяние Ильсинии, когда умирал Америс. Всё просто: фрейлина хотела сама стать королевой. Сначала – выйти замуж за принца. Когда тот погиб и стало понятно, что Эйдэрд близок к трону, началась долгая игра: поссорь принцессу с герцогом, добавь масло в огонь, а затем устрани её. И вся душевная беседа после гибели отца имела целью именно это. Именно поэтому Иннис похлопотал перед королём, чтобы тот забрал Леолию из монастыря и выдал замуж за Калфуса. Ведь изначально кровавый принц хотел выдать замуж за Америса свою сестру. Серебряный герцог купился на выгодное предложение Калфуса, но Америс нужен был им самим.
О, это была очень искусная игра! Куда там простая и явная злоба Алэйды! Впрочем, Ильсиния ради собственных целей использовала и золотую подругу, провоцируя в ней ревность, подталкивая к решительным шагам, а на фоне высокомерной и злой фрейлины закрепляя свою роль верной подруги принцессы, единственной, кто отнёсся к изгою с теплом.
– Королевство стоит на семи щитах, – начала она, поняв, что затянула молчание. – Так было и так будет. Это неизменно. Однако Золотой и Серебряный щиты предали корону. А потому щит да будет взят от рода их вовек.
Три герцога склонили головы.
– Да будет так, – скорбно произнёс Диармэд.
– Да будет так, – кивнул Нэйос, по-прежнему улыбаясь и жмурясь.
– Да будет так.
От громового раската голоса Сеумаса зазвенели хрустальные бокалы.
– Да будет так, – заключила Леолия. – Говорю эти слова как супруга и доверенное лицо хранителя Медвежьего щита.
Рыжий Юдард, стоявший с мечом при входе в зал, благоговейно наклонил голову.
Леолия помолчала.
– Щиты были верны своим королям и королевам, – продолжила она, выдержав паузу, – а потому я, королева Элэйсдэйра, передаю Золотой щит тому, кто был мне верен. Тому, кто выступил против всадников и ценой своей жизни пытался предотвратить гибель своей королевы. Юдард, оруженосец мужа моего, защитник Запретного острова и правая рука моя во время обороны, возьмёшь ли Золотой щит, чтобы закрыть им Элэйсдэйр от врага и мятежника?
Герцоги переглянулись. Со времени падения Запретного острова и гибели королевского дворца прошла неделя, и, конечно, все уже знали, как оруженосец пытался спасти свою королеву, жертвуя своей жизнью.
Юдард пожал плечами:
– Можно. Только вот что… Я ж не медведец, чтоб вы понимали. Я ж из этих, кровавых.
Полуприкрытые глаза Нэйоса распахнулись. Казалось, ещё немного, и Шёлковый щит зашипит, выпуская когти. Лицо Диармэда окаменело, а Горный щит схватился за саблю. Юдард, конечно, не понял всех этих выражений и простодушно продолжал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Когда мне было восемь лет, отец взял меня в поход на Медвежий щит, чтобы показать, как правильно убивать медведей. Мы взяли Берлогу…
– И убили герцога и его семью, не так ли? – процедил Нэйос, сверкая глазами. – А если точнее, отрезали им головы и посадили на пики?
Юдард простодушно кивнул.
– Да. А вы уже знаете всё это? Когда мы возвращались, на нас напал отряд Эйдэрда. Он тогда ещё не был герцогом. Медведцы уничтожили всех всадников. Это было очень ненобычное сражение, ведь их было раз в десять меньше. Но меня господин Эйд запретил трогать и забрал себе. Так я это к тому, чтобы вы знали, что я не элэйсдэйрец и не медведец по крови-то.
«Эйдэрд пощадил ребёнка, – подумала Леолия. Она была шокирована рассказом. – Эйду было восемнадцать лет, у него только что убили всех родных и… Но он пощадил ребёнка.»
– Ваше величество, – Диармэд прервал затянувшееся молчание. – Уверены ли вы, что сын кровавых всадников Юдард не опустит щит перед…
– Уверена, – ответила королева и голос не дрогнул. – Юдард поднял руку на принца Калфуса, понимая, что будет убит. Именно он научил меня как правильно взять кровавую клятву, которую ни один всадник не может нарушить. В моём королевстве мало людей, которым я могу доверять так же, как оруженосцу моего мужа.
Нэйос вновь прикрыл веки. Добродушная ленивая улыбка вернулась на его румяное лицо. Сеумас хмыкнул.
– Мне плевать, где у тебя родичи, парень, – пророкотал Горный щит, – но если ты – человек Эйда, то ты человек. И если моя королева поручилась за тебя, то вот тебе моя рука.
Юдард с недоумением глянул на протянутую ему руку, и прежде чем рыжий успел спросить что-то вроде: «Зачем мне она?» или «И что мне с ней делать?», Леолия тихо ему шепнула:
– Пожми её. Это просто знак.
Юдард аккуратно пожал.
– Юдард, сын… Юдард, оруженосец Эйдэрда, – провозгласил Сеумас, – достоин стать Золотым щитом.
Остальные повторили ритуальную фразу. Леолия протянула оруженосцу небольшой медальон из медвежьего камня. С его помощью открывались порталы, через него можно было связываться с королевой.
– Могут возникнуть проблемы с народом, – мурлыкнул Нэос. – Конечно, святой Фрэнгон отдал щит простому купцу, но… Те благородные времена давно прошли… Герцог-простолюдин. Безродный…
Леолия кивнула.
– Юдард, охраняющий Золотой щит королевства, готов ли ты посвататься к Алэйде, моей фрейлине и дочери герцога Беннеита?
Новоиспечённый Золотой герцог пожал узкими плечами:
– Можно и посвататься.
Диармэд удовлетворённо кивнул. Жизнь входила в своё русло.
– А кто же будет хранителем Серебряного щита? – поинтересовался Нэйос, рассматривая собственные ногти.
– Инрэг, капитан дворцовой стражи, достоин держать этот щит, – просто ответила Леолия.
Рыжий капитан склонился в почтительном изумлении. Только сейчас все поняли, зачем он на совете.
На этот раз никто не стал возражать или задавать вопросы. Капитан, старый служака, был известен своей преданностью Элэйсдэйру и трону. В остальном ритуал назначения Золотого щита прошёл так же, как и Серебряного: герцоги прокричали «достоин», королева вручила амулет.
– Берегите свой щит так же, – шепнула она, – как берегли Шуг.
– Есть ещё вопрос, – мурлыкнул Нэйос. – Князь Тинатин изволит гневаться. Ему нужна невеста.
Леолия улыбнулась:
– Инрэг, хранитель Серебряного щита королевства, у тебя, кажется, есть дочка? Как её зовут?
***
Вот уже месяц Эйдэрд находился в Медвежьем щите. И Леолия отчаянно скучала по нему.
После уничтожения королевского дворца, Лео переселилась в Берлогу – особняк Эйдэрда. Здесь всё напоминало о нём. Парадная гостиная, когда-то казавшаяся ей брутальной и суровой: стены, затянутые бархатом цвета винного уксуса, мебель из полированного тёмного дерева, обитая шёлком такого же цвета, как и стены. Мраморный камин. Окна – стрельчатые, узкие, без гардин или какого-то намёка на шторы. Сюда принцесса приходила договориться, чтобы Медведь не женился на ней.
