Его манеры слегка изменились. Женственность вдруг стала менее заметной.
— Вы же продаете станки итальянскому правительству? Судя по тому, что рассказывал мой друг Фернинг.
Я кивнул.
— Ага. Тогда невольно возникает вопрос. — Вагас поднял взгляд. — Разумеется, я понимаю деликатный характер подобных сделок. Бизнес есть бизнес, он подчиняется логике и не признает границ. Спрос и предложение, дебет и кредит. Сам я не имею склонности к бизнесу. Это ритуал, который приводит меня в замешательство.
Генерал опять перешел на итальянский. Мы направились к двери, и я подал ему пальто. Потом мы одновременно склонились, чтобы взять шляпу и трость; генерал все еще надевал пальто, поэтому я его опередил. Трость оказалась довольно тяжелой, и когда я передавал ее генералу, мои пальцы скользнули по тонкой щели в ротанге. Гость с легким поклоном принял трость.
— Значит, до среды, синьор.
— До среды, генерал.
В дверях Вагас обернулся. Яркий электрический свет от люстры в коридоре делал грим на его щеках еще заметнее. Он щелкнул каблуками.
— Arrivederci, Signore.[57]
— Всего доброго, генерал.
Я вернулся к себе в номер, в первый момент даже не вспомнив о том, что хотел принять ванну.
Генерал Вагас меня озадачил. Осталось неприятное чувство, словно я пропустил какой-то важный момент в разговоре. Жаль, что я так мало знал о Фернинге. Но Фернинг мертв, а у меня хватало забот и без женоподобных югославских генералов. Через день или два я ему напишу, сообщив, что дела не позволяют мне в среду встретиться с ним и его супругой. Вероятно, лгать и не придется. Я должен доставить по назначению рекомендательные письма, которые мне вручил Пелчер, и произвести благоприятное впечатление на самых важных клиентов фирмы. Такова моя работа — производить благоприятное впечатление. Если компания «Спартак» хочет продавать станки для производства артиллерийских снарядов, а кто-то хочет их купить, не мое дело обсуждать моральную сторону бизнеса. Я всего лишь наемный работник. Вероятно, у Холлета другое мнение, но Холлет социалист. Бизнес есть бизнес. Каждый должен заниматься своим делом.
Я включил воду в ванной, когда в дверь постучали.
Это был управляющий отелем «Париж» собственной персоной.
— Приношу свои глубочайшие извинения за беспокойство, синьор Марлоу…
— Ничего страшного. В чем дело?
— Мне позвонили из полиции, синьор. Если вы намерены остаться в Италии на некоторое время, необходимо сдать паспорт для регистрации. Всего на несколько часов — потом его вам вернут.
— Я уже отдал вам свой паспорт. Вы сказали, что сами уладите формальности.
Он испуганно вздрогнул.
— Совершенно верно, синьор. Обычно… для туриста… но в случае с синьором все не так. Вот ваш паспорт, синьор. Если вас не затруднит утром лично явиться в управление полиции, все уладится само собой.
— Очень хорошо. — Я взял паспорт. — Полагаю, это стандартная процедура?
— Да-да, синьор. Конечно, стандартная. Таковы правила, вы понимаете. Если бы синьор был туристом, все было бы проще. Но в случае постоянного проживания существуют определенные формальности. Ничего необычного, синьор, все в соответствии с законом. Доброй ночи, синьор.
Управляющий ушел, и я быстро обо всем забыл.
Только блаженно растянувшись в горячей воде, я задумался, почему генерал Вагас считает необходимым носить с собой трость со вкладной шпагой.
4
Черная среда
События, связанные с национальным унижением или катастрофой, издавна отмечались присоединением эпитета «черный» к неделе или дню, когда это произошло. Страницы европейской истории, если можно так выразиться, усеяны записями о «черных понедельниках» и «черных четвергах». Возможно, только двадцатый век, когда крупные катастрофы случаются почти ежедневно, лишит эту традицию смысла. Черное и белое смешались в однообразный серый цвет.
Тем не менее в моей жизни есть среда черная, как уголь, резко выделяющаяся на сером фоне. Это день, последовавший за тем, когда я познакомился с генералом Вагасом.
Начался день с визита в полицейское управление.
Явился я туда с паспортом в руке в начале десятого. Сдав паспорт полицейскому с огромной саблей на боку и в нелепом мундире, вызывавшем ассоциацию с княжеством Монако, я затем попал в приемную. Из мебели там имелись ряд грязных деревянных кресел и заляпанный чернилами стол. На стене висела засиженная мухами фотография Муссолини. С противоположной стены на дуче смотрело такое же изображение короля Виктора Эммануила. Рамки обеих фотографий были довольно небрежно задрапированы итальянскими флагами. Когда я вошел, одно из кресел приемной занимала пожилая женщина в траурной одежде; дама ела холодные слипшиеся спагетти, доставая их из промасленного пакета. Минут через десять ее увел полицейский, и я остался один под взглядом дуче.
Ждать пришлось час с четвертью. Когда истекли сорок пять минут, я подошел к двери и пожаловался полицейскому. Выразил свой протест и сказал, что мне нужно на работу. В ответ он лишь пожал плечами и заверил меня, что моим делом занимаются. Я снова удалился в приемную. К тому времени как в дверях возник полицейский и махнул мне рукой, мое настроение уже слегка подпортилось. Последующие события никак не способствовали его улучшению.
Меня привели в кабинет, который занимал какой-то полицейский чин в темно-зеленом мундире. Развалившись во вращающемся кресле, он перелистывал страницы иллюстрированного журнала. Одна нога в сверкающем ботинке была перекинута через подлокотник повернутого кресла, и я видел лишь затылок чиновника. На мое появление хозяин кабинета никак не отреагировал — разве что чуть усерднее занялся журналом.
С растущим раздражением я изучал его шею. Она была жирной и смуглой — по крайней мере та часть, что выступала над тугим белым воротничком форменной рубашки. И сама шея, и ее обладатель мне сразу не понравились. Чиновник пролистал журнал до конца и повернулся ко мне. Интуиция меня не подвела. Его лицо было маленьким, гладким, круглым и злым.
— Да? Что вам нужно?
— Мой паспорт?
— А почему у меня должен быть ваш паспорт? Убирайтесь!
Решив, что бестолковый полицейский, должно быть, перепутал кабинет, я повернулся и шагнул к двери.
— Подождите.
Я остановился.
— Фамилия?
— Марлоу.
— Англичанин?
— Да.
— Ага! — Он повернулся к столу, извлек из-под журнала мой паспорт и прочел фамилию. — Так точно! Синьор Марлоу, англичанин. — В его улыбке не было ни капли любезности.
— Совершенно верно, синьор, — сердито выпалил я. — И мне хотелось бы знать, почему меня заставили ждать час с четвертью. — Я кивком указал на журнал. — Смею вас уверить, мне есть чем заняться.
Вероятно, это было неразумно, но я ничего не мог с собой поделать. Мои планы весь день поработать в офисе рушились на глазах. Я здорово разозлился. И тут же понял, что совершил ошибку.
Чиновник поджал губы.
— Прошу проявлять уважение, — процедил он. — Будьте так добры, называйте меня синьор капитан.
Я молча смотрел на него.
— Вы должны ответить на мои вопросы. — Капитан повернулся к паспорту и достал лист бумаги.
— Очень хорошо. — Я намеренно опустил «синьор капитан».
Он демонстративно отложил ручку, вставил сигарету в мундштук и достал украшенную бриллиантами зажигалку. Явно тянул время. Мне хотелось его ударить.
— Итак, приступим, — наконец произнес капитан. — Где вы родились?
— Место рождения и дата указаны в моем паспорте.
— Я не спрашиваю, что указано в паспорте, я спрашиваю, где вы родились.
— В Лондоне.
— Когда?
Я назвал дату. Вопросы следовали один за другим. Гражданство отца? Британское. Матери? Британское. Женат ли я? Нет. Есть ли у меня братья и сестры? Брат. Он женат? Да. Гражданство его жены? Британское. Был ли я раньше в Италии? Нет. Где я выучил итальянский? В Лондоне, от друга. Как фамилия друга? Кармело. Где он теперь? Не знаю. Был ли я знаком с синьором Фернингом? Нет. Есть ли у меня другая профессия, кроме инженера? Нет. Зачем я приехал в Италию? В качестве представителя фирмы. Надолго? Не знаю. Состою ли я в какой-либо политической партии? Нет. Был ли социалистом? Нет. Марксистом? Нет.
Капитан откинулся на спинку кресла и молча меня разглядывал. Я ждал, стараясь не терять самообладания. Затем он встал. Оказалось, он носит корсет.
— Вам дадут вид на жительство в Италии при условии, что вы будете еженедельно являться сюда, чтобы поставить печать. Фотографии принесли? Очень хорошо. Завтра явитесь за видом на жительство. Можете идти.
— Благодарю. Мой паспорт, пожалуйста.
Капитан нахмурился.
— Ваш паспорт останется тут до завтрашнего дня для выполнения необходимых процедур.
