вино.* * *
В скудно обставленном кабинете раздался хлопок. Оторвавшись от документов, Зикимо поднял голову. Увидев двух мужчин, встал и, обойдя стол, преклонил колено:
— Первый.
Глядя на это, Измаил поморщился. Он отошёл на пару шагов от доставленного старика, вытащил из кармана белый шарик и закинул в рот.
— Можешь встать.
Глава Отдела медленно поднялся, не обращая внимания на презрительный взгляд рыжего парня.
— Освободи его.
Чернокожий нахмурился:
— Кого?
— Парня. Конвергента.
— Я не уверен, что он…
— На его теле нашли раны?
— Нет.
— Опасаться нечего.
Зикимо склонил голову:
— Хорошо. Но есть проблема.
— Какая?
— Про него узнали остальные. Многие недовольны его способностями. Тем, что он мог узнать.
Первый усмехнулся:
— Боятся за ненужные секреты? Что с того?
— Могут случиться эксцессы, — Зикимо опустил голову, опасаясь смотреть в глаза старику. — Может, лучше его отделить? Есть подходящая квартира недалеко от штаба.
Обдумав предложенное, он кивнул:
— Делай.
Повернувшись к Измаилу, Первый вытянул руку. Рыжий вздохнул и дотронулся до старика. Хлопок, и они исчезли. Вернувшись за стол, Зикимо тяжело опустился в кресло. Отодвинув документы, он вытащил припрятанную бутылку виски и стакан. Но прежде чем налить, поднял трубку.
Глава 12
— Нет.
— Почему?
— К задержанным только по приказу руководства.
— Ты знаешь, за что его задержали?
— Мне всё равно.
Кулаки Дмитрия сжались. Презрительная усмешка чернокожей женщины выводила из себя. Она видела мужчину, отказавшего сильной женщине. Ведь Моника по-любому рассказала «подругам», как её отшили. Зря он тогда послушался Ассоль. Теперь вся женская часть силовой поддержки настроена к нему не самым лучшим образом.
Одна из наблюдавших за разговором с командиром что-то тихо сказала подругам, и по коридору разлетелся смех. Дмитрий скрипнул зубами, развернулся и пошёл к лифту. Он чувствовал на спине презрительные взгляды и с трудом сдерживался, чтобы не перейти на бег. Ну их к чёрту.
Зайдя в кабину, он посмотрел в глаза чернокожей. Как только лицо с усмешкой отсекли закрывшиеся двери, выдохнул. Не каждый день приходится ощущать себя таким беспомощным. Но времени на споры не осталось.
Пятнадцать минут, чтобы добраться до комнаты отдыха. Сообщение поступило, когда он уже полчаса старался прорваться через тюремщиков. Чёртовы бабы. Самое непонятное, почему Макс оказался за решёткой. Не мог же он Ассоль…
Дмитрий тряхнул головой. Нет, исключено. Но узнать, что случилось, не у кого. Азод не вернулся. С Обом никакого желания говорить нет. Да и мерзкий латыш старался лишний раз не появляться на людях. А руководство молчало. Либо к Максиму вообще не пускали, либо требовался запрос. На который так и не поступило ответа.
Остановившись перед дверью в комнату отдыха, он несколько раз глубоко вздохнул. Очистить голову от лишнего. Зайдя в помещение, огляделся, кивком приветствуя знакомых, и направился к своему отряду. Пожал руки бойцам отделения и спросил:
— Зачем мы тут?
— А то ты не знаешь, — Андрей усмехнулся и постарался изобразить голос полковника: — Информация подаётся по мере необходимости.
— Потише, — сказал Витан. — А то мало ли.
— Да ладно тебе. Или тут на своих постукивают?
— Конечно, нет. К нам же набирают только идеальных людей, спаянных одной целью, готовых прикрыть друг друга в любой ситуации.
— Ладно, понял.
— Вот и славно.
Дверь открылась, и раздался голос офицера:
— На инструктаж.
Четыре десятка бойцов направились в комнату брифинга. Дмитрия раздражала эта особенность: собрать людей в одном месте, отправить в другое, потом в третье, чтобы оказаться в четвёртом. Слишком много времени на беготню. Когда Максима выпустят, нужно попросить загрузить Тару работой. Пускай создаст голограмму, чтобы получать указания не выходя из комнаты.
Они расселись по местам, и вошёл полковник Дробан. Вместо сурового, волевого офицера перед ними оказался уставший человек. Под глазами залегли мешки недосыпа, лицо изрезано глубокими морщинами. В отросших не по уставу волосах под светом ламп блестела седина.
Прежде чем начать, он налил в стакан воды. Бойцы с удивлением переглядывались, увидев, как трясётся рука полковника. Заметив обращенные на него взгляды, он поставил графин и отодвинул стакан.
Дмитрий покачал головой. Что же происходит на самом деле, если такой человек не выдерживает. Им ничего не говорят о потерях, но понятно, что без них не обошлось. Тем более он уже знает точно про один случай. А с учётом отсутствия людей в штабе, казалось, что их осталась всего горстка.
— Так, — Дробан собрался, и бойцы услышали тот же твёрдый голос. — От оперативного сотрудника поступил запрос силовой поддержки.
За спиной полковника заработал экран. Они увидели лицо, напоминающее бульдожью морду. Обвисшие щёки, маленькие глаза, выступающая широкая нижняя челюсть, ёжик светлых волос на голове.
— Предполагаемая цель — Томас Вилсон. Подданный Британии, тридцать два года, шесть из которых провёл на ПЛАТе. Допфактор — огонь. Имеет явно выраженное диссоциальное расстройство личности.
Из угла донеслось тихое:
— Блядь.
— Именно, — кивнул Дробан, и на экране сменилось изображение. Тот же Вилсон, что-то кричащий фотографу и демонстрирующий шарф с символикой команды. — Ярый фанат Сандерленда. Стал известен, когда из-за конфликта на футбольной почве сжёг паб, где отмечали победу болельщики команды соперника. Около двухсот жертв. После этого попытался уничтожить здание Футбольной ассоциации в Лондоне. В этот момент его и задержали.
Появился новый снимок. Судя по ракурсу, он делался со спутника. Огороженная территория внутри лесного массива с большим зданием в центре. Из-за отсутствия дыма из огромных труб становилось понятно, что строение простаивает в бездействии. С севера находилось ещё три постройки, напоминающие склады или ангары с провалившимися фрагментами металлической крыши. Несколько поменьше, непонятного предназначения.
Появилось ещё изображение и заняло верхнюю правую четверть экрана. Забор из сетки Рабицы, вдоль которого груды мусора. И никаких признаков обитания людей.
— Германия.
