![]()
В. И. Ленин у карты ГОЭЛРО. Худ. Л. А. Шматько, 1957 год
Нельзя не сказать и еще об одном важном событии 1920 года. Это — план ГОЭЛРО (государственный план электрификации России), важнейший экономический и пропагандистский феномен, создателями которого стали старинные приятели — Владимир Ленин и Глеб Кржижановский. Энергетика должна была стать основой для стремительного превращения аграрной, да еще и израненной в военные годы России в промышленную державу. Образ «лампочки Ильича» превратился в наглядное доказательство того, что революция несет свет в массы. За 10–15 лет предполагалось построить не меньше 30 электростанций. Рыков считал этот план авантюрным, непродуманным — и даже пустил в народ словечко «электрофикция» — вместо «электрификации». Он даже,
по некоторым сведениям, пытался отговорить Ленина включать этот вопрос в повестку VIII Всероссийского съезда Советов. Но куда там — Ильича было не остановить, и съезд, проходивший в декабре 1920 года в стране, в которой еще не завершилась Гражданская война, к неудовольствию Алексея Ивановича, одобрил фантастический план. Но в будущем именно Рыкову пришлось курировать строительство и оснащение электростанций… Первоначальный рыковский скепсис оказался опрометчивым: план вышел вполне выполнимым. Выработка электроэнергии в 1932 году по сравнению с 1913 годом увеличилась не в 4,5 раза, как предполагалось, а почти в 7 раз.
![]()
![]()
Проект резолюции Ленина для фракции РКП(б) VIII съезда Советов по докладу об электрификации РСФСР (автограф В. И. Ленина, помета — автограф А. И. Рыкова). Ранее 21 декабря 1920 года [РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 16587. Л. 1–1об.]
Глава 8. Второй после Ленина
1. Метаморфоза по-ленински
В мае 1921 года Рыкова назначили заместителем председателя Совнаркома РСФСР, а также Совета труда и обороны. Заместителем Владимира Ленина. Формально в его ведении оказались наркоматы финансов, внешней торговли, труда, социального обеспечения, продовольствия, здравоохранения, Госплан, Центральное статистическое управление, Концессионный комитет, Комиссия по внутренней торговле, Центросоюз и областные экономсоветы. И даже наркоматы по военным и по иностранным делам, хотя управлять Троцким было делом невозможным, да и Чичерин подчинялся только Ленину.
В то время Ленин выбирал ближайших сотрудников уже не впопыхах, как в первые недели пребывания у власти. Чем же ему понравился Рыков — после всех обид и недоразумений? С одной стороны, Ульянов выбирал на роль заместителя интеллигента с сильным «волжским» характером — упрямого, жесткого — почти такого, каким был он сам. Можно предположить, что Ленин подразумевал и то, что Рыков в меньшей степени, чем другие большевики, конфликтовал с левыми эсерами и меньшевиками. Алексей Иванович мог сколотить широкий фронт специалистов, относившихся к разным партиям, для работы на НЭП. Но это все политика. А в 1921 году пришла пора задумываться и об управленческом профессионализме, и о широте знаний, без которых невозможно ворочать большими государственными делами. Рыков, как мы знаем, формально так и остался недоучкой. Но только формально. Ленин приметил, что по знанию экономики Алексей Иванович не слишком отставал от него. Гимназия научила его учиться, один курс Казанского университета кое-что добавил к этим навыкам, хотя в то время Рыков гораздо больше времени уделял революционной работе. Но годы подпольной работы Рыков потратил не только на игру в казаки-разбойники с полицией. Он системно пополнял знания — особенно по экономической части. Не пропали даром и поездки по Германии, Франции, Швейцарии. Рыков провел в Европе немного времени, но недурно изучил экономику и повседневную жизнь тамошних предприятий. Словом, на фоне других старых подпольщиков он выглядел настоящим профессором. Добавим к этому молодость и волевые качества — и выбор Ленина станет ясен.
![]()
Троцкий, Рыков, Зиновьев и другие на заседании Совнаркома. 1919 год [РГАКФД. Б-356]
Летом того же года Алексей Иванович стал заместителем председателя Всероссийского комитета помощи голодающим, это была нервная, важная, но временная должность крупного «кризисного управляющего». На XI съезде партии Ленин заметил: «Тов. Рыков должен быть членом бюро ЦК и членом Президиума ВЦИК, потому что между этими учреждениями должна быть связь, потому что без этой связи основные колеса иногда идут вхолостую»[83]. Эти слова означали, что Алексей Иванович окончательно прощен за бунт осени 1917 года. Так в 1922 году снова повысился партийный статус Рыкова.
Но главное — он стал (конечно, неофициально) «заместителем Ленина по НЭПу». НЭП — пожалуй, самое загадочный феномен отечественной истории ХХ века. И уж точно самый мифологизированный. Точных определений этого явления нет и быть не может, потому что главное качество эпохи НЭПа — ее кричащая противоречивость и постоянное изменение приоритетов и круга проблем. Тут необходимо умение маневрировать — с налогами, с регулированием цен, прежде всего на хлеб, с поддержкой предприятий и так далее. Пестрота и сложность — главные качества новой политики, в которой дирижерская роль государства сокращалась, но никогда не исчезала.
Когда-то именно Рыков, возглавляя ВСНХ, был одним их архитекторов военного коммунизма. Еще совсем недавно, на I Всероссийском съезде совнархозов Алексей Иванович с непривычной для него рьяностью отстаивал идею создания жестко централизованной системы хозяйственного управления, предполагающей строгое однолинейное подчинение нижестоящих уровней иерархии вышестоящим во главе с ВСНХ. Предполагалось создание колоссального государственного механизма. И вдруг — такая перемена позиции. Но разительно переменился политический контекст, а вместе с ним — и экономические задачи. Закончилась Гражданская война. Управлять чрезвычайными мерами становилось все сложнее… Особенно болезненно воспринимали военный коммунизм на селе. И Ленин предпринял самый рискованный и резкий маневр, который только могли представить в большевистской среде: ввел в «первом в мире государстве рабочих и крестьян» элементы буржуазного рынка.
«Мы просчитались» — так жестко определил Ленин итоги военного коммунизма, создателем управленческой системы которого был Рыков. И вот уже в мае 1921 года, на IV Всероссийском съезде советов народного хозяйства, Алексей Иванович, слегка заикаясь, но твердо и уверенно объявлял: «Мы не имели конкурентов, мы их не терпели, мы их всегда убивали, умерщвляли путем реквизиции, конфискации даже в том случае, если конкуренты были более толковы, чем наши органы». Все собравшиеся прислушивались к нему как ни к кому другому: значит, начинается новое время, и вести хозяйство придется иначе, без конфискационных мер. Никакого догматизма, только чистая прагматика. «Нет такого правила, обычая, закона, постановления, которого не нужно было бы отменить, если в результате мы получим лучший товар, большее его количество», — разъяснял Рыков на том же съезде. При этом не отменялись многие стратегические решения советской власти, связанные с развитием науки и индустрии, — такие, как амбициозный план электрификации ГОЭЛРО. НЭП должен был помочь эти сказки сделать былью, добавив к энтузиазму материальный стимул.
Второй человек после Ленина в правительстве признался, что ему «изо дня в день, из недели в неделю, из месяца в месяц приходилось убеждаться в том, что управлять страной, которая насчитывает более 130 миллионов жителей, которая охватывает одну шестую часть суши, управлять ею из Москвы, на основе бюрократического централизма, невозможно».
