распространением наркоты и анаболиков, а так же не вымогали деньги с
граждан. Их нехорошие дела ограничивались набитием лица какому-нибудь хмырю, косо посмотревшему на шефа. Поэтому в криминальной организации Анциферова могли считаться праведниками. Однако любое служение Дьяволу подразумевает разделение с ним ответственности за злодеяния. Говорят, что самые лучшие клиенты для телохранителей - это трусы. Такого стоит напугать готовящимся на него покушением, он носа никуда не высунет из своего дома. Но Анциферов был не из робкого десятка. Он явственно ощущал, что тучи сгущаются над его головой, однако, не стал менять привычный образ жизни и не принял никаких мер к ужесточению режима охраны.
Вечером этого дня Анциферов пригласил в свое казино одного чиновника из городской мэрии. Тот мог оказаться полезным в будущем, и Анциферов не счел за труд лично встретить его и устроить ознакомительную экскурсию по своему заведению. Больше всего чиновнику понравилась рулетка. Вероятно, он не знал, что изобретатель ее по преданию продал душу Дьяволу, а сумма чисел на зеленом поле составляет "число Зверя" - 666. В результате малость превысил лимит своих средств. Для представителей исполнительной власти это вообще характерно. У них всегда расходы превышают лимиты, однако, это всегда каким-либо образом утрясается. Так получилось и на сей раз. Чиновник получил небольшой кредит от Анциферова и даже сумел малость отыграться. Поэтому покинул заведение в прекрасном расположении духа и преисполненный самых теплых чувств к хозяину казино.
После его отъезда, Анциферов прошел к себе в кабинет, достал из бара бутылку джина "Гордон", плеснул в стакан на треть и разбавил тоником. Цветочный вкус напитка неизменно напоминал ему песню комсомольской молодости "Где-то багульник на сопках цветет.........". И
эта пора теперь казалась прекрасной и безоблачной. Все чаще последнее время Анциферов чувствовал некую внутреннюю опустошенность, словно бы беспрерывная гонка последних лет за деньгами и влиянием вымотала его. Точно по инерции он продолжал строить далекоидущие планы, ежедневно решать вопросы и проблемы для их воплощения, но уже не первый раз ловил себя на мысли, что возможно это гонка в никуда. Вот и сегодня, доставив возможность чиновнику пощекотать себе нервы азартными играми, он установил с ним неформальный контакт, который вероятно пригодится в будущем. В данном случае работа велась чисто на перспективу, на сегодняшний день от этого человека он не хотел ничего.
Анциферов выпил еще джина с тоником. Потом поднялся с кресла с намерением поехать домой и вдруг передумал. "Какого черта, один раз
живем!" - произнес он про себя, потом отправился в зал и подсел к одной из дорогих проституток, часто проводящей время здесь возле стойки бара.
Вскоре он уже снова оказался в своем кабинете, но уже с женщиной. Однако ни джин, ни секс не принесли успокоения его душе. Анциферов расплатился с дамой, выставил ее за дверь и решил, что пора ехать домой. На выходе телохранители привычно взяли его в коробочку и проводили к машине.
Пустовалов стремился нагрузить группировку Хабиба по полной
программе. При существующей системе, когда следователи очень мнительно относятся к оценке доказательств, а судьи порой берут на себя функции адвокатов обвиняемых, нужно готовить материалы с запасом прочности. Вообще, нынешнее российское правосудие начинает работать методами европейских футбольных арбитров. Когда наш бедный российский клуб встречается с богатым итальянским или испанским, ему нужно быть готовым, что арбитр, если не станет двенадцатым игроком в команде противника, то, по крайней мере, никогда не одарит сомнительным пенальти. К примеру, когда в начале 90-х ЦСКА играл в кубке УЕФА с "Ромой" и в повторном матче в Риме за несколько минут до конца Олег Сергеев забил гол, выводящий нашу команду в следующий круг, судья его поросту не засчитал. ЦСКА выбыл из розыгрыша, и всех в УЕФА это устроило. Один из итальянских журналистов объяснил нашему расстроенному комментатору, что в футбольных кругах никто не заинтересован в победе бедного клуба над богатым.
В общем, Пустовалов хотел, чтобы Хабиб отвечал не только за наркотики, но и за экономические преступления: за незаконную легализацию ( отмывание ) денежных средств и за сокрытие налогов. По указанию нового начальника КМ ОБЭПовцы до ночи снимали на складе остатки. Занятие это довольно нудное, а когда оно проводится еще в вечернее неоплачиваемое время, то нудное вдвойне. Опера ОБЭП в душе кляли и материли Пустовалова, но добросовестно проследили, чтобы перевесили все до последней луковицы и помидорины, аккуратно вписали полученные результаты в акт снятия остатков, подписали его, и лишь после этого стали собираться по домам. К счастью, водитель служебной "шестерки" тоже был исполнительным ответственным товарищем и дождался их, чтобы развезти. Правда, имелась одна проблема. В служебной машине уже начинала помигивать лампочка, сигнализирующая, что выделенный на сутки лимит бензина подходит к концу. Ребята, привычно вздохнули и полезли за кошельками. Складчина - исконно русский способ решения общественных проблем.
Быстро доехали до ближайшей заправочной станции. У колонки с изображением октанового числа "93" стояла пара машин, и ОБЭПовская
тачка пристроилась за последней. Неожиданно к колонке задним ходом
борзо подкатила еще одна тачка - "БМВ-315" черного цвета с явным намерением залезть без очереди. Из нее вылез невысокий парень, выхватил из рук водителя заправившейся машины топливный пистолет и засунул его в горловину своего бака. Рулевой автомашины, стоящей перед ОБЭПовской, сделал ему замечание, но в ответ услышал такую изощренно-матерную тираду, что предпочел не связываться. Давыдов, сидевший на переднем сидении, нахмурился, открыл дверцу и покинул салон. Парень, грубо нарушающий закон очереди, послал и его. Но тут же заткнулся. Потому как Давыдов вытащил пистолет, только не топливный, а самый, что ни на есть настоящий, системы Макарова. После этого топливный парень отдал сам. Однако, Бориса это не удовлетворило. Наглую хамоватую шпану он не переваривал, как класс, и вел с ней непримиримую классовую борьбу.
После того, как обэповскую машину заправили, в нее посадили двух парней, приехавших на БМВ, а за руль иномарки уселся Давыдов. Как не
убеждали его коллеги, что время позднее и хочется домой, он был непреклонен. Обе машины двинулись в направлении ГОВД.
Следственно-оперативной группе в эти сутки пришлось попотеть. Евсюков чувствовал, что здорово вымотался, но не терял надежды, что
удастся пару часов ночью поспать. Однако, когда, вернувшись с очередной квартирной кражи, увидел перед отделом черную "БМВ-315" без заднего бампера, то сразу забыл про сон. Именно так Аня описывала
иномарку, которая увезла Шелуху от гастронома.
- Чья там бээмвуха черная на стоянке торчит? - спросил он, заходя в дежурку.
- А вон ихняя, - ответил Давыдов, кивнув на двух парней, большого и маленького, понуро стоящих у стены.
- Здорово, Борис, - сказал Евсюков, только сейчас заметив коллегу из ОБЭП, сидящего за столом в углу. - Твои что ли кадры?
- Ага.
- За что ты их?
- За мелкое хулиганство. Воспитывать нужно подрастающее поколение. А то совсем распоясались, понимаешь. Ночку в камере проведут, а завтра еще штрафчик заплатят, может тогда и начнут понимать что такое хорошо и что такое плохо.
- Не возражаешь, если я кого-нибудь из них подниму к себе? Побеседуем за жизнь, вдруг окажется, что они по нашим делам проходят, произнес Евсюков.
- Да ради бога. Только вернуть обратно не забудь, - ответил Давыдов и, дописав рапорт, отдал его дежурному.
Евсюков, внимательно оглядев задержанных, остановил свой выбор на том, который был поменьше ростом, и увел его с собой.
То, почему этому парню дали кличку "Псих", Евсюков понял довольно быстро. Едва он у себя в кабинете объявил задержанному, что подозревает его в убийстве, тот распсиховался. Он брызгал слюной, обзывал ментов волками позорными и еще всяко-разно. Его истерика длилась ровно столько, сколько времени понадобилось Евсюкову, чтобы дойти до кипения. После этого Псих уже не ругался. Сбитый до стула первым же ударом, он лежал на полу и болезненно вскрикивал, когда носок ботинка опера врезался в его тело. Впрочем, экзекуция продолжалась недолго, Евсюков был человеком отходчивым. Но на парня она произвела очень большое моральное воздействие. Псих с надрывом в голосе убеждал, что бить его больше не нужно, он сам все честно расскажет.
- Тогда колись, - предложил Евсюков.
- Не знаю, какая падла нас заложила, но это действительно мы сделали, - заявил парень.
- Рассказывай по порядку как вы его убили.
- Мы сами его не мочили. Мы только взрывчатку ему на днище машины присобачили.
- Ты подробней давай. В принципе, нам все известно, но хотелось бы услышать от тебя, как было дело, - сказал Евсюков, стараясь не выдать лицом своего изумления.
