Дайана не спрашивала Сэма о его мечтах – у нее не хватало на это смелости, – но она отметила немало важных деталей. Сэм был очень добр с детьми. Иногда в его улыбках сквозили те же робость и неуверенность, что и в улыбках этих детей, у которых не было причин доверять взрослым. Но рядом с Сэмом они чувствовали себя в безопасности. Они знали, что он их защитит, не обидит.
Пробило семь, семь пятнадцать, половина восьмого. Телефон Сэма был по-прежнему занят, впрочем, это мог быть и не его номер. Вскоре зазвонил ее телефон – координатор из больницы интересовался, в чем дело, однако у Дайаны не было ответа.
Предполагалось, что концерт Сэма продлится до половины девятого. Дети прождали до этого времени, а без четверти девять координатор в последний раз позвонил Дайане, желая узнать, не изменились ли планы Сэма. Дайана сказала, что ничего не знает, и вечер закончился без последующих обещаний и объяснений.
Но только не для Дайаны. Она злилась до тех пор, пока ее не охватила тревога. Наверняка что-то случилось с Сэмом. Он, правда, был осторожным водителем, но мог произойти несчастный случай на дороге…
«Господи, сделай так, чтобы с ним все было хорошо…»
В десять вечера он наконец позвонил.
– Дайана, мне очень жаль.
– Где ты?
– Дома.
– Что произошло, Сэм? Ты попал в аварию?
– Нет. Я просто не смог. Мне очень жаль, – повторил он.
Узнав, что Сэм жив и здоров, Дайана вновь разъярилась.
– А ты представляешь, как они огорчены?! Ты подумал о детях, которые знают тебя и гордятся тобой?
– Нельзя назначить выступление на другое время?
– А откуда мне знать, что ты снова не подведешь? Какую гарантию ты дашь им и мне в том, что что-то или кто-то не отвлечет тебя и в следующий раз? Я уверена, ты даже не представляешь, что натворил! Эти дети доверяли тебе, а ведь в их жизни никогда не было доверия, и ты все испортил! – кипятилась Дайана.
– Мне очень жаль…
– Мне тоже, Сэм.
Им больше нечего было сказать друг другу, не было даже необходимости вежливо пожелать друг другу спокойной ночи. Когда молчание затянулось, Дайана повесила трубку. Нет, она не бросила ее, а с досадой опустила на рычаг.
И лишь потом Дайана поняла, что Сэм не оправдывался, не защищался, не извинялся. Правда, его поступок нельзя было извинить, какими бы ни были его причины. Какими?
На следующий день Сэма не было в школе. Заглянув в директорский журнал, Дайана убедилась, что телефон, по которому она звонила ему, был правильным. Может, он поссорился с Шерил, а потом мирился с ней по телефону? И это послужило причиной того, что дети лишились развлечения?
Весь уик-энд Дайана строила догадки и решила, что в понедельник все же потребует от него объяснений.
Сэм первым нашел ее. Он стоял в коридоре, когда прозвенел звонок. У Дайаны от изумления перехватило дыхание, когда она увидела его, и гнев вдруг сменился тревогой. Что же случилось? Лицо Сэма осунулось и побледнело, а темные глаза затуманились и казались такими далекими…
– В чем дело, Сэм?
– Ни в чем, – пожал он плечами. – Просто я не спал с того вечера. Дайана, мне в самом деле очень жаль. Мне очень хочется, чтобы был назначен еще один концерт. Ты должна поверить, что можешь доверять мне.
– Тогда помоги мне понять, в чем причина произошедшего?
– Просто так случилось.
– Но этого не случится в следующий раз?
– Нет.
Поглядев в его воспаленные глаза, Дайана лишь покачала головой: его слова не убедили ее. Какое бы таинственное происшествие ни произошло, он не может гарантировать, что с ним ничего не приключится в следующий раз.
Сэм не сказал Дайане, что случилось. Но это вовсе не было тайной. Во всяком случае, вся школа знала, в чем дело: Сэм и Шерил расстались.
Второй концерт был назначен на середину апреля. Сэм извинился перед детьми в детском доме и пообещал, что в следующий раз непременно приедет.
Три недели до концерта Сэм с Дайаной, как обычно, помогали в детском доме, и он, тоже как обычно, подвозил ее на своей машине. И все три недели они молчали. С детьми они веселились, но друг другу им было нечего сказать. Дайана замерла в ожидании, опасаясь, что Сэм вновь подведет детей.
Но Сэм не подвел. Когда в день концерта он приехал за Дайаной на пять минут раньше, на его губах играла неуверенная улыбка – первая за три недели. Похоже, он тоже испытал облегчение.
Концерт должен был закончиться в половине девятого, но Сэм пел еще целый час. Его голос звучал волшебно. А потом произошло просто чудо, потому что он не сразу повез ее домой. Вместо этого они поехали в Линкольн-парк, уселись там на траву, и при свете луны он еще долго пел ей свои песни. Среди них Дайана услышала одну, понравившуюся ей больше других, которую она не знала прежде. Это была прекрасная и грустная песня о любви и одиночестве.
– Как она называется?
– «Люблю тебя», – ответил Сэм.
– Кто ее автор? – поинтересовалась Дайана.
– Я.
– О! – только и смогла выдохнуть Дайана.
Стало быть, он написал эту чудесную песню для Шерил. Сэм жаждал любви, но… ее не было. А что, если Шерил позвонит ночью и захочет помириться? Дайана поежилась. Ночь перестала быть волшебной.
– Я хотел спеть ее тебе в прошлый раз.
– В прошлый? – недоуменно переспросила девушка.
– Три недели назад.
– Так, значит, ты уже тогда написал ее?
– Я работал над этой песней с января.
– Она очень красивая.
«Люблю тебя» была лишь одной из многих прекрасных песен о любви, которые Сэм пел ей той весной. Каждый вторник, попрощавшись с детьми, Сэм с Дайаной ехали в парк.
Он пел ей, а в одну майскую безлунную ночь поцеловал ее.
После этого Сэм стал все время целовать ее, когда они встречались, в перерывах между песнями. Он обрывал песню и приникал губами к ее губам, и тогда Дайана, растворившись в его поцелуе, забывала обо всем на свете.
Никто не знал об их любви. Несмотря на поцелуи и песни о любви, Сэм и Дайана ни разу не назначали друг другу свиданий. Но однажды в темном уголке парка он пригласил ее на бал старшеклассников.
Когда Сэм опоздал на пять минут, Дайана старалась не смотреть на часы. Когда его опоздание затянулось уже на пятнадцать минут, она стала молить Господа: «Нет, только не сейчас, Господи. Пусть с ним все будет хорошо».
Но когда Сэм приехал, опоздав на сорок пять минут, она сразу поняла – с ним не все хорошо. Правда, при виде Дайаны его лицо озарилось радостной улыбкой, но карие глаза оставались мрачными.
– Сэм, что случилось?
– Ничего. – «Ничего такого, о чем я могу рассказать тебе». – Извини, что я опоздал. Ты такая красивая.
– Спасибо.
«Ты тоже красивый, но тебя явно терзает боль. Почему, Сэм? Ты жалеешь, что позвал не Шерил?» Но, ободренная его улыбкой, нежным поцелуем и букетиком орхидей, которые Сэм пристегнул к ее платью, Дайана быстро отогнала от себя плохие мысли.
