покрыто черными пятнами, видимо от чернил. Вот и сейчас местная мадам что-то усердно считала, то и дело щелкая костяшками местного аналога счет своими коротенькими толстыми пальцами, перемазанными чернилами, при этом усиленно шевеля губами, что-то подсчитывая еще и в уме. На столе перед ней лежал испещренный корявыми закорючками толстенный гроссбух в кожаном переплете и простая железная чернильница, а также несколько деревянных стилусов, которые здесь использовали вместо писчих перьев. Также перед ней выстроились несколько стопок медной мелочи, которые она периодически ловко сгребала в небольшие холщевые мешочки. В это время из дальнего прохода, ведущего в глубь помещения, вышел довольно прилично одетый мужчина, на ходу заправляя рубаху в штаны. Завидя его мадам вскочила и заторопилась к клиенту.
— Надеюсь господин остался доволен – сально улыбнулась она, обнажив улыбку а-ля «мечта стоматолога».
— Да мадам Эйла – кивнул он, — все как всегда замечательно, однако в следующий раз я бы хотел девочку помоложе.
— О! У нас есть новенькая – усмехнулась женщина, вновь продемонстрировав последствия пародонтоза и кариеса в одном флаконе – думаю к следующему визиту она будет готова доставить вам удовольствие.
— Замечательно, мадам Эйла – улыбнулся в ответ мужчина и протянул женщине небольшой кожаный мешочек – здесь как обычно плюс чаевые.
— О! Вы так щедры – постаралась поклониться женщина, однако ее комплекция не позволила ей сделать этого.
Мужчина усмехнулся, глядя на нее, и вышел в тоннель.
— Всего доброго, господин! — крикнула ему вдогонку мадам и направилась на свое место.
Удовлетворенно крякнув, она уселась на стул и высыпала из мешочка десяток медяков и пару серебрушек. Она быстро разложила монеты в стопки перед собой, а потом, напевая себе под нос какую-то похабную песенку, вернулась к прерванному занятию. Я только покачала головой и двинулась в глубь помещения, разумно предположив, что нейтрализовывать присутствующих здесь лучше начать из места, наиболее удаленного от входа, дабы не поднять переполох раньше времени. Четыре зала подземелья были разделены деревянными перегородками, оббитыми красной тканью, на небольшие кубрики, дверные проемы которых были занавешены все той же тканью. Создавалось такое впечатление, что кто-то когда-то спер вагон этой ткани и употребил ее везде, где только можно. Не удивлюсь если в местном сортире кусочки этой ткани выполняют роль туалетной бумаги. Начать я решила с последней комнаты. Отодвинув полог, я тихо ступила в крошечный кубрик, все пространство которого занимала низкая лежанка, покрытая простынями, и с парой небольших подушек из все той-же красной ткани. На кровати невысокий тощий, плешивый мужичек конвульсивно дергался поверх худенькой девчонки, у которой еще даже груди не было. Он то и дело слюняво облизывал ее губы и крошечные сосочки, а она безучастно смотрела в потолок, изредка тихонько охая, когда мужчина делал ей больно. Ее тусклый взгляд не выражал никаких эмоций и только застывшие в уголках глаз слезинки то и дело срывались со своего места, оставляя на бледных щеках девушки мокрые дорожки.
Когда девушка заметила меня, ее глаза широко распахнулись в испуге и удивлении и это было первое выражение эмоций, которое я у нее увидела. Я прижала палец к губам и тихонько дотронулась до мужчины, накладывая на него заклинание сна. Он еще раз сильно дернулся и обмяк. Я стащила его с девчонки, и та сразу отползла к дальнему от меня углу, вжавшись в стену и прижав коленки к груди.
— Ты кто? — испугано смотрела она на меня – и что ты с ним сделала?
— Я Лилит – сказала я – и пришла освободить вас. А этот, — я кивнула на мужика – он спит. Но если скажешь, я могу убить его. — Я вопросительно взглянула на девочку.
— Убить? — в ее глазах зажегся недобрый огонек, но тут же потух – Н-н-нет, ненужно. Нас накажут. А хуже того – пострадают наши семьи.
— Хм. — хмыкнула я – Ладно жди здесь. Я быстро. — я повернулась чтобы выйти, но уже будучи в коридоре обернулась и шепнула – И… оденься.
Было еще трое посетителей и вскоре все они мирно спали. Хозяйка и вышибала уснули последними. Вышибалу пришлось втащить вовнутрь, проход закрыть деревянным щитом, заменявшим здесь дверь, подперев его изнутри парой толстых досок. Затем я собрала в одной из комнат, что побольше, всех девчонок, которых тут оказалось тринадцать, последней, из обнаруженной в самом дальнем конце комнатушки, я привела Солу. Поставив посреди комнаты обнаруженную в одной из подсобок корзину с хлебом, сыром и яблоками, я глянула на хмурых девчонок и предложила:
— Налетайте, девушки.
Первой подошла Сола, которая ничего не ела со вчерашней ночи.
— Лилит, а можно водички – умоляюще посмотрела она на меня.
Я вспомнила, что видела кувшин с водой и кружку на столе у мадам, и быстро сбегала за ними.
— Держи, малышка – улыбнулась девочке, протягивая кружку.
— Спасибо – она вернула мне искреннюю улыбку – ты отведешь меня к маме?
— Обязательно, солнышко – кивнула я.
— Кх-кх – кашлянула одна из девочек. По-моему самая старшая из них.
Она уже обладала довольно неплохой фигурой и приличных размеров грудью, которая была явно больше, чем моя. Почему-то этот факт меня раздражал, и я незаметно увеличила свой бюст.
— Спасибо тебе… Лилит, что ты решила нас спасти – язвительно начала девочка – но что теперь будет с нашими семьями? Господин Юстифаль, владелец этого заведения, вряд ли обрадуется, узнав что здесь произошло, а он очень жестокий человек. Я думаю, что тебе лучше уйти.
— Но почему? — удивилась я.
— Тогда накажут только нас – оглянулась на девчонок парламентерша – и наши семьи не пострадают. А нас сильно наказывать не станут, если мы останемся на месте.
— Как тебя зовут? — спросила я у девушки.
— Лана – гордо ответила она.
— Лана, неужели тебе нравится, что здесь с тобой делают? — спросила я – Девчонки, неужели вам это нравится, и вы согласны терпеть все это?
— Такова женская доля – упрямо гнула свое Лана – рано или поздно нас все равно будут трахать.
— Одно дело когда тебя трахают, а другое когда тебя любят – возразила я – одно дело – когда за деньги с незнакомым мужиком, и другое – когда по обоюдному согласию с любимым человеком.
Лана попыталась
