Он загружает меня, иногда даже перегружая. Бывает, я начинаю раздражаться, потому что не всякое дело, не всякую встречу можно уместить в отведённые графиком 5 — 10 минут. Но Виктор Васильевич времени мне не даёт. Я нервничаю, злюсь, и под колесо попадает все тот же первый помощник. Он терпеливо выслушивает мою раздражённую тираду, уходит. Потом возвращается, чтобы напомнить, что пора приступать к следующему делу,
поскольку моя гневная речь заняла ещё несколько ценных минут.
Однажды мы возвращались в Москву на вертолёте из одной поездки по регионам. Я решил сделать остановку, попросил посадить президентский вертолёт около речки, которая мне понравилась.
Казалось бы, что особенного? Но — нарушается инструкция, потому что это, во-первых, означает разрыв с «ядерной кнопкой». Во-вторых: посидеть — да, можно, но не больше часа, ведь ПВО должна держать воздушный коридор для нашей машины. И так далее.
Захочешь полететь на одном вертолёте с премьер-министром — нельзя. Должны находиться в разных машинах. На всякий пожарный случай.
Но главное — это ощущение стеклянного колпака, барокамеры, искусственного воздуха, в котором все время находишься. Все время кто-то пытается вести тебя под руку, подсказывать, делать удобнее, ещё удобнее, ещё удобнее… И начинается тихий, незаметный окружающим психологический шок — ощущение ваты вокруг.
Вроде все просто, элементарно, азбучно. К чему делать из этого какую-то особую проблему — так живут все президенты, так устроена наша жизнь.
Вот ещё один человек, который со мной с древних «политбюровских» времён. Дмитрий Самарин, повар управления охраны. Его работа тоже очень важна. Не потому, что я люблю поесть, наоборот, ем я мало. Как правило, не обедаю. А поужинать могу и дома.
Дело в другом. Повар сопровождает меня во всех поездках, потому что еда — это самочувствие. И если есть непривычную пищу, да ещё мало спать, то в принципе вся работа может полететь к черту.
Однажды был такой случай. Прилетели в Якутию. Прямо к трапу самолёта мне поднесли кумыс — национальный напиток. Я выпиваю и через несколько минут чувствую — все, никаких у меня государственных мыслей в голове нет. Мысль только одна.
Вся командировка прошла, мягко говоря, нервно.
Дима Самарин потом долго сокрушался: как же вы чужой кумыс выпили, от нашего никогда таких неприятностей не бывает. Приготовить вместо местного «президентский» кумыс — тоже обязанность Самарина.
Президент должен принимать решения, президент должен думать, но порой кажется, что все вместе — заботливые, внимательные — превратили тебя в какой-то манекен. Как с таким ощущением жить?
Дома с семьёй, кажется, забываешь про этот мучительный комплекс.
…Но дома я бываю редко.
Из архива генсеков
Публикуемые здесь материалы — тысячная часть самого секретного из всех секретных архивов. Эти документы много лет хранились в сейфах, которые переходили по наследству от генсека к генсеку. С уходом очередного хозяина в сейфе появлялись новые папки с грифами «секретно», «сов. секретно» и «особой важности».
Возможно, многие будут разочарованы — почему из всех кремлёвских тайн, попавших ко мне в руки, я выбрал для публикации именно эти, относительно давние и не особенно, так сказать, остросюжетные.
Разумеется, в архиве, переданном мне Горбачёвым во время нашей последней встречи, есть куда более сенсационные материалы. За 70 с лишним лет советские вожди накопили столько страшных тайн, что газетчикам хватило бы надолго. Придёт время, когда все эти документы будут внимательно изучены архивистами и к ним сможет получить доступ любой желающий. И тогда, если угодно, журналисты могут делать сенсацию за сенсацией.
Но эта книга преследует совсем иную цель. Я выбрал для публикации самые рядовые документы, которые дают представление о каждодневной, рутинной, бюрократической стороне деятельности КГБ. Должен сказать, что на меня лично эти документы произвели впечатление именно своей будничностью и обыкновенностью.
Письмо председателя КГБ Семичастного от 23 ноября 1963 года, адресованное в ЦК КПСС. В письме он сообщает данные, имеющиеся у КГБ на Ли Харви Освальда — убийцу Кеннеди.
«Прибыв в октябре 1959 года в СССР в качестве туриста, он (Освальд) обратился в Президиум Верховного Совета СССР с ходатайством о принятии его в советское гражданство и предоставлении возможности постоянно проживать в СССР.
В связи с тем, что Освальду было отказано в этой просьбе, он пытался покончить жизнь самоубийством, вскрыв вену на руке».
В гражданстве Освальду было отказано, «учитывая, что принятые ранее в советское гражданство американцы, прожив некоторое время в СССР, покидали нашу страну». Однако ему было предоставлено право временного проживания в СССР (в течение одного года).
«В соответствии с распоряжением Совета Министров СССР от 1 декабря 1959 года Освальда направили в Минск, где ему была предоставлена отдельная квартира и с учётом его желания он был трудоустроен на Минском радиозаводе. По линии Красного Креста Освальду оказывалась материальная помощь в размере 70 рублей в месяц».
Несмотря на это, через несколько месяцев Освальд последовал примеру своих предшественников и «стал настойчиво добиваться разрешения на выезд из СССР, в связи с чем установил официальную переписку с посольством США в Москве».
В июне 1962 года Освальд, успевший к тому времени вступить в брак с «советской гражданкой Прусаковой Мариной Николаевной, 1941 года рождения», выехал с женой в США. Но меньше чем через год супруги снова попросились в СССР.
«В октябре 1963 года Освальд посетил советское посольство в Мексике и снова обратился с просьбой предоставить ему политическое убежище в СССР, ссылаясь на то, что его, как секретаря прокубинской организации, преследуют агенты ФБР».
Это ходатайство было отклонено.
В конце письма Семичастный рекомендует «опубликовать в прогрессивной газете одной из западных стран статью с разоблачением попыток реакционных кругов США снять ответственность за убийство Кеннеди с действительных преступников — расистов и ультраправых элементов, виновных в распространении и росте насилия и террора в Соединённых Штатах. В статье показать намерение „бешеных“ связанных с провокаторами и убийцами из числа контрреволюционной кубинской эмиграции, добиться поворота во внешней и внутренней политике США».
Записка Семичастного в Международный отдел ЦК КПСС от 10 декабря 1963 года, в которой сообщается, что, по словам Брукса (известный американский коммунистический деятель и агент КГБ), «Освальд по его возвращении из СССР обращался с письмом к деятелям КП США, в котором предлагал свои услуги по организации подпольной работы в пользу КП США и Кубы. Это обращение было расценено как провокация со стороны ФБР и на его письмо был дан ответ, в котором указывалось, что Америка свободная страна, и всякая подпольная деятельность исключается, и что КП США не нуждается в его услугах».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
