– Теперь уж не важно, в самом ли деле он замышлял недоброе или просто обиделся, что вы к нам не вышли, – ледяным тоном сказал дипломат. – Простите, я должен написать несколько писем.
Лоуренс пошел проститься с Отчаянным и совсем расстроился, видя, как тому не терпится улететь. Хэммонд, видимо, прав: льстивые речи ребенка ничто по сравнению с обществом Цянь, хотя ее побуждения в отличие от замыслов принца совершенно чисты. Если уж быть честным, жаловаться следует не на Юнсина, а на нее.
В доме сквозь все бумажные перегородки чувствовался гнев Хэммонда, поэтому Лоуренс решил отсидеться в драконьем чертоге и заняться собственной корреспонденцией. Нужда в этом вряд ли была: он уже пять месяцев ни от кого не получал писем, а с ним самим не случалось ничего интересного вот уже две недели, со времени приезда в Пекин. Не о ссоре же с Хэммондом писать, в самом деле.
Он задремал над очередным письмом и проснулся оттого, что Шун Кай тряс его за плечо, говоря:
– Проснитесь, капитан Лоуренс.
– В чем дело? – машинально спросил капитан и тогда только сообразил, что Шун Кай говорит по-английски – скорее с итальянским, чем с китайским акцентом. – Так вы знаете наш язык? – Ему вспоминались все случаи, когда Шун Кай стоял на драконьей палубе и слушал их разговоры, понимая каждое слово.
– Сейчас нет времени объясняться. Идемте со мной: вас хотят убить вместе со всеми вашими спутниками.
Было около пяти часов пополудни; клонящееся к закату солнце позолотило озеро и деревья в дверях павильона, птицы чирикали на стропилах, где у них были гнезда. Слова Шун Кая, произнесенные самым спокойным тоном, показались Лоуренсу вопиюще нелепыми.
– Я не намерен бежать, не получив никаких объяснений, – заявил он, возмущенно поднявшись с места. – Грэнби!
– Все в порядке, сэр? – Блайт, делавший что-то во дворе, заглянул в павильон. Грэнби уже бежал к ним.
– Нас, видимо, собираются атаковать, мистер Грэнби. Этот дом не слишком пригоден для обороны, поэтому мы перейдем в южный павильон с внутренним бассейном. Выставим часового и сменим замки на всех пистолетах.
– Есть! – ответил Грэнби и поспешил прочь. Блайт, как всегда молчаливый, подал Лоуренсу одну из коротких сабель – он как раз точил их, – а остальные унес.
– Вы делаете большую глупость, – сказал, следуя за Лоуренсом, Шун Кай. – Сюда придет самая крупная в городе шайка хунхузов. Я пригнал лодку, и у вас есть еще время уплыть.
Лоуренс осмотрел вход в южное здание. Колонны с каменным низом и деревянным верхом, около двух футов в диаметре, вполне надежны, выкрашенные в красный цвет стены сложены из серого кирпича. Стропила, конечно, деревянные, но глазурованную черепицу поджечь будет не так легко.
– Блайт, нельзя ли сложить из садовых камней что-то вроде помоста для лейтенанта Риггса с его стрелками? Уиллоби, помогите ему. Спасибо. Сэр, – сказал капитан Шун Каю, – вы не сказали, куда хотите меня увезти, не сказали, кто такие эти убийцы и кто их послал. У нас нет причин доверять вам. Вы долго нас обманывали, скрывая, что знаете английский язык. Не знаю уж, что заставило вас открыться, но после того, как с нами здесь обходились, я отнюдь не склонен вручать вам нашу судьбу.
Растерянный Хэммонд, пришедший вместе с другими, поздоровался с Шун Каем по-китайски и сухо осведомился:
– Могу я узнать, что здесь происходит?
– Шун Кай сказал мне, что готовится новое покушение. Попробуйте выпытать у него еще что-нибудь, а я тем временем приму необходимые меры. Кстати, он превосходно говорит по-английски. – Лоуренс оставил Шун Кая с пораженным Хэммондом и отошел посовещаться с Риггсом и Грэнби.
– Если бы проделать в фасадной стене пару дырок, мы могли бы расстреливать каждого, кто подойдет близко. – Риггс простукивал кирпичи. – Есть и другой способ – сложить баррикаду прямо внутри, но тогда людей с саблями у входа уже не поставишь.
– Стройте баррикаду, – решил Лоуренс. – А вы, мистер Грэнби, попытайтесь заблокировать вход так, чтобы пройти могло не больше трех-четырех человек сразу. Мы станем с саблями и пистолетами по обе стороны от прохода, чтобы не попадать под выстрелы. В перерывах, когда команда мистера Риггса будет заряжать ружья, врага сдержим мы.
– Верно, – поддержал его Риггс. – У нас есть пара лишних ружей, сэр, – вы можете стать вместе с нами за баррикадой.
Лоуренс не клюнул на эту незатейливую уловку.
– Они вам самим пригодятся. Давать оружие в руки не слишком метких стрелкам значит попусту тратить пули.
Кейнс прибежал с корзиной, где лежали на мягком полотне три чудесные вазы.
– Я не привык к таким пациентам, но с перевязками и лубками как-нибудь справлюсь. Расположусь внутри, у пруда. А в вазах будем воду носить. На аукционе каждая, думаю, потянет на пятьдесят фунтов, так что постарайтесь их не ронять.
– Роланд, Дайер, – кто лучше умеет заряжать ружья? – спросил Лоуренс. – Хорошо. Будете оба помогать мистеру Риггсу при первых трех залпах. Затем Дайер перейдет в распоряжение мистера Кейнса и будет носить воду бойцам, когда работа позволит.
– Лоуренс, – заметил вполголоса Грэнби, – я нигде не вижу солдат, хотя они в этот час всегда проходят дозором. Должно быть, их отозвали.
Лоуренс кивнул и сказал дипломату:
– Мистер Хэммонд, займите место за баррикадой.
– Капитан Лоуренс, выслушайте меня, пожалуйста. Лучше нам уехать с Шун Каем. Он ожидает сюда татар[19] – это солдаты, которых бедность вынуждает заниматься разбоем. Их может быть очень много.
– У них и пушки есть? – спросил Лоуренс.
– Нет-нет, – ответил Шун Кай. – Ни пушек, ни даже мушкетов, но какое это имеет значение, если их будет больше ста человек? Некоторые из них, по слухам, даже шаолинем владеют, хотя это и против закона.
– А некоторые находятся в отдаленном родстве с императором, – добавил Хэммонд. – Если мы убьем кого-то из них, нас обвинят в оскорблении трона и выдворят из страны. Право же, нам лучше уехать.
– Оставьте нас ненадолго, сэр, – попросил Лоуренс, и Шун Кай послушно отошел в сторону. – Мистер Хэммонд, вы сами предупреждали, чтобы я остерегался любых попыток разлучить Отчаянного со мной. А теперь представьте: если он вернется сюда и увидит, что мы исчезли вместе со всеми вещами, где он будет искать нас? Он может даже подумать, что мы заключили сделку с китайцами и отдали его им, как и предлагал мне когда-то Юнсин.
– А если он, вернувшись, увидит вас мертвым, как и всех остальных? Шун Кай уже не раз доказывал, что достоин доверия.
– Для меня в отличие от вас пара незначительных советов не перевешивает долгого и вполне сознательного обмана. Нет сомнения, что он шпионил за нами с самого начала пути. Никуда мы с ним не поедем. Через несколько часов вернется Отчаянный – уж столько-то мы продержимся, я уверен.
– Если они не займут его чем-нибудь и не задержат. Будь у китайцев намерение разлучить вас насильно, они уже сделали бы это во время любой из его отлучек. Уверен, Шун Кай сумеет как-то его известить, когда мы окажемся в безопасности.
– Пусть тогда убирается и посылает свое извещение прямо сейчас. Можете отправляться с ним, если хотите.
– Ну уж нет, сэр! – Хэммонд вспыхнул и что-то сказал Шун Каю.
Бывший посол, покачав головой, ушел, а Хэммонд взял из груды оружия абордажную саблю.
Все работали не покладая рук еще четверть часа. Воздвигли баррикаду из трех стоявших в саду валунов причудливой формы, перегородили вход громадной драконьей лежанкой. Солнце уже село, но фонари на острове вопреки обыкновению не зажглись, и вокруг не было видно ни единой живой души.
– Сэр! – прошипел внезапно Дигби, показывая куда-то. – Два румба вправо, около нашего дома.
– Всем отойти внутрь, – скомандовал Лоуренс. Сам он ничего не видел впотьмах, но у Дигби глаза были помоложе. – Гасите свет, Уиллоби.
Некоторое время капитан не слышал ничего, кроме собственного дыхания, тихого клацанья ружейных затворов и жужжания комаров. Потом его ухо, привыкнув, различило легкий топот бегущих ног – многочисленных ног. Затрещало дерево, раздались какие-то крики.
