— Когда тебя укусили? — отрывисто спросил врач, нервно поправляя воротник рубашки.
— Кажется, поза-позавче…
— Ты должна была прийти раньше!!. — Крестовский резко выпрямился, но я замахала руками и успокоила его:
— Мне сделали укол диренидрола. Два кубика.
— Сразу надо было так, а то никогда чужие нервы не жалеете… — доктор в облегчении плюхнулся рядом со мной на ступень и, достав откуда-то из внутреннего кармана сигареты, закурил. — М-да, дела так дела…
— Скажите, — мой голос аж сипел от волнения, — два кубика — это достаточно?
— Для тебя даже много, — врач затянулся. — Но от этого, как видишь, никаких побочных эффектов. Что же тебя волнует?
— Кто я теперь? — прищурившись, я внимательно посмотрела ему в глаза. Они не смотрели в бок и не бегали, значит, сегодня со мной будут предельно честными. Уже хорошо… Для кого? Для моей психики?.. Господи, было бы, что беречь.
— Возможно, человек. А возможно, нет… — голос Крестовского стал каким-то будничным. Меня это испугало, сорвало, столкнуло, как хотите. Я едва не вскочила со своей ступени и не упала перед ним на колени. Но отчаянье, смешанное с ужасом, беззвучно вопило во мне из-за какой-то пурпурной стены, и запах роз безо всякого труда перекрывал его. Поэтому я почти спокойно поинтересовалась, провожая взглядом пролетевшего мимо Адмирала (бабочку, а не военного):
— А она имеет надо мной власть?
— Это после двух кубиков диренидрола-то? Ни в коем случае, — усмехнулся Крестовский и бросил окурок в урну, стоящую у подножия лестницы. — Расскажи толком, что произошло, и что в тебе не так, как раньше? Знаешь, ведь кое-что лечится.
Уронив голову на руки, я задумалась. Моим страху и отчаянью на самом деле не было края. «Нет! Это не лечится! Не лечится! Со мной это навсегда! Я буду проживать с этим каждый день, и каждый день будет точной копией предыдущего! — кричали они откуда-то изнутри. — Все уверяют, что вампирша не имеет надо мной власти, но почему же тогда меня постоянно преследует аромат её Силы?! Может, я больна, а может, все вокруг заблуждаются? Какая связь между мной и ею?! Ведь связь есть, правда? Есть, есть, я знаю…». Но был ещё запах роз, который одним своим присутствием будто плотина сдерживал бушующие во мне чувства. И теперь меньше всего на свете я хотела, чтобы он исчез, ведь тогда… тогда, наверное, меня хватит истерика или удар. Бойцы Круга Поединков тоже умеют бояться.
Но что же мне делать?.. Я устало потёрла кожу висков, за ушами, лоб и внезапно поняла, что мои руки перепачканы чужой кровью, которая теперь размазана у меня по лицу. Господи…
Перед глазами замелькали картинки… Как же я отделала Молнию… Это была я?..
Нет! Нет!! Нет!!!
Это же не я… Я не могу быть такой жестокой!!!
… Только чудом я успела долететь до края ступеней и перегнуться через перрила. Меня мучительно вырвало. В ушах зашумело, и удары пульса наполнили голову, грозя разорвать её. Какая-то мелькающая тьма стала заползать в глаза, но я, сплюнув, наполовину выпрямилась и заглотнула побольше воздуха, после чего упрямо стиснула зубы: ну уж нет, так просто я в обморок не хлопнусь!!!
— Кейни, что с тобой? — ладонь Крестовского легла мне на плечо. Вытерев рот рукой, я хрипло прошептала:
— Всё в порядке.
Мои руки, сжимающие металлические поручни, дрожали.
— Ни за что не поверю, — фыркнул врач. — Ты мне ничего не расскажешь?
— Нет, — тяжело покачала я головой и опять сплюнула. — Не стоит Вам в это вмешиваться. Никогда не стоит вмешиваться в эту грязь.
Окончательно разогнувшись, я села на перрила и тихонько прошептала:
— Только пожалуйста, никому не говорите. Даже Киаре. Особенно Киаре. Кстати, забыла спросить, что с ней? Я увидела, что она в сознании и…
— Хм, как обычно, — отмахнулся Крестовский. — Поваляется под капельницей, и всё пройдёт. Ну, синяк ещё на спине будет долго красоваться, и никаких нагрузок на мышцы живота. Но вообще, с такой частотой драк вы поотбиваете себе все внутренние органы. А насчёт укуса не волнуйся: я буду молчать, как рыба об лёд.
— Спасибо, — я впервые за сегодняшний день вздохнула с облегчением.
— Кстати, а как ты умудрилась поцапаться с вампиром?
— О-о-о, — протянула я и начала спускаться по ступеням, — поверьте, это проще простого!
36.
Мои сны были кошмарами. Самыми отвратительными из всех, которые я когда-либо видела, а повидала я их — будь здоров! Сборник золотых рок-баллад, который я слушала, помог уснуть, но страх не прогнал…
… Кто я? Что со мной происходит?..
Тишину волновало шлёпанье моих босых ног. И больше ничего.
Сколько я брела в кромешной тьме, придерживаясь холодной шершавой стены?
Не знаю.
Куда я шла? Какая смерть брела за мной на этот раз? Какая ждала меня впереди? Какая занесла надо мной свою когтистую лапу?
Кого она из меня сделала?
Не знаю… Я ничего не знаю…
«… Нелюди — изгои…» — тихо шепчет Ким, и её голос на мгновенья разрушает чёрную тишину.
… На алых лепестках роз блестели бусинки крови. Словно роса.
Тэдди падал в ярко-красное озеро, пахнущее медяками. С криком я бросилась за ним, а потом с тяжёлой от влаги игрушкой попыталась выбраться на сушу, но чьи-то руки упорно тянули меня ко дну.
И чьи-то мёртвые голоса звали: «Иди к нам, доченька!..».
Сверху падали пурпурные лепестки. А потом на чёрном берегу появился Лэйд.
Холодный ветер сечёт мне глаза, но я пытаюсь плыть. Мне надо доплыть до берега!..
Неподалёку всплывает избитый Тарк и с безумным воплем начинает грести ко мне. С его разбитого лица ручьями бежит кровь. Я кричу, пытаюсь плыть быстрее и выбраться на сушу.
Но мне не позволено. Руки родителей — да, именно родителей — тянут к себе, на дно преисподни. Невольно заглатываю противную солёную кровь, давлюсь собственным страхом и рвотой…
Принц безмятежно смотрит, как я тону…
… А в последний момент ловит мою руку и одним рывком вытаскивает из озера.
— Должник.
Я с криком вскочила на кровати.
Было позднее утро, и мою комнату заливал яркий солнечный свет. Такой чистый, радостный и безмятежный, что мои побелевшие пальцы, судорожно сжимавшие медвежонка, медленно разжались. По виску медленно ползла капля холодного-холодного пота, не крови, как мне вначале показалось. И по мере того, как сползала эта капелька, отползал куда-то под кровать ужас и чёрный кошмар, чтобы затаиться там и подождать следующей ночи.
— Господи… — я в изнеможении откинулась на подушки и уставилась в потолок. Мне нередко снились кошмары, но таких я не видела уже давно. Давно уже я не просыпалась от собственного крика. С тех пор, как прошёл год после смерти родителей и рана на душе затянулась, с тех пор, как я смирилась с утратой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
