Чтобы и следов не осталось.
Ничего, барон Тримейн организует им ма-аленькие проблемы. Недорого встанет...
❖ >;<
Джерисон работал в подвале.
Облил стены маслом, перетащил туда запасы дров, расположил бумагу, солому...
Займется со всех сторон!
Бутылки он просто перебил об стену! Открывать их, выливать содержимое, вообще дотрагиваться... нет, не хотелось.
А потому бутылка бралась за дно и швырялась в стену. Пока не разбивалась.
В подвале пахло спиртным.
Сюда же, в подвал, стащили тело лакея и кучера. Последнего — живым. Жалеть подонка, который помог похитить Миранду, Джерисон не собирался. Пусть помучается перед смертью... может, ему повезет, и он умудрится задохнуться, а не сгореть.
А может и не повезти.
Пусть его Альдонай с Мальдонаей рассудят! А Джерисон свое дело сделает. Негодяй был в сознании, но умолять о пощаде ему мешал кляп, сделанный из какой-то кухонной тряпки.
Ничего, привезенным сюда девчонкам тоже больно было. И страшно...
Бран оставался наверху, обустраивая картину происшедшего.
Диван,говорите?
Подвинуть его к середине комнаты, на стол — бутылку вина, после пожара никто не поймет, что за дрянь в ней была.
Стуана — на диван.
Рядом с ним- Джолиэтт.
Разумеется, голых.
И ничего от Миранды тут остаться не должно. Но вроде, и не осталось...
А раздевать-трупы — неприятное занятие.
Попутно Бран оценил рану на горле Стуана и довольно кивнул.
Умненькая девочка, хорошая девочка, талантливая. Надо ее подучить немного, но задатки отличные. Просто чудесно сделано! Он бы... он смог бы лучше, ну так у него и опыта побольше, и навыков! А тут первый раз убивала малышка — и так четко!
Линия разреза — идеальная. Куда целилась, туда и попала!
И это после удара, после похищения, после нервного потрясения... молодец! И больше тут ничего не скажешь! Малышка достойна жить на Бирме. И пожалуй, Бран расскажет про нее Холошу. Во время жертвоприношения.
Таков уж его Бог.
Молиться Холошу не стоит — не любит он просьб и преклонений. Но вот рассказать ему про интересного человека можно, и если богу будет любопытно...
Бирмане считают, что Холош приглядывает за теми, кто его развлекает. А благосклонное внимание бога никому не повредит.
Теперь Джолиэтт.
Принцесса уже очнулась, и извивалась, что тот червяк. Но Бран не стал ругаться или спорить. Он мило улыбнулся в выпученные от ужаса и возмущения глаза свояченицы.
— Дорогая родственница, позвольте объяснить, что с вами будет.
Пропал к^да-то Бран Гардрен. Милейший, в сущности, человек, добряк и почти безобидный калека. И остался на его месте жрец Холоша.
Чудовище по сути своей.
— Вы знаете, что тело человека — сверхчувствительный инструмент? Нет? Ну так позвольте вас просветить. Жрецы Холоша изучают человека. Давно, серьезно... ну зачем нам кричать? Я вот сейчас нажму на одну из точек — и кричать вы не сможете. Только шептать. Замечательно, Правда?
Бран тут же осуществил свою затею, и Джолиэтт лишилась кляпа.
Несколько секунд она просто открывала рот, потом попробовала закричать.
Получилось.
А что крик был не громче комариного писка — тебя предупреждали. Спазм мышц такое дело... свело у тебя горло — и кричать не получится. Только шептать. Хорошо еще, дышать сможешь.
Пока сможешь.
— Сейчас я нажму еще одну точку — и вы будете парализованы. Ненадолго, всего на пару часов. Правда, если оставить вас так на эти два часа, потом у вас могут отняться ноги. Но мне это, в сущности, безразлично. Вы не успеете прожить столь долго, чтобы пострадать от своего увечья.
-Ты...
Бран сверкнул глазами.
— Ты посмела посягнуть на мою семью.
— Надо было начинать с тебя!
Бран кивнул.
— Надо. Ты убила многих и многих. Если бы ты попробовала начать с меня, они остались бы живы. Во имя убитых тобой, я приговариваю тебя к смерти. К мучительной смерти в огне.
-ЧТО!?
Джолиэтт не могла в это поверить.
Ее что — сейчас убьют!?
ЗА ЧТО!?
За этих проституток?!
И кто!!!
Человек, которого она искренне ненавидела! Да разве Альдонай такое допустит!?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Невозможно!
Невероятно!!!
ЧУДОВИЩНО!!!
❖ ❖
Бран смотрел на женщину, которая лежала перед ним.
Молодую, красивую, знатную...
Только вот женщиной он это существо не считал. Ни секунды.
Нечисть.
Вроде той, что приходит из сумерек. Уж точно не человек. А при мысли о том, что ЭТО можно поцеловать, у Брана тошнота начиналась. Это у жреца-то Холоша!
Но поцеловать бешеную собаку?
Бран понимал, что совершает преступление.
Что Анжелина может его не простить — никогда. За такое...
Или — простит?
Ответить было просто. Анжелина его любит. Если бы он просто так убил ее сестру, из зверства или как Джолиэтт убивала ни в чем не повинных людей, для развлечения, для удовольствия — Анжелина...
Нет, она бы не прощала.
Она бы его просто не полюбила — такого.
Страшного.
Но как из человека получается чудовище? Почему?!
Бран не знал. Но...
Он надеялся лишь на одно.
Если он станет таким же — пусть его кто-нибудь остановит.
— У меня готово, — заглянул в комнату Джес.
Джолиэтт завращала глазами, зашипела.
. Джерисон выдохнул, сделал шаг вперед. Бран поднял руку.
— Не подходи ближе.
-Я...
— Джес, я же твоя кузина! Умоляю!!!
Шепот получился очень выразительным. И на миг Брану показалось, что друг (да, уже друг) поддастся. Сломается.
Но потом Джес расправил плечи.
— Миранда — моя дочь. Единственное, что я могу сделать, это подарить вам смерть без мучений.
— Я ее оглушу, — успокоил Бран. — Она ничего не почувствует.
Джес кивнул, слегка судорожно.
Брану даже стало его жалко. Вот так, окажешься между подобным выбором... не дай Холош! Джерисон оказался.
Не повезло.
— Миранда, — еще раз напомнил он.
Синие глаза Джерисона блеснули зимним льдом.
— Всего наилучшего, ваше высочество.
Граф вышел из комнаты, не оглядываясь.
Бран остался.
— Вот так. Двигаться ты не сможешь, веревок не нужно... прощайте, ваше высочество. Обещаю, ваша сестра сохранит о вас хорошую память.
Бран поднялся с колен и направился к двери.
-СТОЙ!!!
Иной шепот бывает громче крика. Бран на секунду повернулся.
— Ваше последнее слово?
— Ты сказал, что я ничего не почувствую!!!
Гардрен очаровательно улыбнулся. Словно Холош решил посетить телесную оболочку своего верного слуги.
— Я солгал.
И хлопнул дверью.
Бран вышел из дома последним.
Огонь уже занимался. Они с Джерисоном стояли плечом к плечу. Двое друзей. Почти братьев — некоторые вещи или разводят навсегда, или сковывают незримыми цепями. Джес смотрел в огонь с тоской.
Все было просто, ясно и понятно даже самому тупому.
Молодая мачеха, молодой пасынок, любовное гнездышко...
Осколки бутылок и кувшина. Выпили, да и уснули, много ли молодым людям надо после любовных утех?
А в это время кучер решил выпить со слугой. В погребе, чтобы далеко не таскать.
Напились, подрались, свалили со стола свечу, старое дерево вспыхнуло... один умер сразу. Еще во время драки.
Второй... наверное, выскочить не успел. Или... да мало ли причин, господа?
Загорелось, огонь пошел наверх, дым тоже, любовники сначала задохнулись, потом уже сгорели... горе! Какое горе!
Это и будет официальной версией происшедшего.
Что-то будет знать Миранда.
Что-то — вирмане. Но тем закроет рот Бран Гардрен. Жреца Холоша на Бирме уважают, сплетничать не станут.
Гвардия?
Тоже промолчат. Джерисон скормил всем байку о Миранде. Якобы, молодой человек влюбился-в его дочь, решил увезти силой, когда Миранда ему отказала... пришлось останавливать. Девушка не пострадала, а молодой человек....
Тоже не пострадал.
