Как пишет сам Казанова, «Европа становилась тесной» для него. Он нигде никому не был нужен, потерял все свои источники получения денег и даже в собственных глазах выглядел господином определенно пожилым. А ведь ему был всего сорок один год. Казалось бы, что за возраст? Но Казанова почему-то утверждает, что «в этом возрасте уже мало думают о счастье, а о женщинах и того меньше».
Как видим, жизнь потрепала его основательно. Впрочем, кризис, делящий жизнь пополам, у многих мужчин наступает примерно в сорок лет, и переживается он обычно очень болезненно. Уже в тридцать лет многим приходится существенно корректировать свои жизненные планы, отказываться от завышенных притязаний, свойственных молодости, и опускаться на грешную землю. В сорок же происходит примерно то же самое, но гораздо сложнее и глубже. Можно сказать, глобальнее. И в это время кому-то может показаться, что жизнь почти проиграна, что она прошла мимо и совсем не так, как хотелось бы.
Короче говоря, минуя сорокалетний рубеж, некоторые мужчины начинают переживать такой серьезный кризис, что становятся непредсказуемыми даже для самих себя.
Но вот говорить, что в этом возрасте мужчина уже почти совсем не думает о женщинах, это, пожалуй, перебор. Скорее, более справедливо другое утверждение о так называемом кризисе среднего возраста: живу с одной, сплю с другой, а хочу третью.
19 ноября 1767 года Казанова отправился в путь, и очень скоро он уже был в Бордо. Потом были Памплона, Агреда, Гвадалахара и, наконец, он прибыл в столицу Испании.
Перед самым Мадридом таможенники конфисковали у него две его книги: «Илиаду» Гомера и Горация. Граф Педро д’Аранда, глава Государственного совета Кастилии и самый влиятельный человек в стране после короля, принял Казанову весьма холодно.
— Что вам надо в Испании? — без всяких предисловий спросил он.
Без всякого сомнения, он навел справки и уже знал, что приехал авантюрист, «прославившийся» на всю Европу, от которого можно было ждать любой пакости.
Казанова предложил ему свои услуги, но они были решительно отвергнуты. Более того, граф заявил, что если Казанова хочет заработать денег, то ему лучше будет обратиться к послу Венецианской республики, а не к испанским властям. Фактически это означало, что Казанову в Испании никто не ждал и ему лучше убираться отсюда подобру-поздорову либо жить по принципу «тише воды и ниже травы».
Бродя потом по городу, Казанова долго думал, чем бы заняться. Однако ничего путного в голову не пришло, а посему он решил коротать время за изучением фанданго, «сладострастнейшего танца мира», исполнявшегося под пение в сопровождении гитары и кастаньет. Танец этот был в то время очень популярен в Испании и Португалии и считался перпендикулярным выражением самых горизонтальных желаний.
Но для того, чтобы брать уроки, нужна была партнерша, ведь без партнерши танцевать фанданго невозможно. Но где ее найти? Да где угодно. Казанова, например, вошел в церковь и увидел там красивую девушку. Она ему сразу понравилась, а он — ей. Ее звали доньей Игнасией, и она была дочерью башмачника. Не Бог весть что, конечно, но как партнерша по танцу вполне сойдет. Да и просто как женщина — тоже.
Оказалось, что для любви нет никаких препятствий, так как ее жених, дон Франсиско де Рамос, был человеком некрасивым и плохо сложенным. К тому же, решающим фактором стали сто золотых дублонов, которые Казанова предложил ей за ее благосклонность.
Как видим, морально постаревший распутник уже не мог придумать ничего нового, а просто купить себе женщину за деньги — это, согласитесь, невеликий подвиг.
Ну, да. Имел место очередной роман. Но это было нечто жалкое, о чем и вспомнить-то особо нечего. Просто так, очередная закрашенная клеточка в таблице. А сколько на это было потрачено времени? Тут уж Казанова в полной мере подтвердил правдивость известной поговорки: если вы пригласили девушку на танец и она согласилась, не радуйтесь: вначале вам все-таки придется потанцевать.
А потом фанданго и донья Игнасия надоели Казанове, и он переключился на «прекрасную соседку», которая нежно обняла его и пустила в постель… где Казанова обнаружил труп ее неверного любовника, которого она только что убила. В залог будущей «большой и светлой любви» венецианец должен помочь ей избавиться от этого трупа.
Закончилась вся эта история для Казановы весьма печально. На его след вышли полицейские чиновники, которые ночью вытащили его из дома дворцового художника Рафаэля Менгса, с которым он был знаком еще по Риму, и 20 февраля 1768 года Казанова был брошен в гнусную тюрьму Буэн-Ретиро, куда обычно помещали только галерных каторжников.
Казанова написал графу Педро д’Аранда и некоторым другим грандам королевства огненные письма о помощи и через два дня был выпущен.
А потом, уже в Валенсии, Казанова встретил танцовщицу из Венеции, которую звали Нина Бергонци. Она была «красивая, как Венера, и испорченная, как Сатана», и содержал ее граф де Рикла, генерал-капитан Барселоны.
В самом деле, характер у этой Нины был преотвратный. Однажды она, например, во время ужина с Казановой пригласила своего шута, маленького уродца с большой головой, напоила его и заставила раздеться. Потом она разделась сама и предложила Казанове овладеть ею прямо на глазах у пьяного дурня. Казанова, естественно, отказался, и тогда она отдалась своему шуту прямо на столе перед ним. Позднее Казанова, сам далеко не юноша бледный со взором горящим, напишет: «Я знавал и других в таком роде, но никогда равной ей».
Нина и в самом деле была женщиной, рожденной словно в наказание тем, кто имел несчастье в нее влюбиться. В глубине души Казанова понимал это, но он был как будто загипнотизированный, и когда она пригласила его в Барселону, он с готовностью помчался вслед за ней.
В Барселоне он приходил к ней каждый вечер после десяти, когда уходил ее официальный любовник. 14 ноября 1768 года Казанова в очередной раз пришел к Нине, но нашел ее в компании какого-то мужчины, пытавшегося продать ей несколько довольно примитивно выполненных миниатюр. Как выяснилось, это был генуэзский художник Джакомо Пассано. Вернее, это был человек, представлявший себя художником, а на самом деле такой же авантюрист, как и сам Казанова. Возмущенный венецианец, не рассчитывавший встретить у Нины посторонних, велел ему немедленно убираться, на что Пассано со злобой прошипел:
— Ты еще пожалеешь об этом.
Как оказалось, он не шутил. Когда на следующий вечер около полуночи Казанова в очередной раз выходил от Нины, на него в темноте напали двое.
В таких ситуациях немалую роль играет Его Величество Случай. Даже опытнейшим фехтовальщикам прошлых веков доводилось проигрывать совсем зеленым новичкам, которым просто везло. Расслабляться не стоит даже с самым слабым противником, а этих двоих назвать слабаками было никак нельзя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
