Трудно сказать, как развивались бы события дальше, если бы не подоспел своевременно взвод разведчиков во главе с лейтенантом Журиным. Разведчики оказались в тылу у врага, атаковавшего штаб, и по команде Журина бросились врукопашную. Враг бежал, оставив на поле боя около 30 убитых и два сгоревших танка. Этот бой едва не стал последним для Ивана Георгиевича Журина. Не заметил он двух вражеских автоматчиков, притаившихся в воронке от снаряда, а когда заметил, было поздно: в упор на него смотрели два черных дула. А дальше все промелькнуло, как в кино: Журин увидел перед собой чью-то спину, которая отгородила его от автоматчиков, услышал треск немецких, а потом и нашего автоматов. Впереди на коленях стоял старший сержант Василий Михайлович Пузанов, в пяти шагах от него валялись в воронке оба гитлеровца.
- Спасибо, Василий Михайлович! Выручил, - сказал, вытирая холодный пот со лба, Журин.
- Сочтемся, - ответил тот. - Что-то правую ногу прижгло.
И верно, в правой голени у него оказалось два сквозных пулевых ранения.
Контратака взвода разведки позволила восстановить оборону на участке 3-й роты, но почти одновременно фашисты прорвались западнее, на участке 2-й роты. Здесь накануне вечером взвод старшего сержанта Сергея Семеновича Черкасова овладел высотой 212,0. С рассветом противник попытался ее отбить, пустил по пологому склону высоты 7 бронетранспортеров с пехотой. Одновременно лавина артиллерийско-минометного огня обрушилась на позиции черкасовского взвода. Упорный бой длился до трех часов дня. Из 15 бойцов в строю осталось 7, кончались патроны и гранаты, когда Черкасов услышал близкие очереди "максима" и грозное русское "ура". Это шло подкрепление. Атаку возглавил заместитель начальника политотдела дивизии майор Ефройкин. За этот бой он был награжден орденом Красной Звезды.
Майор Ефройкин был очень хорошим политработником, всегда стремился вникнуть в суть каждого порученного ему дела. Например, готовится штаб дивизии к завтрашнему бою, общая задача всем, в том числе и Ефройкину, известна. Но ему этого мало. Зайдет ко мне или к Цысю, скажет:
- Иду в триста сорок девятый полк, в батальоны. Буду разговаривать с людьми. На чем заострить внимание в первом батальоне, на чем во втором?
Никогда не избегал он черновой, незаметной работы, его часто видели рядом с бойцами в цепи, в траншее. Хороший стиль работы. Видимо, недаром до войны был он одним из секретарей ЦК комсомола Белоруссии.
К концу дня, когда на правом фланге противник был отброшен и фронт 345-го полка стабилизовался, мы наконец получили долгожданное известие: 40-я гвардейская дивизия вышла в район 345-го полка. Если сегодня ее части сменят 345-й полк, мы сможем вывести его во второй эшелон, уплотнить свои боевые порядки и сосредоточить все силы для наступления в западном направлении - на Папатесер и город Папа.
Здесь 24 марта 349-й и 331-й полки продвинулись на 15-18 километров. При таком темпе наступления фронт, естественно, не мог оставаться сплошным. То и дело возникали на поле боя разрывы, иногда весьма значительные, полки теряли локтевую связь. Вечером генерал Денисенко приказал мне выехать в 349-й полк, на месте уточнить обстановку и увязать его действия с 331-м полком.
349-й полк я нагнал в большом лесу, который тянулся широкой полосой с севера на юг, вдоль железной дороги, к озеру Балатон. Батальоны, рассредоточившись, шли на запад лесными тропами. Где-то впереди, примерно в 700-800 метрах, гремел бой. Там, на опушке, я нашел командира полка полковника И. В. Кудрявцева. Впереди на черном мартовском поле залегла наша пехота, а из-за кирпичных домов и сараев господского двора Виньямад сухо били танковые немецкие пушки, стучали пулеметы.
- Возишься! - выговаривал Иван Васильевич молодому, лет 24-25, майору. Не узнаю тебя, Николай Данилович.
Майор Чапурин слушал полковника спокойно, не оправдывался. Я знал этого комбата. Выдержан, умен. Очень смел.
- Чего молчишь-то? - не выдержал Кудрявцев. Чапурин посмотрел на часы.
- Подождем еще минут пятнадцать, - наконец ответил он. - С востока лес подступает к Виньямаду почти вплотную. Через четверть часа рота Мурышкова выйдет к окраине Виньямада. Сигнал - красная и белая ракеты. Атакуем одновременно с фронта и с тыла...
- Добро! - подумав, согласился командир полка и обратился ко мне: - К полуночи, думаю, выйдем к Папатесеру.
- Как связь с триста тридцать первым полком?
- Связь есть. Поговорите с Резуном?
Радист вызвал 331-й полк. Ответил командир полка подполковник Иван Васильевич Резун. Я скоординировал с ним и Кудрявцевым действия обоих полков при движении на Папатесер. Городок лежал почти на их разграничительной линии.
Противник, видимо, заметил оживление на опушке. Рядом начали рваться снаряды. От господского двора послышался гул танковых моторов. Два легких и два средних немецких танка выехали из-за построек и, ведя пушечно-пулеметный огонь, двинулись по раскисшему полю к нам.
В это время артиллеристы выкатили прямо в стрелковую цепь две пушки "ЗИС-3", ударили по танкам часто и звонко. Но левая пушка почему-то замолчала, а правая продолжала вести огонь. Я видел коренастую фигуру командира орудия. Вот он резко взмахнул правой рукой. Прогремел выстрел - закрутился на перебитой гусенице средний танк. Через минуту вспыхнул второй. Два оставшихся попятились обратно, к окраине Виньямада. Но у самых домов снаряд "зиска" догнал танк, и он тоже загорелся.
В эту минуту далеко за Виньямадом взлетели в закатное небо сигнальные ракеты. Рота лейтенанта И. О. Мурышкова обошла господский двор с востока и атаковала противника. Майор Чапурин поднял в атаку подразделения, наступающие с фронта. Полчаса спустя все было кончено, и мы с полковником Кудрявцевым проехали на трофейном вездеходе через Виньямад. Колонна батальона, не задерживаясь здесь, уже двинулась на запад, к поселку и железнодорожному узлу Папатесер. Мы обогнали конные упряжки полковой батареи.
- Стоп! - приказал полковник Кудрявцев водителю. - Командира батареи - ко мне!
Подбежал молоденький лейтенант, доложил, что в бою за Виньямад батарея потеряла одного человека убитым, троих ранеными. Подбито и сожжено три вражеских танка.
- Где герой? - спросил Кудрявцев.
- Карнаухов! Старшой! - передают батарейцы по цепи.
Подошел строевым шагом старший сержант. У него живой, озороватый взгляд. Представился:
- Командир орудия старший сержант Карнаухов!
- Как звать?
- Алексеем Дмитриевичем.
- От лица службы благодарю тебя, Алексей Дмитриевич, и весь твой расчет, с чувством произнес полковник Кудрявцев. - А вас, - сказал он комбату, - прошу немедленно представить отличившихся к наградам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
